Аварийный взлёт - Левит Ирина

— Я не полицейский. Я эксперт, — напомнил Казик. — Причем совершенно гражданское лицо. Меня, если так можно выразиться, пригласили кое в чем помочь следственной бригаде.

— Надо же… — усмехнулась она. — И по какой же части вы помогаете?

— По психологической.

— Да ну? — В глазах Веры Николаевны отразился неподдельный интерес, однако даже в малой степени не промелькнула обеспокоенность. — И как это связано: мое знакомство с Марадинским и его убийство? Ведь вы же занимаетесь этим, а не страховым делом?

— Я вам непременно расскажу все, что имею право рассказать… ну, вы понимаете: есть тайны следствия… Но для начала хочу задать вам несколько вопросов. Позволите?

— Задавайте! — великодушно разрешила Бубнова.

— Кое-что вам может показаться неэтичным, но…

— Я — бизнес-вумен, я с этичностью-неэтичностью сталкиваюсь каждый день и давно научилась адекватно реагировать, — перебила глава аудиторской фирмы. — Но вы меня заинтриговали, а я имею склонность к любопытству. К тому же, когда постоянно занимаешься всякими расчетами и подсчетами, хочется чего-нибудь для души. Например, пообщаться с психологом.

Бубнова не выказывала ни малейшей озабоченности, напротив, явно была настроена благодушно, и Аркадий Михайлович решил, что это, пожалуй, облегчит общение. Ну вряд ли Вера Николаевна столь талантливая актриса.

— Можно поинтересоваться: какие отношения вас связывали с Эдуардом Борисовичем?

— Обычные деловые. Как со многими другими. Мы работали с целым рядом одних и тех же организаций, с аэропортом, например, и периодически там виделись. К тому же я страховала у него все свое имущество. Его фирма и он сам были надежными партнерами.

— И у вас не было повода для конфликтов?

— Конфликтов? Каких? Мы же не конкуренты! — Она рассмеялась.

— А почему Марадинский так испугался, когда увидел вас?

— Меня? Испугался?! Когда? — Она перестала смеяться.

— Именно тогда, когда его убили. Ну, не в тот самый момент, чуть раньше, — уточнил Казик, — однако именно из-за вас он вдруг сорвался с места и ринулся в цокольный этаж, где его и убили.

— Ничего не понимаю… — вовсе не испуганно, но явно озадаченно произнесла Бубнова. — Извольте изложить поконкретнее.

Конкретное изложение, судя по всему, никакой ясности Вере Николаевне не добавило.

— Странно… — пожала она плечами.

— Вера Николаевна, я охотно верю, что вы не понимаете причины испуга Эдуарда Борисовича, — мягко, почти вкрадчиво произнес Казик. — Но я, простите, не верю, что вас связывали обычные деловые отношения. Как со многими другими.

— Это еще почему?

Вопрос прозвучал довольно резко, и Казик мысленно усмехнулся. Нет, не актриса, ничего подобного.

— С готовностью объясню, — заверил он. — Во-первых, открытой информации об убийстве Марадинского достаточно для удовлетворения простого любопытства. И вы, конечно, узнали, что по сути были с ним в аэропорту в одно и то же время. Но вы его точно не убивали, записи видеокамер это однозначно подтверждают. Между тем, спустя несколько дней, а именно вчера, вы специально приехали в аэропорт, чтобы попытаться выяснить подробности у Ольги Валерьевны Егоровой. Вопрос: с чего вдруг такая озабоченность в отношении обычного делового партнера? Во-вторых, за последние полгода вы четыре раза находились с Эдуардом Борисовичем в одно время в одних и тех же городах, однако улетали и прилетали в разные дни. Снова вопрос: это простое совпадение? Наконец, в-третьих, осенью прошлого года вы и Эдуард Борисович, который был с женой, вместе провели около двух часов в VIP-зале, однако оба сделали вид, будто вообще не знакомы. И опять вопрос: с чего вдруг такая взаимная невежливость? — Казик выдержал паузу и добавил: — На все эти вопросы у меня есть свой ответ: полагаю, у вас были особые, причем законспирированные, отношения, и я даже догадываюсь — какие. Но я хочу получить у вас пояснения.

— С какой стати я вам должна что-то пояснять? Вы ведь утверждаете, что я не имею никакого отношения к убийству Марадинского?

