День мертвых псов - Сергей Гришко

допивал водку, а Линч взял и просто вмазался.

Закричал от боли человек и после рухнул, пули просвистели и раздробили еще один череп. В руки попало оружие, после возник зверь отморозок с выпачканной кровью алой пастью, и м-р Плохой выстрелил. Пуля впилась в лоб, озверевшее существо остановилось, упало на спину, замерев в предсмертном оскале ярости.

Лёгкий ветерок развеял густой дым, и многое стало на свои места. Продолжал работать крупнокалиберный пулемёт, остатки бригады верзилы прятались за изрешеченными внедорожниками, их не долгая песнь чрез секунду была окончательно спета. Остались куски мяса и раскуроченное железо. Люди закончились, иссякли силы, желание, действие утратило смысл и новизну.

На разбитых часах появилось время, впервые всё действительно стихло, настала долгожданная тишина, наши добрые знакомые, решились осмотреться. Увиденное пугало, куча трупов истекающих кровью, раскуроченные автомобили, фрагменты человеческих тел, тлеющие души в этом очаге насилия, едкий запах гари и крови.

Выжившие прятались, раздумывая, идти ли до конца? Отморозки решили не испытывать судьбу повторно и подобно теням, исчезли в одной из лесопосадок. Таракан по концовке, всё же обманул своих деревянных солдат.

Оставшийся в живых убийца Ивана, незамеченным прокрался к уцелевшему автомобилю, и обнаружив ключи в замке, решил убираться от греха подальше, но его окликнули. Руруй выстрелил в живот опасного свидетеля.

– Вот теперь потолкуем с тобой незнакомец – и Руруй сделал роковые шаги.

Змеиный бросок руки и нож с широким лезвием вонзился в сердце убийцы, тут же раздались выстрелы, а после Тятя, разрядил всю обойму в голову ненавистного ему человека.

– Что же так, как же это? – вопрошал Тятя над телом кореша.

– Дядя подыми пожалуйста руки – м-р Плохой не шутил.

Обернувшись, Тятя увидел серьёзно настроенного молодого человека с оружием в руках.

– На твоём месте паренёк я бы эмигрировал, а лучше не рождался вовсе. Слышишь, какая тишина в округе? – убийца приложил ладонь к уху.

– Там нет реакции, они ждут, будет ли буря? – эти предостерегающие слова рецидивиста, на секунду приостановили решение Плохого выстрелить.

– Понимаешь, что произошло, и где ты оказался? – слова Тяти настораживали. Дядя рассказывал о процессах, происходящих в недрах городских контор, что некие могущественные люди решают вопросы и меняют картину окружающего тебя мира, ты мелок, ты не удел, случайный свидетель, серая мышь.

Решение зрело. После оно утвердилось и окрепло, начав шевелить конечности, а когда Тятя поведал о всевидящем оке снайперской винтовки, которое бдит денно и нощно, человек с крепкими нервами м-р Плохой выстрелил в упор, ведь свидетелей всегда убирают. Законы жанра.

Приближалась прогнозируемая гроза, на востоке клубились чёрные тучи, загремело, и на землю обрушились вспышки молний.

– Братцы клянусь, боги первый и последний раз в этой жизни, играют с нами на равных. Поясню, а мы сыграем в богов. Вот она колесница из грома и молний! Как вам такой подарок судьбы? – Платон усмехнулся, поглаживая впечатляющий трофей.

– Что смертные, перейдем Рубикон? Плевать на бурю, плевать на винтовки и пули. Мы те бесстрашные герои, для которых будущее уже пройденный день. Мы над временем!

– Что ответите вы мне? Может, затеем вселенский пир на крыше самой высокой башни города? Поговорим о боге, смерти, жизни, попирая плевками свысока всю эту земную суету, а когда уйдёт ночь, исчезнем навсегда и мы, оставив призраки наших деяний, дум и слов.

Гомер сплюнул – Старина я солидарен с тобой. Пиши камрад список ингредиентов для чудес и волшебства.

Кот Нибелунг не особо приветствовал подобное решение, минусовать количество жизней не его праздник. Хотя, где узнать правду о мире, что вокруг и в тебе, а дальше глухомань теремковая, там люди в водке топят летоисчисление и истину. Новая жизнь настает, угар и трэш всегда веселы.

Линч пожал плечами и залез в салон, его глаза закрылись, он знал что умирает. Гопман утёр свои сопли, сжал кулаки и сел за руль, вскоре обстрелянный автомобиль исчез, уводимый лентой серой дороги.

Дохлый и сорок килограмм долларов

Как Дохлый обнаружил сорок килограмм долларов, останется для всего мира чернейшей тайной. Загадкой будет его появление в комнате без окон, скупо меблированной с огромным изображением мастурбирующей феминистки на стене и жёлтым овальным столом, на котором лежат семь разноцветных презервативов да одноразовый транспорт со стерильной стрелой. Наконец-то Дохлый пришёл как то в себя, отдышался и раскрыл эти тяжеленные чемоданы.

Время за стенами комнаты полдень. Светит солнце, в тени +38 по Цельсию. Люди сонные муравьи, ползающие среди фонтанов, зелени парков и бодрых продавцов пива, горластых морожениц, что-то должно быть дальше, но это безликое, неодушевлённое в пыли, сокрыто своим приближением.

Ближе к часу в кабинете мэра раздался звонок телефона. Лысеющий добряк мэр города миллиона башен снял трубку и по обыкновению, деловито сказал – Слушаю.

– Вы мэр? – спросил уставший голос из трубки.

– Да – ответил мэр.

– Знаете, дружище мэр. Я имею намерение купить у вас центральную площадь, вместе с революционным памятником. Ответьте, вам двадцати килограмм сто долларовых купюр хватит? – подобное неожиданное предложение поставило мэра в тупик, потому что он не знал, сколько это в сумме.

– Что за дурацкие шутки! – раздражённо крикнул мэр и повесил трубку.

Дохлый пожав плечами, надул первый, бесцветный презерватив.

– Я нарекаю тебя сэр Мойдодыр – и он глуповато хихикнул, прикасаясь к объёмистому капиталу фальшивых купюр, плотно наполненных громадных чемоданов.

Тайна мертвецов, это уже новость, которая ходит улицами и заодно с толчеей продаётся из рук в руки словами, слухами. Ближе к вечеру, примерно в половине шестого, серьёзные лица с пистолетами, знали о разбогатевшем Дохлом, который надувал второй жёлтый презерватив, окрестив резинку Лихорадкой.

Посмотрев в задумчивости на надутые кондомы, Дохлый закурил и выдал монолог.

– Вот и всё, прощай вода из крана, не капать тебе вольно боле. Электричество, разбитые лампы в островках-оспах чернил темноты, полумертвая батарейка телефона с номером мечты и надежды, он продан на гуманитарной распродаже за чужие, мои долги.

Красный презерватив с усиками, уже вздутый и зажатый между лбом и оконным стеклом, Дохлый назвал Мачо щекотун. Там в крошечном, тесном мирке за стенами сползало в унитаз солнце, и появились мелкие, бледноватые прыщи звёзд. Дохлый созерцал происходящее без должного энтузиазма и аппетита, правый глаз был полон грусти, левый просто закрыт.

– Ночь будет всего лишь долгой Прокураторской зимой, которая ни черта не принесёт, только холодные батареи, долги, чуждых постояльцев и вновь украденный телевизор – он смолк.

Точка невозврата,