Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

склонил голову, стараясь поймать взгляд полнотелого редактора, но из этого ничего не вышло, тот отвел глаза в сторону.

— Нет, с ней все в порядке… — повел бровями Сальков. — В три летучка, там и обсудим… Тут тема подвернулась интересная, хотел тебе предложить, ты же теперь у нас специалист по милицейским проблемам. Не отказываешься? Ну, вот и хорошо — сам признаешь… — Они поднимались по лестнице и встречные, завидев главного редактора, расступались, бросая удивленные взгляды на Орловского, которому досталось от шефа за краткосрочный отпуск по первое число. И вот на тебе: по-дружески беседуют…

Стол редактора был расположен, что называется, «спиной к окну». Окно было не совсем обычным, а граненым, расположенным в полукруглой нише стены. Именно в этой нише и бархатилось знамя редакции с ярко выступающими на темном фоне золотистыми буквами шитья. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, столы, заваленные выпусками журнала, пожелтевшими газетами.

— Прочти! — редактор перебросил через письменный стол несколько страничек, вырванных кем-то из обычной школьной тетради и исписанных мелким убористым почерком. — Со вчерашней почтой пришло… Похоже, дружинники крепко схлестнулись с руководством местной милиции. По их словам, выходит, что милицейское начальство чуть ли не заступается за браконьеров… В общем, запутанная история. Я понимаю, что Прикумск — это семь часов лету, но больше отправлять некого. Полетишь?

Орловский оторвался от письма.

— Тут далеко не все ясно. Адрес проверяли? Может, анонимка?

Редактор посмотрел на журналиста красноватыми от недосыпания глазами.

— Шесть часов разницы по времени. Вчера было некогда, сегодня упустили… Ладно, все проверишь на месте… Билет, честно говоря, для тебя уже оформлей — вылет сегодня вечером. Там все и проверишь… Командировочных получишь больше трех сотен, да я от себя сто добавил на расходы — не раздумывай, лети…

Орловский молчал, и Сальков расценил это по-своему.

— Я тебе больше скажу — тебе сейчас надо уехать из Москвы. Не нравится мне ситуация… Похоже, ты здорово наступил в Аршальске кое-кому на мозоль… Ты думаешь, мне легко? Пока ты там отдыхал… Не возражай! Я называю вещи своими именами — ты же взял отпуск, значит отдыхал… Так вот, пока ты отдыхал, ко мне сюда приезжали из Аршальска два ответственных товарища. Очень ответственных, — Сальков приложил к плечу два пальца, — подполковники… Бумагу они на тебя настрочили будь здоров, сажать надо, а не просто увольнять.

— Можно посмотреть? — Сергей протянул руку. — Это должно быть любопытно…

— Потом. Не стоит перед поездкой. Да еще и проверка не закончена.

— Какая проверка?

— Как это какая? Не могу же я оставить сигнал без внимания — пришлось отправлять Исайкина. Кому как не кадрови-ну разбираться… В чем ты там прав, а в чем нет, занимался ты в гостинице аморалкой или нет…

— Какой аморалкой? — уже ничего не мог понять Орловский. — Если женщина, то назовите имя…

— Не хочу, не хочу… Не настаивай…

Орловский встал и замер перед столом редактора. Письмо из Прикумска он положил поверх бумаг.

— Так дело не пойдет! Если не назовете, то пусть в командировку едет другой. Меня увольте…

Сальков бросил взгляд на телефон, задумался, а потом сказал:

— Бог с тобой. В этом нет секрета… Я так думаю. Все мы были молоды, но тебя я не понимаю — связаться с гостиничной проституткой, это… это… — Он махнул рукой, встал и отвернулся к окну.

— С кем? — изумлению Сергея не было предела. — С проституткой? Ложь!

— Этого я не знаю, но написано достоверно, — не оборачиваясь ответил Сальков. — Если хочешь знать, могу даже назвать ее имя — Галина… Есть показания дежурного администратора, лифтера и еще кого-то… В общем, натворил ты дел и самое лучшее лететь тебе сегодня же в командировку, с глаз долой. Вернешься, глядишь все и прояснится, встанет на свои места. Да хотя бы и просто забудется…

— А летучка? А статья?

— Пойми меня правильно… — по-прежнему стоя к Сергею спиной, продолжал Сальков. — Я считаю ее появление преждевременным… Зачем с бухты барахты лезть в чужую епархию. Внутренние дела бывают разные — во внешних мы все специалисты! Хоть сейчас могу накатать тебе строк шестьсот про положение в ЮАР, а вот с Аршальском надо быть осторожным… Ты меня понимаешь?

Сергей не ответил.

— Редколлегия решила воздержаться от публикации. Сейчас я попрошу ее принести и пусть она пока полежит у тебя…

— Тогда я вправе предложить ее любой редакции.

— Не вправе — пока еще зарплату ты получаешь у нас.

— Я был в отпуске без сохранения содержания…

— Забудь об этом. Мы были вынуждены считать эти дни рабочими.

— Значит… — Орловский рассуждал вслух — мне записали прогулы?

— Пока нет… — медленно, с расстановкой произнес Саль-ков. — Но меня к подобному решению сильно подталкивали… А кто, не спрашивай — не скажу… Лучше уезжай из Москвы скорее…

— Хорошо. Но сначала верните мне статью!

Салько подошел к столу и нажал кнопку селектора:

— Олег Игоревич, занесите, пожалуйста, статью Орловского. Да, да, аршальскую… — он прикрыл ладонью трубку и поднял глаза на журналиста: «Как она у тебя называется?» — Олег Игоревич, вы слушаете? Ее название «Канитель по…» Хорошо, жду…

В комнате вновь воцарилась тишина, изредка прерываемая потрескиванием селектора да жужжанием вентилятора.

— Что? — громко переспросил редактор и поднял недоумевающий взгляд на Орловского. — У меня ее нет… Вы ее положили в сейф! Как нет? Не понимаю… Может, в папке, приготовленной для сегодняшней летучки? Смотрели… Хорошо, я освобожусь и зайду к вам. Посмотрите хорошенько…

Орловский ничего не говоря выскочил из кабинета главного редактора и стремглав побежал к ответственному секретарю. Все в том же обвисшем на плечах свитере он с головой залез в сейф и одну за другой выбрасывал бумаги на письменный стол. Статьи нигде не было.

3… И НЕ ЕДИНСТВЕННАЯ

Войдя в квартиру, Сергей нашарил рукой выключатель: свет не загорелся. Выключатель давно следовало бы отремонтировать, но времени всегда не хватало.

Повесив плащ в прихожей, он прошел в комнату и еще не успел зажечь свет, как уловил запах дорогого табака, а потом услышал шорох, и лишь затем увидел, что в кресле у окна кто-то довольно удобно расположился. Ни лица, ни одежды не разглядеть — силуэт лишь угадывался на фоне окна, немного подсвечиваемого уличными фонарями.

— Не бойтесь, можете зажечь свет! — предложил незнакомый голос. — В темноте беседуют лишь герои детективных романов, а я предпочитаю очевидность…

Орловский дрожащей рукой послушно включил люстру. В его любимом кресле развалясь сидел утренний собеседник — обладатель пышных усов и тучной фигуры. Он прикрыл ладонью глаза от света и продолжил:

— Вопрос: «Что вы