Кен Бруен - Лондон бульвар

— Есть… а у тебя?

Он улыбнулся. В этой улыбке не было и тени веселья.

Я включил радио, чтобы побыстрее заснуть. «Дар Стрэйтс» что-то гитарили со словами про Дикси, полными угрозы. Хотелось верить, что этот Хренковян тоже слушает.

На следующий день Д жордан устроил проверку. С использованием моей машины. Он сказал:

— Подходи к машине так, будто что-то подозреваешь, заднее сиденье проверяй внимательно.

Я так и сделал. Попробовал открыть дверь, но она не открылась. Заглянул в окно. Рассмотрел только смятое одеяло на полу и пустые кресла. Я постучал по стеклу, одеяло откинулось, и появился Джордан. Я удивился:

— Как ты смог стать таким маленьким?

Он невесело улыбнулся:

— Годы службы.

— Не могу не спросить очевидное. Почему дверь не открылась?

— Это старая машина, открывается только передняя дверь.

— И он в это поверит?

— Лучше, чтобы поверил.

Прошло три ночи, прежде чем мы его нашли. Мы протралили Клэпхем, Стритхем, Стоквелл, Кеннингтон и наконец обнаружили его в клубе в Брикстоне. Я принес «глок». Я не знал, что пакует Джордан, но надеялся, что это что-то мощное. Мы припарковались, не доехав до клуба, в который зашел Керковян.

Джордан сказал:

— Отдай пистолет.

— Что?

— Он тебя обыщет.

— Угу.

— Не буду желать тебе удачи, потому что в этих делах нужны только слаженность и хорошие нервы.

— Ну а я бы не отказался от удачи, — сказал я.

Вышел из машины, добавил:

— Увидимся.

— Вряд ли ты меня увидишь.

У дверей клуба стоял вышибала с видом пригорюнившегося лавочника, который приготовился дать мне крепкого пинка. Говорит:

— Только для членов клуба.

— Сколько?

Он оглядел меня с головы до ног, оценил полученный результат и сказал:

— Двадцать пять.

Я отмусолил, сколько было сказано, спросил:

— Может, ты мне пригласительный дашь, или как?

— Я тебя запомню.

— Это обнадеживает.

Зашел. Зал забит под завязку. Брикстонская смесь

растаманов

          готов

                    трансвеститов

                              ирландцев

                    мелкой уголовной мрази

продажных копов.

Керковян сидел за угловым столиком, и с ним наш панк Я подумал: «Вот дерьмо».

Подошел к ним, говорю:

— Братаны.

Панк заухмылялся:

— Митчелл.

Керковян был в черном костюме, выглядел как цинично оттраханный Брайан Ферри. Говорит:

— Я много чего о тебе слышал.

У него был псевдоамериканский акцент. Как будто он насмотрелся самых плохих фильмов категории «Б». Зубы гнилые — наверное, со стоматологией в Восточной Европе плоховато. Поднялся, сказал:

— Я тебя угощаю.

— Не сейчас. Я слышал, ты меня ищешь.

— До тебя дошло, парень.

— Ну, у меня машина, прокатимся?

Панк говорит:

— С ума не сходи.

Я посмотрел на Керковяна:

— Ты ведь не боишься проехаться со мной, да?

Он широко улыбнулся, показал все свои гнилые коренные зубы. Я прибавил:

— У меня с собой ничего нет, можешь меня обыскать.

Он обыскал.

Это был обычный брикстонский клуб, никто даже глазом не повел.

Панк процедил:

— Что за урод.

Я сказал:

— Ну что, ты идешь?

— Ну, если мой новый друг тоже пойдет со мной.

Я пожал плечами. Вышел первым. Когда подходили к машине, сказал:

— Задняя дверь не работает.

Панк подскочил, заглянул внутрь через стекло и сказал:

— Там ничего нет.

Я сел за руль, панк рядом со мной уселся, Керковян рядом с ним примостился. Панк сказал:

— Где ты нашел эту кучу дерьма?

Как только я завел мотор, Джордан вскочил и набросил проволоку Керковяну на шею. Я двинул панку локтем в лицо и ударил его головой о приборную доску. Керковян цеплялся и метался, но Джордан сзади упирался коленом в кресло. Казалось, прошел целый час, Керковян обмяк, глаза его вылезли из орбит. Я сказал:

— Джордан… Джордан, отпусти его.

— С этой мразью надо быть очень осторожным.

— Черт, ты ему почти голову оторвал.

Джордан отпустил. Я завел машину и поехал оттуда к чертовой матери. Джордан сказал:

— Езжай в Холланд-парк.

Все переднее сиденье было залито кровью. Джордан набросил на сиденье одеяло. Я спросил:

— А что с пацаном делать?

— Копать поможет.

