Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

пяти-тридцати. Они шумной, гудящей компанией расположились за соседним столиком.

— О, борщ! — восхищенно заметил Курт. — Есть хорошо суп — три дня не ел варм — горячий блюд.

— Ну вот и наворачивай! — подбодрил его Вашко.

Официант торопливо подкатился к вновь прибывшим — похоже, они внушали большее доверие или были старыми знакомыми.

Расправившись с борщом, Вашко снова подозвал официанта:

— Давай второе, приятель…

— Минуточку, — с совершенно иным настроением побежал на кухню парень, и Вашко не понял этой перемены в его настроении. Видимо, это было связано не с ним, а с прибывшей компанией.

Курт ел молча и сосредоточенно. Вашко не старался говорить с ним, понимая, что тому нелегко даются русские фразы.

От молодежной компании, распивавшей шампанское, к столику подошел высокий прыщеватый парень в обвисшем на плечах свитере.

— Чего тебе, хоккеист? — не поднимая головы, поинтересовался Вашко.

— Трикотажная хламида действительно делала молодого человека похожим на полуодетого или полураздетого «бойца ледовой дружины».

— Ты, дядя, богатый… Небось, на черной «Волге» ездишь. Дай закурить!

Вашко достал из кармана початую пачку «Кемла» и протянул парню. Молодой человек потянулся через стол за сигаретой, пошатнулся и не сел, а как-то повалился бочком на Курта. Только сейчас Вашко заметил, что он изрядно пьян. Курт, вскочив на ноги, пытался поднять парня с пола, тот сопротивлялся, и ему никак не удавалось совладать с «хоккеистом». Наконец он усадил его на свободный стул, но тот не удержался и снова грохнулся на пол вниз физиономией.

— Ой, мальчики! — взвизгнула девица с какими-то сетчатыми коленками, выглядывавшими из-под сверхкороткой юбки.

Компания тотчас загомонила, загундосила, послышался стук отодвигаемых стульев, громкие голоса.

— Не надо, — в полный голос заверещала та же девица.

Те мужчины, что пришли в кафе последними, с интересом обернулись.

Курт с вопросом во взгляде смотрел на Вашко, а тот невозмутимо допивал свой чай. Их окружили. Впереди толпы стоял некий длинноволосый студенческого возраста верзила в джинсах с дырами на коленях.

— Это что же, папаша, получается? — процедил он слюнявым ртом, обращаясь к Вашко, и помахал перед его носом рукой с какими-то коротковатыми пальцами.

За спиной его послышался звук бьющегося стекла кто-то спьяну отколол у бутылки дно.

— Это что же получается, землячок?..

Лежащий на полу «хоккеист», не меняя позы, пошарил руками по грязному полу, по-поросячьи хрюкнул и засопел. Никто из подошедших и не думал оказывать ему помощь. Не вмешивалась в разборку и та компания, что пришла последней, — она лишь наблюдала.

Короткопалый сделал резкое движение, словно хотел поймать в воздухе несуществующую муху. Вашко в этот момент поставил стакан на стол. Курт, ничего не понимая, озирался.

— Врежь ему, Ванята, — крикнула вдруг девица, меняя сдержанность на раздраженность. — За инвалидность пенсию прибавят…

— Мальчики, мальчики… — засуетился официант, по лицу которого растеклись багровые пятна нездорового румянца. — Идите на место — сейчас подам горячее…

Вашко даже не посмотрел в его сторону.

— Деньги есть? — коротко бросил Вашко молодому нахалу; тот опешил: он ожидал любой другой реплики, но не этой. — А ну-ка молодежь, кошельки на стол! Все! Быстро!

— Зачем это тебе, дядя? — процедил кто-то из-за спины короткопалого.

— Платить за поврежденную обстановку, сосунки…

— Сволочь, — визгливо крикнули в толпе, и над головой Вашко со звоном разбилась бутылка.

