Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон

Она пожала плечами.

— А почему бы и нет?

На мгновение Дюваль замолчал.

— Вернемся ко вчерашнему вечеру. Здесь кто-нибудь с кем-нибудь ссорился?.

Она покачала головой.

— И даже из-за вас никто не ссорился? Вы здесь единственная женщина, вы молоды и привлекательны. Вы хотите сказать, что за вами никто не пытался приударить?

— Приударять-то приударяли, — немного помолчав, ответила Алиса. — Но как-то обошлось без ссор.

— Так, значит, приударяли?

— Да, мне что, рассказать вам, как мужчины приударяют за женщинами?

Это прозвучало с издевкой.

Дюваль слегка покачал головой.

— Не стоит. Но мне кажется, вам следует рассказать, что именно вчера произошло. Вы танцевали с Теольеном?

— С Теольеном? С этой старой обезьяной? Разумеется, нет. Он шкипер большого корабля и считает, что одного этого достаточно, чтобы девушки падали к его ногам. Он думал, что может впечатлить меня своим сексистским ножом и познаниями в морских богинях. Но я его отшила.

— И он за это на вас не обиделся?

— Может, и обиделся. Что с того? Он нажрался, как свинья, — презрительно скривившись, ответила она. — А Ланваль?

— А что Ланваль?

— С ним вы танцевали?

— Я вообще ни с кем не танцевала, комиссар. Даже с Себастьеном Френе, если вас это интересует.

— Но Себастьен Френе был вам близок?

— Он мне нравился, — быстро сказала Алиса и осеклась. В конце концов ей бы пришлось это сказать. А почему бы и нет? Она ведь хотела, чтобы убийцу Себастьена нашли. Даже если это был Ланваль или Теольен. Она рассказала бы все, пусть это и не вернет Себастьена с того света. Она глубоко вздохнула и посмотрела на Дюваля. Судя по всему, тот понял ее. Он не казался идиотом. — Да, он мне нравился, — повторила она. — Он мне сразу понравился. Не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь что-нибудь подобное, — она взглянула на Дюваля и быстро заговорила: — Это было что-то вроде того, что называют любовью с первого взгляда. Не знаю, понимаете ли вы, о чем я.

Она усмехнулась, но Дюваль понимал. Она влюбилась в этого Себастьена с первого взгляда. Ему было знакомо это чувство. Он тоже будто сошел с ума, когда впервые увидел Анни. Он не подал виду, но Алиса, кажется, почувствовала, что не обманулась.

— Я, — она запнулась, ей действительно нужно было это сказать. — Когда он смотрел на меня, у меня подкашивались ноги.

— Тем вечером вы его видели впервые?

— Да, то есть это был еще день, и когда начался дождь, все пошли в бистро.

— А потом?

— А потом, а потом… Эг смутилась она. — Мне что, вам все в подробностях рассказывать?

— Да, будьте так добры.

Дюваль посмотрел на нее без тени улыбки.

— Потом он меня поцеловал.

Вспомнив об этом, она тут же погрустнела.

— Прямо в бистро? На глазах у всех?

— Нет, конечно, мы вышли покурить, и там он меня поцеловал, — на глаза у нее навернулись слезы. Странное дело, это вызвало у Дюваля неожиданный приступ жалости и сочувствия, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. — Мы договорились встретиться ночью. Он должен был прийти ко мне тайком от всех, после того как я закрою бистро… если вы понимаете, о чем я… я прождала всю ночь, но он не пришел.

— Тайком от всех? — переспросил Дюваль. — Вы же оба взрослые люди, если вы хотели провести ночь вместе, вам не нужно было для этого прятаться, как пятнадцатилетним подросткам. Или я чего-то не понимаю?

Она боязливо оглянулась по сторонам.

— Вы ведь никогда не жили в таких местах, да? Этот остров — настоящая деревня. Здесь все знают всё и про всех, сплетничают, перемывают косточки, высмеивают. Если вы хотите нормальной личной жизни, вам следует держать ухо востро. Я не хотела, чтобы кто-то об этом узнал. Это никого не касается. Я была влюблена, понимаете? А Себастьен не хотел неприятностей с Теолье-ном. Когда Теольен ушел, мы надеялись, что и Ланваль тоже уйдет, но он сидел до последнего и глушил один стакан за другим. В результате Себастьен подхватил его под руку, и они ушли вдвоем. Себастьен подал мне знак, что отведет его в каюту и уложит спать… а я осталась, закрыла, как обычно, бистро, прибралась и стала ждать. Но он так и не пришел… — Алиса снова вздохнула. — Потом я отправилась в домик лесника. Я подумала, что он мне хотя бы напишет или позвонит. Почти всю ночь я не сомкнула глаз, ждала, но он не прислал ни одного сообщения и сам так и не пришел, — последние слова девушка произнесла практически шепотом. Из груди вырвалось рыдание, а в глазах заблестели слезы. Но она взяла себя в руки и продолжила: — Все это кажется мне ужасным. Я не почувствовала, что он был в опасности, что его убивали как раз в тот момент, когда я его ждала. Ведь я не спала. Я могла бы догадаться. Но вместо этого я, как идиотка, начала его подозревать, думала, не продинамил ли он меня после всех этих поцелуев… Если бы я только пошла за ним на корабль, а не в дом лесника… Не могу выкинуть это из головы. Я могла бы его спасти.

Она тихо заплакала.

Дюваль поискал в карманах носовой платок, но ничего не нашел.

— Не думаю, что вам удалось бы его спасти, — он заговорил неожиданно ласково и даже хотел назвать ее по имени. Это ее удивило. Да он и сам удивился. Она посмотрела на него красными от слез глазами и шмыгнула носом. — Если бы вы пошли на корабль, вы, как и Себастьен, скорей всего, были бы мертвы. Убийца просто заколол бы вас тем же ножом.

— Ну и что с того? — прорыдала она. В ее голосе гнев смешался с отчаянием.

— Алиса, успокойтесь. Вы ведь не хотите умирать, разве я не прав?

Дюваль решил, что сейчас самый подходящий вариант назвать ее по имени.

Она снова шмыгнула носом и всхлипнула:

— Нет, хочу.

— Я так не думаю, Алиса. Вы любите жизнь и хотите быть любимой, и будете, поверьте мне!

«Что я несу?» — подумал Дюваль. Но ведь он и правда так считал. Алиса взглянула на него блестящими от слез глазами.

— А как вы прошлой ночью спровадили Пата Мишле? — попытался вернуться к допросу Дюваль.

— Вы и об этом знаете?

Дюваль ничего не ответил, только развел руками: да, мол, знаю.

— Я сказала ему, что устала, что у меня болит голова и что он должен уйти.

— И он так легко повелся?

— Ой, я не