Начался сильный дождь и помог скрыть от любопытных глаз то, что находилось на переднем сиденье. Кровь лилась по моим ботинкам на тормозную педаль.

Когда мы подъехали к Холланд-парку, дождь совсем разбушевался. Я спросил:

— А как актриса?

— Она будет спать до середины дня.

— Ты уверен?

— Я сделал все, чтобы быть уверенным. Заезжай в гараж.

Я заехал.

Вышли из машины, Джордан извлек откуда-то непромокаемые плащи, сказал:

— Возьми тачку.

Потом перетащил панка и Керковяна в гараж. Панк начал приходить в себя. Джордан сказал:

— Вытащи всё у них из карманов.

У Керковяна я вытащил

«зиг-зауэр» сорок пятого калибра

бумажник

сигареты

стилет

клочок бумаги с телефонным номером.

Это был номер Ганта.

У панка я вытащил

«браунинг»

толстую пачку денег

ментоловые леденцы

презервативы

кокаин.

Джордан набрал в ведро воды и вылил ее на панка.

Тот что-то пробормотал, закашлялся, медленно открыл глаза. Выглядело для него все довольно кошмарно. Две фигуры в длинных брезентовых плащах, на улице буря и дождь, а рядом труп.

Панк посмотрел на меня, промямлил:

— Ты мне нос сломал.

Джордан сказал ему:

— Вставай, работать пора.

Панк с трудом поднялся на ноги, заныл:

— Что происходит?

Джордан сказал:

— Заткнись — и, возможно, останешься жив.

Он заткнулся.

Я спросил:

— Куда Керковяна положим?

— К вязу, куда он твоего друга пристроил.

Джордан пошарил на полке, нашел бутылку бренди, протянул мне. Я сделал приличный глоток, протянул бутылку панку.

Его так трясло, что он еле-еле ее удержал. Бренди потек у него по подбородку, потом по груди. Я сказал:

— Держи двумя руками.

Он чуть не захлебнулся, но что-то внутрь протолкнул. Я передал бутылку Джордану; он хлебнул немного. Панк посмотрел на меня, сказал:

— Не позволяйте ему убить меня, мистер Митчелл.

Мистер!

Я кивнул:

— Конечно нет.

Джордан:

— Помоги мне вытащить проволоку из горла.

Мы перевернули Керковяна на спину, голова его запрокинулась, из-под нижней губы показались зубы. Панк произнес что-то типа:

— А-хр-р-р…

И его вырвало.

На концах проволоки были приделаны две деревянные ручки. И выглядели они весьма потертыми. Я не хотел об этом думать. Каждый взялся за ручку, потянули. Проволока вышла гладко, но не так чтобы чисто. Джордан протер ее о костюм покойника. Потом выпрямился, отхаркнулся и плюнул на него. Сказал:

— Грузи!

И мы бросили тело в тачку. Джордан взял «зиг-зауэр», взвесил на руке. Я сказал:

— Это самый бесперебойный автоматический стрелок, какого ты видел в жизни.

Он направил на панка дуло, повел им слегка и сказал:

— Давай толкай.

Буря нарастала. Удары ливневых струй чувствовались даже через дождевик Панк еле-еле тащил тележку, но в конце концов мы всё же добрались до вяза. Джордан бросил на землю заступ и велел:

— Копай.

Панк вытер кровь и сопли с разбитого носа, спросил:

— Что, я?

— Ты.

Раскисшая от дождя земля облегчила работу панку, но он всё время оскальзывался и падал.

Джордан отдал мне фляжку, и я пил как сумасшедший.

Наконец могила была выкопана. Джордан наклонился над тачкой, достал из плаща кусачки и отрезал Керковяну мизинец.

Панк заскулил.

— Господи Иисусе, — выдохнул я.

Хруст кости прозвучал как пистолетный выстрел. Затем Джордан наклонил тачку, и тело упало в яму. Удар о землю был как всплеск в адовом котле.

Джордан протянул мне «зиг-зауэр».

— Что? — произнес я с недоумением.

Он посмотрел мне прямо в глаза, проговорил:

— Я заметил, что твоя речь засорена американизмами, так что… твой выстрел.

Панк понял, что сейчас произойдет, заблажил:

— О боже, мистер Митчелл, я никому ничего не скажу!..

Я выстрелил ему в лоб. Он немного постоял, покачался, потом упал в яму. Джордан взял лопату, начал закапывать могилу. Я не пошевелился, просто стоял там, под дождем, «зиг» дрожал у меня в руке.

Джордан выпрямился, сказал:

— Пойдем выпьем по чашке чая.

За кухонным столом, когда Джордан готовил чай, я сказал:

— Микки Спиллейн всегда заставлял своих персонажей пить виски, потому что не мог правильно написать название коньяка.