Курт было собрался прийти на помощь, но Вашко бросил на него столь выразительный взгляд, что он понял — ему вмешиваться не надо.

Вашко повел шеей и принялся стряхивать с брюк крошки стекла.

— Дешевые фраера! — процедил он сквозь зубы и без размаха, не вставая со стула, ударил в подбородок слюнявого.

Тот без звука, без вздоха, мешком повалился на пол.

— Бей его, гада! — завопили сразу несколько глоток. Вашко вскочил из-за стола, загородил спиной Курта. Подогретая спиртным, а, может быть, и наркотиками, компания, отступая, попятилась и бросилась врассыпную. Иного и быть не могло — в руке Вашко тускло блеснул тяжелый револьвер.

— Ну, так как насчет кошельков? — повторил свой вопрос Вашко, поводя стволом поверх голов разбушевавшейся компании. — Эй, официант! — подозвал он онемевшего и, кажется, оцепеневшего парня. — Взыщи-ка с этих… этих, — он так и не подобрал подходящего определения. — В общем, ущерб…

— Ни-ничего… — заикнулся официант. — Я с ними разберусь… Да и ущерб… Нет, можно сказать, ущерба…

— Ну, как знаешь. Сколько с меня?

— С обоих сто сорок восемь рублей двадцать четыре копейки.

Вашко бросил три пятидесятирублевки и, по-прежнему загораживая собственным телом Курта, направился к выходу. Оказавшись на улице, они стремглав бросились к «жигуленку». Вашко рванул вперед, стремительно переходя с передачи на передачу.

— Это есть замечательный сражение… — восхищенно зацокал языком Курт. — Я слышал, что Россия иметь высокий уровень преступность… Но так сразу — ейн момент… Нейн, нейн, я есть не понимайт, — он легким движением руки дотронулся до кармана вашковского пиджака, — Россия уже разрешайт своим гражданам?

— Нейн… — почему-то по-немецки ответил Вашко.

— Тогда как есть это у вас?

— Иногда разрешают, — соврал Вашко. — Я, Курт, видишь ли, раньше работал в криминалполицай — кажется, это так у вас звучит.

— Криминальный полиция? — заинтересованно, как показалось Вашко, спросил Курт. — Наркотики?

— Нейн. Убийцы — мордерманы… Это, кажется, так звучит у вас.

— Нет, не так… — возразил Курт и хотел что-то добавить, но не успел — они уже подъезжали к месту стоянки «мерседеса».

И то, что с машиной за это время ничего не сделали, было крайне удивительно: стекла, колеса, фары — все было цело.

А удивительного в этом, по сути дела, было мало: пока они обедали, рядом с «мерседесом» выстроилась вереница черных и серых «Волг» с напыщенными, важными водителями; они лениво покурили, сбившись в кружки и болтая о своих делах. А по площадке в сопровождении таможенников и целой свиты прилично одетых мужчин с какими-то флажками на лацканах ходила некая комиссия.

— Что есть у них там происходить? — поинтересовался Курт у Вашко после того, как обследовал свою многотонную громаду.

— У них там есть происходить, — совершенно серьезно и без издевки ломая язык произнес Вашко, — большой партейтаг. Ну, не партейтаг, не съезд партии, а так… Парламентская встреча… Наскакивают иногда проверить, как дела с гуманитарной помощью…

— О, это есть хорошо, — понимающе закивал Курт.

— Ага, — согласился Вашко. — Воровали, воруют и будут воровать. А эти ничего не заметят.

— А вы есть, как секретполицай, боретесь с этим?

— Нечто вроде этого. Только я, Кург, уже на пенсии…

У вас — русски ничего нельзя понимать. Скажите, а здесь есть Ельцин? Великий президент России? — не вытерпел Курт, пялясь на толпу официальных лиц.

— Нет. Если бы он здесь был, тут такое бы началось… Оцепления, охрана, сопровождение ГАИ.

— Жаль… —