Счет за счастье - Владимир Григорьевич Колычев

расправой парень шарахнулся от него.

— Что ментам сказал?

— Да нет, не было ментов… То есть, может, и были, но меня не трогали.

— Точно?

— Точнее не бывает! — повеселел Кирюша.

— Значит, ментам про меня не сказал. Кавказцам сказал, а ментам нет?

— Ментам нет… И кавказцам не говорил!

— Говорил! — Ерема четко дал понять, что не верит Кирюше.

Но тот нашел чем побить эту карту.

— Не говорил! Но если бы сказал, то лишь для того, чтобы они не тронули Ульяну.

— Кавказцы спрашивали про нее?

— Спрашивали!.. Я сказал, что ты за нее любого уроешь. Это их остановило.

— Кого конкретно это остановило? Кто про Ульяну спрашивал?… Назови имя!

— Имени я не знаю, Каспий спрашивал, кличка Каспий.

Ерема кивнул. Он-то, конечно, знал, кто встал вместо Эльшада. Кто-то называл его Каспием, кто-то Джапаром. Аруз Джапаров, дагестанец, две ходки у него — за разбой и вымогательство. Очень серьезная личность. Но Каспию сейчас точно не до него. Эльшад сшил под себя большое одеяло, но после его смерти лоскуты стали отрываться, Каспий пытался их заново сшить… Как там в подробностях, Ерема не знал, но разброд и шатание в стане врага не могли не радовать.

— Лично Каспий?

— Ну да, подъехал, в машину позвал…

— И ты ему все рассказал?

— Я его напугал! Рассказал, какой ты крутой! Сказал, что ты из-за Ульяны любого порвешь.

— Про Эльшада спрашивал?

Кирюша еще не ответил на этот вопрос, а Ерема уже пожалел, что задал его. Действительно, зачем спрашивать, если и без того все ясно. Кирюша сказал все, что знал. Но что стало с Эльшадом, ему не известно. Хотя Каспий не идиот, он и без того все понял. Но молчит. До сих пор молчит. Возможно, забыл или выжидает.

— Ну, я сказал, что вы его увезли, а куда, не знаю. Сказал, что больше тебя не видел.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Ну чем… Отец денег дал, хотим вот ларек открыть.

— С кем?

— С Аистом!

— Наркотой торговать?

— Да нет!

— А Каспий вас так просто отпустил? — Ерема внимательно смотрел на Кирюшу.

— Ну, деньги-то мы вернули!

— А химия? Или Аист не открывал формулу, кокс бодяжить?

— Да нет, открыл!.. Он эту формулу еще Эльшаду открыл.

Ерема смотрел на парня и понимал, что верить ему нельзя.

— А твои формулы как поживают?

— Какие мои формулы?

— Ну, математический расчет… В какой прогрессии будет развиваться твой бизнес, в арифметической или в геометрической?

— А-а!.. Ну, геометрической прогрессии точно не будет! Во всяком случае, сейчас.

— А у меня намечается.

— Геометрическая прогрессия?

— Рынок мы открыли. Боюсь сглазить, но, кажется, зашли удачно.

— Это хорошо.

— Расширяться будем. Думаем оптовое направление освоить.

— Оптовое?

— Ты же ведь знаешь, откуда шмотки берутся. Сами шьют или челноки возят.

— Ну да, возят. У нас одна знакомая…

— А так у нас товар брать будут. Мелким и крупным оптом. И по всей стране.

— Да, нити по всей стране от Москвы тянутся, — закивал Кирюша.

— Может, тебя главным экономистом к себе возьму.

— Главным экономистом?

— Крупного предприятия.

— Было бы неплохо.

— Но не сейчас… Сейчас меня Каспий интересует. Попробуй пробить, что у него там за настроения, может, он ответку собирается дать.

Ерема не строил иллюзий насчет своей неуязвимости. Он работал с открытым забралом, акции оформлены на него, опять же братва пробивала рынок, если Фима знает, кто на нем стоит, то и другие будут знать. Причем очень скоро. Или уже знают.

— Как я его пробью? Я с кавказцами дел не имею!

— Они тебя пробивать будут. Узнают, что мы рынок открыли, придут к тебе, что там да как, откуда деньги…

— Деньги?

— Первоначальный капитал.

— А-а!..

— Деньги из нашего общака, тут даже ничего объяснять не надо. Бригады больше нет, а пацаны остались. Много пацанов, и все с волынами. Это вот Каспию и нужно объяснить, если он вдруг спросит.

— А как я узнал про волыны?

— Мы же вот пересеклись с тобой. Здесь. Пересеклись, поговорили, я под мухой был, все дела… Мы же с тобой кенты или нет? — снисходительно усмехнулся Ерема.

— Да… Поговорили.

— Я сказал тебе, что мы теперь снова сила, пусть только кавказцы сунутся. Мог я тебе такое сказать?

— Мог.

— А про деньги не мог. Про деньги не говори… Если вдруг Джапар спросит, скажи, что пойдешь узнаешь. Да он и не спросит, и так ясно, что из общака…

— А кто такой Джапар?

— Второе имя Каспия… Я знаю, кто он такой. Скажи, что я все про него знаю. Хочет войны, будет ему война, а то скучно вдруг стало.

— Так ему и сказать, что скучно?

— Говори. Правду говорить не стыдно.

Ульяна вышла из подъезда с женской сумкой на плече. Но это была другая сумка, куда больших размеров. Вместительная и неизящная.

— А Ульяну забудь! — сказал на прощание Ерема.

И, взяв девушку под руку, провел к машине. Помог сесть, сумку бросил на заднее сиденье. А сумка еще и тяжелая, похоже, Ульяна нагрузила ее женскими штучками, без которых не обойтись. Но лучше бы она сразу взяла чемодан.

— Не хотела я никуда ехать, — будто оправдываясь, сказала она, когда он вырулил со двора.

— Это все из-за Кирилла?

— Не было у нас ничего… С тех пор, как… Да что это такое! — Ульяна жеманно заломила руки. — Я что, должна оправдываться?

— Ты должна держать меня в курсе событий.

— С какой это стати?

— С той, что между нами не должно быть тайн. Поверь, так легче жить… Если нет тайн…

— Ну какие тайны?… Мне уже двадцать один год, была первая любовь, ничего особенного… Потом Кирилл… Встречались, но вместе не жили…

— А Олег?

— Олег… С Олегом только целовались… Я тогда в шестом классе училась… Только с ним и целовалась!..

— В шестом классе?

— В школе!.. Тебя же Сергей зовут?

— Ну вот и познакомились!

— То Ерема, то Сергей…

— Сергей Еремеев.

— Вот я и говорю, не доставай меня, Еремеев!..

Очищенную от снега дорогу подморозило, при разгоне машину слегка повело.

— Что это? — испугалась Ульяна.

— А жизнь, она такая, только успевай поворачиваться. Не успеешь, занесет на повороте.

— С тобой такая жизнь?

— Со всеми… Думаешь, с Кирюшей ничем не рискуешь? Еще как рискуешь. Тем более с ним ты уже однажды влетела…

— И с тобой могу.

— И с Олегом ты влетела. Хорошо, что вас в наше кафе затащили. Мой пацан затащил… А если бы какие-то отморозки?

— Ты хоть постоять за себя можешь, — немного подумав, сказала Ульяна.

— За тебя могу постоять. За тебя костьми лягу. И других на запчасти разберу. Знаешь,