Смерть в вишневой «девятке» - Николай Иванович Леонов

прежде всего нужно выспаться, а потом уже можно будет с ней говорить.

— Сейчас уж точно не получилось бы, — сказал Стас.

— Вы меня извините, я всего не знаю… Но, может быть, вы не с того начали? — предположила Екатерина Сергеевна. — Я с ней пробыла совсем немного времени, и она прекрасно все осознаёт. Знает, что убили мужа. Сказала, что, скорее всего, ее обвинят в его убийстве. А еще она вспомнила про Катю. Диана переживает за девушку, даже спросила про ее состояние.

А вот это было странным. Катя отзывалась о жене своего отца с откровенным негативом, и Гуров легко поверил ей. А Диана, оказывается, совсем ее не ненавидит.

— Сколько ей нужно времени, чтобы прийти в себя? — спросил Гуров у Екатерины Сергеевны. — Час-два?

— Этого я не знаю. Все зависит от особенностей ее организма. Бывает так, что чем дольше человек принимает алкоголь, тем медленнее наступает опьянение. Бывает и так, что оно не чувствуется, сколько бы ты ни пил. При этом страдает весь организм, включая мозг, но человек все прекрасно соображает. Это очень опасная ситуация — если не остановиться, то можно умереть. Если, как вы утверждаете, Диана принимает алкоголь довольно продолжительное время и без остановки, то это как раз ее случай. Я предложила ей вызвать наркологическую помощь, но она отказалась. Принудительно госпитализировать мы ее не можем.

— Ну ладно, — сдался Гуров. — Будем надеяться на лучшее. Что нам еще остается?

Отправив Крячко к Игорю Федоровичу Гойде, Гуров спустился в гостиную. Катя ожидала его там же, где он ее оставил.

— Ну как? Справились? — спросила она. — Видела, что на второй этаж врач поднималась. Все так плохо, да?

Гуров сел на диван рядом с девушкой.

— Какие у вас отношения с Дианой?

— Никаких, — пожала плечами Катя.

— Но вы за что-то ее не любите, — напомнил Гуров. — Даже предположили, что она могла убить вашего отца.

— Просто некому, кроме нее. И она тут, рядом. Она хорошо знает дом, который теперь достанется ей. Нет, не подумайте, я не претендую. Я же все понимаю. Она просто так его не отдаст, ведь они с папой женаты уже сто лет. Но я видела, что она его не любила.

— В чем же это проявлялось?

— Да во всем. Разговаривала с ним небрежно, даже при посторонних. Не уважала. Папа ничего не рассказывал о таких проблемах, но я же вижу, куда уходят его деньги. Все, что окружает Диану, должно иметь клеймо какого-то известного бренда. За все это нужно платить. А ее пластические операции? Кто их оплачивал, неужели она?

«Ревность? Зависть? Или уже ненависть? — пытался угадать Гуров, внимательно слушая Катю. — Или же просто болтает все, что в голову придет, на фоне стресса? А у нее ведь тоже были причины избавиться от отца, чтобы Диана попала под подозрение в убийстве. Таким образом, если Диану посадят, то Катя становится богатой наследницей».

— …Я бы все равно не смогла жить здесь. Тут все чужое. Спросите у кого угодно, но я здесь появлялась очень редко. Просто папин день рождения я пропустила и решила сделать сюрприз на следующий день.

Тело Маковского увезли в морг. Эксперты-криминалисты отправились в лабораторию — Гойда очень просил не откладывать начало исследований.

— А я, пожалуй, сгоняю к Маковскому на работу, — предложил Крячко. — Потом заеду в его магазин. Поболтаю, покопаюсь в его бумагах.

— Давай-давай, — разрешил Гойда. — Адрес уточнил?

— Нашлись в его кабинете кое-какие бумаженции. Покурю с вами, а потом рвану, — решил Крячко. — Может, чего умного скажете?

— А что там с предсмертной запиской? — вспомнил Гойда. — Что скажешь, Лев Иванович?

— А что с ней? — не понял Гуров. — Я там ни слова не понял. Но ясно, что вчера он силился мне что-то рассказать. Теперь уже и не узнаешь. Думаю, в записке именно та информация, которую он вчера до меня не донес. Нужно поднимать архивы, проверять уголовное дело.

— Паскаль какой-то, — вспомнил Крячко. — Жил такой ученый в семнадцатом веке.

— Ты уже нас просветил, спасибо.

— Закрепляю выученное. Но как все это относится к Маковскому?

— Паскаль. Точно. Точно!

Гуров щелкнул пальцами.

— Паскаль — это кличка, я уже где-то слышал ее.

Он попытался вспомнить, но не смог.

— Поднимем старые дела, поищем, посмотрим. Найдем, — сказал Гойда.

— Скукота с вами. Поеду веселиться, — сообщил Крячко. — Игорь Федорович, на связи.

— На связи.

Крячко ушел. Гойда и Гуров подошли к дому. Внутри всё еще оставались Катя и Диана. В ближайшее время дочь Маковского не планировала никуда уезжать, а прогнозировать что-либо насчет Дианы Гуров даже не думал. Она могла отсыпаться целый день.

— Чего это помощник Маковского на волю так рвался? — спросил Гуров у Гойды. — Нервничает?

— Сказал, что у него дела в Москве. Посоветовали пока отложить. Вообще-то он смирный, но задерживать его мы не имеем права.

— Ты его уже допросил?

— Нет. Хочу, чтобы это сделал ты.

Гуров пристально посмотрел на Гойду.

— Хочешь, чтобы я стал для всех доверенным лицом? И для дочки Маковского, и для его вдовы, и для его секретаря?

— Лучше так. Ты же понимаешь. Тебя тут вчера видели, но ты вне подозрений. Не ты видел последним Маковского в живых. А вот та записка, которую он для тебя оставил, вызывает вопросы.

— Я понятия не имею… — начал Гуров, но Гойда жестом попросил его замолчать.

— Разберись в том, кто такой Паскаль, о каком участке номер четыре идет речь и что за Татьяна. И тогда нам всем станет ясно, почему Маковский оставил записку именно тебе.

— Да он меня вчера чуть ли на руках не носил! — возмутился Гуров. — Мы и встретились-то по чистой случайности, Игорь. Он узнал, что его враг из прошлого совсем рядом, и пригласил врага к себе, чтобы показать, что выжил, не скатился. С гордостью рассказывал о дочке, вспоминал своих пассий… Он будто бы хотел убедить меня в том, что он хороший человек.

— Он намекал на то, что ему грозит опасность, — напомнил Гойда. — Не сказал открытым текстом, если я правильно тебя понял, но хотел это сделать. Так?

— Так.

— Вот-вот. А когда он понял, что ничего не получится, оставил тебе подсказку. Возможно, он уже точно знал, что от него попытаются избавиться этой ночью, и успел написать эту записку в последний момент.

— Либо ее подбросил убийца.

— Либо так.

— Ладно. Виктор. Где он?

— Да вон, у ворот. Ждет у моря погоды.

Гуров не сразу заметил Виктора. Тот стоял в стороне, где была тень, и сливался с темным фоном забора. Поза его была напряженной, он то и дело