Благодушие Бубновой испарилось, как роса на солнцепеке.

— Я утверждаю, что вы его не убивали, — уточнил Казик. — Но я не утверждаю, что не имеете никакого отношения.

— Ни малейшего! — отрезала она.

— А вот тут вы можете заблуждаться, причем совершенно искренне. Потому что именно ваши отношения, о которых я в некотором смысле догадываюсь… могли, если так можно выразиться, послужить причиной.

И тут неожиданно Бубнова рассмеялась. Аркадий Михайлович даже опешил. Но ведь она же не актриса!

— Вы намекаете, что мы были любовниками и из-за этого Марадинского убили?

— Ну-у-у…

— Чушь! — хмыкнула Бубнова. — Но поскольку вы все равно докопаетесь… и на свои бесполезные раскопки потратите кучу времени… да еще наделаете всякого шума, чего я совершенно не хочу… то не стану особо темнить. Тем более, что Эдику уже ничем не наврежу. Да, мы были с ним любовниками. Последние года полтора. Я вообще-то женщина свободная, пять лет уже в разводе, а Эдик, сами понимаете, глубоко семейный. Я в своей фирме полная хозяйка, мне фирма досталась от отца, он умер шесть лет назад, но я с самого начала здесь работала, поэтому дело хорошо знаю. А Эдик, который свое дело тоже хорошо знает, совсем не хозяин фирмы — это бизнес его тестя, то есть жены. Чувствуете разницу?

Казик кивнул.

— Эдик так конспирировался, ну и я вместе с ним, что любая разведка позавидует. Конечно, мы встречались и здесь, урывками, в основном днем. Но периодически подгадывали поездки в один город. Подгадывала, разумеется, я. Мне-то проще, я человек свободный. А в других городах уже мы оба были свободными. В определенных пределах, разумеется. Мы даже пару раз в Москве встречались, но когда его тесть сам куда-то уезжал. Был в этих встречах свой… как говорит молодежь, драйв. А вы думаете, таким людям, как мы, у которых жизнь — сплошная серьезность, не хочется время от времени каких-нибудь острых ощущений? Вы думаете, мы роман закрутили от большой любви? Ну да, была взаимная тяга, но еще больше хотелось приключений. Понимаете?

Казик вновь кивнул. А что? Очень даже понимал. Его самого регулярно тянуло на приключения, хотя и не на любовные, а на криминальные, но, в конце концов, у каждого свои предпочтения.

— А где-то около месяца назад произошла неприятная ситуация. Мы были в Питере. Утром из номера выходим, а навстречу — приятель тестя Эдика. Эдик с такой скоростью обратно в номер залетел, что чуть меня с ног не сшиб. Успел его приятель засечь или нет, мы не поняли, но только Эдик тут же рванул в аэропорт. Хотя мы планировали еще на сутки задержаться. А после этого Эдик пропал. Ну я за него в некотором смысле волновалась, хотела узнать, что да как. Позвонила раз… два… а мне в ответ — тишина. Не реагировал он на мой звонок.

— Совсем не реагировал? — удивился Казик. — У вас все-таки были, помимо всего прочего, и деловые отношения…

— Ну что вы!.. — Бубнова посмотрела с легкой снисходительностью. — Я же с Эдиком связь поддерживала не со своего номера. Специально левую симку завела.

— Неавторизированную?

На сей раз Вера Николаевна посмотрела с удивлением.

— А где бы я ее взяла? Это в кино повсюду неавторизированные симки. А в жизни ее на ближайшем углу не купишь. Нет! — отмахнулась она. — Я сделала проще. Попросила дворника, который у нас тут рядом убирает, дала ему тысячу, он и купил на свой паспорт. А вообще, — на лице Бубновой отразилось явное недовольство, — я терпеть не могу многоточия. Я предпочитаю всегда ставить точку. Понимаю, Эдик жутко перепугался, он вообще очень боялся своего тестя. Понимаю, если бы его на измене поймали и его жена подала бы на развод, а она, говорят, крайне самолюбивая женщина, Эдик в лучшем случае остался бы с машиной и половиной квартиры, потому как весь бизнес — на тесте. Но «прощай» можно же сказать напоследок? А он, получается, от меня бегать затеял? В общем, где-то неделю назад я ему еще раз позвонила, со своего обычного номера, но он все равно трубку не взял. И я решила, что черт с ним.