Аварийный взлёт - Левит Ирина

— Ну, посудите сами. Кто у нас убитый? Марадинский Эдуард Борисович, сорок восемь лет, директор местного филиала страховой компании «Гранит».

— Кажется, я что-то о ней слышал…

— Не удивительно. Крупная компания, имеет ряд региональных филиалов, здесь, в Губернске, наиболее крупный. Кстати, «Гранит» отсюда и пошел, еще в девяностые годы. Создатель и главный владелец — Безменцев Алексей Владимирович, который по-прежнему всем рулит. Восемнадцать лет назад перевел свой головной офис в Москву и тогда же здесь, на хозяйстве, оставил Марадинского.

— Этот Эдуард Борисович достаточно рано сделал карьеру, — заметил Казик.

— Ну еще бы! — хмыкнул Купревич. — Марадинский женат на дочери Безменцева Эмме. Но!..При том, что Марадинский — зять, он еще и очень хороший спец. Это все признают. В том числе в аэропорту.

— Вот в этом аэропорту? — Аркадий Михайлович удивленно покрутил головой, словно намереваясь обнаружить рядом какой-то другой аэропорт, а совсем не тот, где находился сам и где убили хорошего спеца Марадинского.

— В этом самом, — подтвердил Купревич. — Где Эдуард Борисович считается VIP-персоной не только как пассажир, но и как партнер. Уже двенадцать лет его фирма страхует ряд объектов аэропорта. Причем объекты очень выгодные — вот этот административный корпус, гостиницу и пассажирский терминал.

— А чем они выгодны? — заинтересовался Казик.

— Ну, с одной стороны, их страхуют на весьма приличные суммы, то есть и страховые взносы очень приличные. А с другой стороны, за этими зданиями хорошо следят. Сами посудите: это же не ангары, не склады — это же в некотором смысле «лицо» аэропорта, где постоянно люди, причем соответствующие, терминал вообще под дополнительной охраной… В общем, все под контролем, причем неусыпным. Здесь какой-то особый страховой случай — из разряда почти невероятного. А по мелочам… типа того, как нынешней зимой на четвертом этаже административного здания батарею прорвало и несколько кабинетов залило, ремонт потребовался. Да, страховая заплатила, но эту ерунду наверняка даже не заметила.

— А почему «Гранит» не страхует другие объекты? — вновь заинтересовался Казик.

— Потому, что такая серьезная организация, как аэропорт, не кладет все яйца в одну корзину. Но, поверьте, «Гранит» с тех договоров, какие есть, большую выгоду имеет.

— Получается, убили не просто какого-то бизнесмена, а многолетнего партнера аэропорта… Это, конечно, зацепка…

— Мы это, естественно, отрабатываем, — кивнул Купревич. — Но любопытно другое. Марадинский регулярно, раза два в месяц, куда-нибудь летал, в основном в Москву. И всегда только через VIP-зал. И прилетал так же. У его фирмы с аэропортом даже договор на постоянное обслуживание имеется. Марадинский сто лет порога общего терминала не переступал. А в тот четверг вдруг нате вам — явился. Причем он никуда улетать-прилетать не собирался, мы по билетам проверили. Ни на работе, ни дома понятия не имели, что он собрался в аэропорт. Более того, он приехал не на служебной машине, не на своей собственной, а на такси. Спрашивается: зачем он приехал и почему так секретно?

Олег Романович посмотрел на Аркадия Михайловича с интересом, и тот подумал: Купревич что, проверяет его на сообразительность? Ведь все в принципе очевидно.

— Вы меня проверяете на сообразительность? — спросил Казик. Купревич молчал, и Аркадий Михайлович продолжил: — Из вашей весьма скудной информации следует только одно: Марадинский приехал в аэропорт встретить кого-то, кто прилетал. Причем не хотел, чтобы об этом знали на работе и дома. Если бы он хотел тайно пересечься с кем-то из местных, выбрал бы другое место. Зачем тащиться в аэропорт?

— Я ни на что вас не проверяю. С какой стати? — удивленно блеснул очками полковник. — Просто у меня такая манера разговора. Я, если хотите, в некотором смысле проверяю собственные соображения. Вы, к примеру, допускаете, что у Марадинского была встреча с кем-то из работников аэропорта?

— Не очень.

— Вот как? И почему?

