Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

чужих слишком много… Мы же не знаем, кому Сухарев про тебя рассказал. Может, менты просто выжидают, когда доказательства на тебя будут. Без доказательств брать тебя нельзя, система у нас серьезная. И реально серьезная, нас голыми руками не взять. Тебя вот прикрыли, а ты снова за беспредел взялся…

— Все сказал?

— Нет! — засуетился Лепень. — Еще все решить можно!

— Что решить?

— Ну, Сухарева этого за яйца взять. И хорошенько спросить, что у ментов на вас есть. И что менты собираются делать.

— И что это даст?

— Может, и нет ничего. Я поговорю с Абхазом, он отменит приговор.

— За яйца, говоришь, мента взять?

— Ну так это реально! — колотился Лепень.

— А давай твои яйца в мясорубку засунем! Провернем, а потом обратно! Если твой фарш снова в яйца превратится, тогда идет, идем к Абхазу, ты все решаешь… Ну что, нести мясорубку?

— Да я серьезно!

— И я серьезно!.. Гонишь ты, Лепень, реально гонишь!

— Реально я помочь могу!.. Ну хочешь, я Абхаза завалю!.. Не будет Абхаза, про вас забудут… А мы на Пластунова наедем. Дочь у него, дочь его захватим, он водку нам поставлять будет…

— Дочь захватим?

— Только не насиловать! — До хруста в позвонках мотнул головой Лепень.

— Да ну! — шлепнул себя по ляжкам Гарик.

— Это уже беспредел, а нам этого не нужно! Мы нормально будем работать, чисто!

— Лихо ты загнул, не насиловать!.. Не собирался ты никого трогать! И Абхаза мочить!

— Ну, хочешь, ствол мне дай! Из которого вы пацанов моих положили! — глянув на Толика, сказал Лепень. — Пальчики свои оставлю, а ствол тебе отдам. На хранение. Если я Абхаза не сделаю, ты ствол ментам подбрось. С моими пальчиками. Типа, это я своих пацанов убил.

— Ствол тебе отдать? — в раздумье проговорил Гарик.

Подошел к Толику, взял у него наган, повернулся лицом к Лепню.

— Этот?

— С патронов пальчики сотрите, мне патроны дайте подержать. И пистолет в руку вложить…

— Хороший пистолет, да? — обращаясь к Толику, спросил Гарик.

— Нормальный.

— Спуск тяжеловатый, да?

Толик нажал на спусковой крючок, не глядя на Лепня. Но пуля попала ему точно в голову. Тело с хрустом завалилось в куст барбариса.

— Да нет, нормальный такой спуск. И точность ничего себе, да?

Гарик вернул ствол Толику и с силой ударил Лепня ногой в живот. Но тот никак не отреагировал. Точно покойник. Осталось только предать его земле. А лучше воде.

* * *

Август, жара и мухи, вентилятор не справлялся ни с одним, ни со вторым, ни с третьим. А муха села Темочкину прямо на верхнее веко, капитан в сердцах шлепнул себя свернутой газеткой по лицу. Но муха оказалась проворней.

— Какая кровь? Что ты такое говоришь?

Темочкин с досадой смотрел на неряшливого мужчину в грязной рубахе. Прищепка на брюках, а у крыльца стоял велосипед.

— Да такая кровь! У «Агротехника» три машины стояли, «Жигуль», «Москвич» и «Запор». И три каких-то типа. Все в крови!.. Морды страшные!

— Это у меня сейчас морда страшная будет, если ты сейчас не уйдешь!

— А пистолет! Они наган на меня направили!

— Ты сколько выпил, Сивцов?

От мужчины действительно пахло перегаром.

— Ну не хотите — не надо!.. Я вообще не хотел говорить! Мужики уболтали!

— Вот и чеши давай к своим мужикам, пока я тебя не закрыл с твоей страшной мордой!

— А что за страшные морды? — спросил Сухарев.

Сивцов собрался уходить, а он встал у него на пути.

— Ну, тот, который с наганом был, коренастый такой, волосы черные. Глаза такие щелочки, брови густые-густые… Один лупоглазый, а у этого глаза маленькие… Ну как маленькие… А другой лупоглазый! Глаза большие!

— Но по пять! — перебил Темочкин. — А у другого глаза маленькие, но по три!

— А третий почем? — спросил Сивцов. — У него глаза средние. И лицо среднее, ни широкое, ни узкое. Но длинное. И нос длинный, но на длинном лице не кажется длинным.

— Ну вот тебе! То длинный, то не длинный. Пять не заработал, четверка тебе, давай к мужикам! И пейте там поменьше!

Сивцов с обиженным видом пожал плечами, повернулся к Темочкину спиной, вышел на улицу. Сухарев за ним, догнал, остановил, показал фотографии из личного служебного архива.

Не торопил он события, не лез на рожон, но за Бережковым приглядывал. И всю его банду срисовал, видел, как ребята водку таксистам заносили, некоторые моменты даже сфотографировал. Постовых попросил, они проверили одного парнишку, попросили документы, запомнили паспортные данные. Маркин Анатолий Романович, семидесятого года рождения. Именно этот паренек и звонил из Завыселок Бережкову. О других членах банды Сухарев ничего пока не узнал, ни имен, ни фамилий, только фотографии, которые он и предъявил Сивцову.

— Ну да, вот этот с пистолетом был! — указал он на парня с маленькими глазами под пышными черными бровями. — И этот был… И этот!.. А этого не было.

И еще Сивцов указал на Бережкова и Маркина.

— Кровь, говорите, на одежде была?

— Ну да.

— Место покажете?

Валентин посадил Сивцова в люльку, завел мотоцикл, появился Темочкин.

— Ты что, серьезно?

— А если там убийство было? Потом всплывет, а мы на сигнал не отреагировали.

— Ну хорошо.

Сухарев не стал посвящать начальника в детали. Вдруг у Темочкина тайное задание от очень тайных сил, следить за подчиненным и докладывать о его намерениях.

Сивцов указывал дорогу, вывел к нужному месту, Валентин съехал с проселочной дороги к зарослям кукурузы. Трава здесь жухлая, выгоревшая на солнце, свежие следы от колес на прогалинах. И кровь. Много крови. Она лилась здесь рекой. Из тел, которые какое-то время лежали на земле. Тела эти забрали и увезли. Три машины, много трупов можно увезти. А их было немало. Валентин насчитал пять мест, где лежали тела, истекая кровью, пока их не забрали.

Нашел он и гильзы, четыре от пистолета ТТ и одну от мосинской винтовки. Вряд ли это все.

— Значит, втроем стояли, все в крови, — Валентин вернул Сивцова к началу разговора.

— Ну да, в крови. Один с оружием… Даже не один, мне кажется, у кого-то пистолет за поясом был.

— У кого?

— У этого!.. — Сивцов указал на Маркина. — Он такой напуганный стоял. Бледный… Но взгляд злой… Не на меня злой был, нет, на жизнь злой.

— А пистолет какой был, тоже наган?

— Точно не скажу, смутно запомнил, но, кажется, да, рукоять за поясом как у нагана.

Теперь Валентин понимал, почему гильз мало — на такое количество тел.

— Еще что видел?

— Да ничего. Ну, машины… Три машины… Три парня, я мимо проезжал… Крути педали, сказали,