Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев

class="p1">— Может, убийца со стороны моря зашел. Пройтись там надо, глянуть.

— Сейчас из города приедут, все, что нужно, осмотрят.

— Значит, просто здесь останусь. — Игнат бросил взгляд на Лию, которая не уходила, но стояла в сторонке, смотрела на него из темноты. Смотрела с осуждением.

Вряд ли она поможет ему выйти на блатных, с которыми он сегодня имел дело. И у Самойленко лучше не спрашивать. А без наводки на того же Талого не выйти, во всяком случае, с ходу. Выследить его можно завтра у ресторана. Но завтра может быть поздно. А сейчас еще, возможно, нет. Талый и под кайфом был, и водочкой свой марафет заполировал, скорее всего, он сейчас туго соображает. Может, до сих пор ходит с орудием убийства в кармане.

— Самойленко здесь останется, а ты, старлей, или со мной, или… Или я вынужден буду вас задержать, гражданин Жуков!

— Тогда с вами, — кивнул Игнат.

— Где живет зять потерпевшего?

— Поселок Виноградный… А где конкретно, у людей надо спросить.

Игнат снова глянул на Лию. Она могла знать, где живет зять дяди Вали, но все-таки лучше у людей поспрашивать. Виноградный — поселок маленький, дворов двадцать-тридцать, ну, может, сорок. А время хоть и раннее утро, но небо уже светлеет. Народ уже просыпается на утреннюю дойку. А коровы в Виноградном чуть ли не в каждом дворе.

Глава 4

Ветер дул с гор и со стороны моря, эти потоки в поселке смешивались, шелестя кронами деревьев. Тепло с гор, прохлада с моря — выходил приятный бодрящий коктейль. Ранний утренний свет, крик петухов, мычание коров — и это должно было если не радовать, то поднимать настроение. Но на душе такая тяжесть, что ноги не держат. Нет больше тети Вити. А ведь Игнат мог предотвратить беду, если бы находился дома. Он мог бы остановить преступника… Что он скажет маме?

За Зойку Игнат особо не переживал. Ему приходилось сообщать людям о гибели отцов, сыновей и дочерей, но сейчас он сам в роли пострадавшего. И с Зойкой у них одна беда на двоих. И говорить с ней будет Сазонов. Сначала известит о гибели отца, а затем уже будет выяснять, причастна она к убийству или нет.

Из дома Зойка вышла в халате поверх комбинации, в белой ситцевой косынке, под которой скрывались завитушки волос, на ночь накрученных на бигуди. На лице выражение досады, обиды и презрения.

— Что, привезли? — спросила она, кивком показав на служебный автомобиль.

И, схватив лающую собаку за ошейник, затолкала ее в будку. Там и закрыла.

— Что привезли? — Сазонов внимательно наблюдал за ней.

— Ну, мужа моего… Игнат, ты, что ли?

Жуков уныло кивнул. Узнав его, Зойка искренне удивилась, как будто не знала, что Игнат гостил у ее отца. Или знала, но не понимала, почему он здесь.

— Привет, Зоя!

— А чего так невесело?… Что с Генкой-то?

Приложив руку к груди, Зойка задумалась. Радоваться или горевать, думала, если с мужем что-то случилось. С одной стороны, беда, а с другой, зачем он ей, алкаш, нужен?

— Где он?

— Это мы у вас хотели спросить, — сухо сказал Сазонов.

— А вы не знаете?

— Нет.

— А зачем он вам?

— Где ваш муж, Зоя Валентиновна?

— Да не знаю я! Как укатил вчера вечером!..

— Куда?

— А куда его по пятницам носит? — глянув на Игната, с жалостью к самой себе сказала женщина и вздохнула.

Ну не сложилась у нее судьба: не повезло с мужем. А кто сейчас счастлив в браке? Мужики через одного пьяницы, по-черному народ пьет, хоть сухой закон объявляй.

И дом у мужа не ахти. Не дом, а мазанка из дерьма и палок, крытая ржавой дранкой. От старости хата в землю ушла, фундамента не видно. У отца дом не в пример лучше. Дом, на который Зойка имеет все права.

— Куда его по пятницам носит?

— Ну, с Лешкой Матвейчуком они обычно… А что случилось?

— С вашим мужем?

— С моим мужем. — Голос у Зойки вибрировал от тревоги.

— С вашим мужем ничего… А вот с вашим отцом.

— Что с моим отцом?

— С вашим отцом, — вздохнул Сазонов, настраивая женщину на трагическую новость.

— Что с отцом?

— Убили вашего отца.

— Как убили? — Сначала Зойка шлепнула себя по бедрам, затем по щекам.

— Зарезали. Сегодня ночью.

— Как зарезали?!

Зойка глянула на велосипед, который стоял, приставленный к потемневшему от старости штакетному забору. Похоже, она собралась ехать к отцу. А велосипед мужской, с закрытой рамой.

— Сегодня ночью.

— Это правда?

Зойка шагнула к велосипеду, но у нее подкосились ноги, хорошо, рядом, у дома стояла скамейка, она потянулась к ней. Игнат быстро открыл калитку, но пока дошел до Зойки, она уже села.

— Как же так? — спросила женщина, с укором глядя на него.

— Да так, прихожу ночью, погреб открыт, а там твой отец.

— Погреб?

— Винный.

— А при чем Генка?

— Так он вчера вечером приходил к твоему отцу за вином.

— И что?… Думаешь, Генка убил?!

— Не знаю.

— А почему не ты?

— А почему не он? — спросил Сазонов, кивком указав на Игната.

Он тоже зашел во двор.

— Ты же сегодня… Ты же вчера должен был приехать! — поднимаясь со скамейки, напористо сказала Зойка.

— Вчера и приехал.

— А сегодня отца!.. Это он! — Обращаясь к Сазонову, она ткнула Игната пальцем. — Я знаю!

— Что вы знаете? — уставился на нее капитан.

— Знаю, знаю!.. Его хитрую тетку знаю!.. Один дом она уже отобрала! Теперь наш дом отбирает!

— Как ваш дом отбирают?

— А очень просто! Завещание составляют, кто первый умрет, тот свой дом и отдает!.. Все же знают, что она дядю Гору отравила!

Игнат с осуждением смотрел на Зойку. Понятно, горе у нее, но за языком все равно следить надо. Не травила тетя Витя своего второго мужа. Все знают, что у дяди Егора сердце остановилось после второго инфаркта. А то, что дядя Егор дом ей завещал, тетя Витя даже не знала. И не надо глупости говорить!..

— Тетю Вику тоже убили, — тихо сказал Игнат.

— Как убили?! — опешила Зойка.

— Да так и убили. Сначала твоего отца, затем тетю Вику. Убийство с целью ограбления.

— А что вы говорили про завещание? — спросил дотошный Сазонов.

— Что говорила?…

— Кто первый умрет, тот свой дом и отдает, — напомнил начальник отделения.

— Ну да, отец завещание составил, и тетя Вика тоже, — кивнула Зойка.

— То есть, если ваш отец умрет, его дом унаследует Виктория… — Сазонов вопросительно глянул на Игната.

— Яковецкая Виктория Максимовна.

— Твоя тетя могла унаследовать