— Я в данном случае исхожу из чистой психологии. Марадинский был здесь VIP-персоной. Следовательно, и общаться он должен был здесь с соответствующими людьми, а такие люди могли пригласить в свои кабинеты или хотя бы в VIP-зал, где можно прекрасно и весьма уединенно пообщаться. А Марадинский, который, судя по всему, никак не хотел афишировать свой визит, зачем-то является в общий терминал, где масса народа и где запросто можно встретить кого-то из знакомых.

Полковник покивал, и Аркадий Михайлович не понял: он об этом не подумал или вновь проверяет собственные соображения?

— Ладно, оставим пока этот момент, — сказал Купревич. — В любом случае о встрече Марадинский должен был договориться. Вероятнее всего, по телефону. Но его телефон украли, как и кошелек, где вряд ли было много денег, а банковские карты сразу заблокировали. Но мы получили распечатку телефонных звонков Марадинского, и наши специалисты сейчас с этим разбираются. А вот теперь второй момент: почему убили в аэропорту? Любое другое место — куда более подходящее. Марадинский не ездил в бронетраспортере, не ходил с охраной… Причем спонтанность полностью исключается. Спонтанно один алкаш может другого по башке треснуть бутылкой. И то, если водку уже выпили. А в аэропорт надо умудриться нож пронести. Это почти спецоперация. На всех входах, даже в VIP-зал, стоят рамки металлоискателя, все, от чемоданов до дамских сумочек, просвечивается на сканерах, на каждом входе работают по два сотрудника САБа и еще полицейский, без полицейского только в VIP-зале обходятся. Никто не позволит нож пронести.

— А в чемодане?

— В чемодане можно, пока в «чистую зону» человек не попадет. Но чтобы нож из чемодана вынуть, этот чемодан надо открыть. Так вот проверили по камерам все, аж за три часа до появления Марадинского, и ни за что глаз не зацепился. Да, шесть человек лазали в чемоданы. Но… ни один из них даже не приближался к цокольному этажу. И нигде не заметили, чтобы кто-то доставал и кому-то передавал хоть отдаленно похожее на нож. А камеры в аэропорту очень хорошие, с отличным разрешением, далеко не везде такие.

— Нож мог пронести кто-то из работников, — не сдался Казик. — И в кафе ножи есть.

— С работниками еще идут проверки, но точно, что никто из них в цоколь не спускался, за исключением уборщицы. Она там убирала в восемь утра, а потом тогда, когда тело нашла. А по поводу кафе, то — да, там полно ножей, но такого, каким зарезали Марадинского, нет точно. Такой для кафе не подходит.

— Какой-то особенный нож? — заинтриговался Аркадий Михайлович. Особенный нож — это, конечно, не отпечаток пальца, однако может быть весьма существенной зацепкой. По крайней мере, ему так казалось.

— «Выкидуха» с довольно тонким и узким клинком. В кафе такими не пользуются. Вы знаете, что такое «выкидуха»?

На сей раз это действительно был отнюдь не проверочный вопрос, и Казик отреагировал соответствующе:

— Понятия не имею.

— Это нож, лезвие которого находится в рукоятке с кнопкой. Человек нажимает кнопку, и лезвие под действием пружины выскакивает, как, к примеру, стержень в шариковой ручке. В зависимости от пружины выскакивать может с той или иной силой.

— Да-да, — закивал Казик, — про такие ножи я слышал. Я только не знал, что они называются «выкидухой». Я думал, они называются «джагой».

— Вот как? — Полковник посмотрел с удивлением. — Честно говоря, не предполагал, что вы подобные слова знаете.

— Я в книжке прочитал, — не стал скрывать источник информации Аркадий Михайлович. — Книжка-то была дрянь дрянью, но слово мне показалось красивым.

— Все это жаргон, значения не имеет, — отмахнулся Купревич. — А имеет значение то, что нож именно такой, но, как говорится, без всяких особенностей. Причем преступник не оставил на нем никаких следов. Искать, откуда в принципе мог взяться подобный нож, кто его сделал, — бессмысленно. Это надо всю страну перевернуть, и все равно вряд ли обнаружим. Поэтому преступник спокойно его нам оставил. Это с одной стороны. А с другой, наверняка опасался кровью испачкаться. Этот человек свое дело знает. Он профессионал.