Рассказы - Роберт Альберт Блох

тем как сказать. «Я не хочу, чтобы он видел меня», — сказала она.

Чарльз рухнул на диван. «Я не хочу уходить», — прошептал он. — «Я не хочу уходить».

Но, в конце концов, он ушел.

Он ушел, а Элис осталась ждать. Она не вязала, а просто сидела тихо, время от времени поглядывая на часы.

Должно быть сейчас Чарльз добрался до офиса. Теперь он, должно быть, разговаривает с доктором Рихтером, рассказывая ему, что произошло. Она представляла себе это, словно сцену из пьесы. И психиатра, успокаивающего Чарльза и объясняющего ему работу его воображения, как персонаж может стать реальным, когда ты живешь этим день за днем, и как часть тебя начинает верить, что ты и есть тот самый персонаж. О, все это звучало так убедительно, и одновременно все это было полной чушью. Доктор Рихтер должен быть очень глупым человеком, даже для психиатра.

Элис стало интересно, осознает ли он теперь свою глупость. А пока наступило то самое время, когда все должно произойти. Время, когда появится Доминик. Он пройдет по пустынному коридору к офису психиатра, тихо откроет дверь и на цыпочках зайдет внутрь. Он прокрадется за спину доктора Рихтера, пока Чарльз будет лежать на кушетке и затем его руки сомкнутся на шее доктора и он начнет душить. Душить его очень быстро и очень мастерски, используя большие пальцы, чтобы сломать ему трахею. А Чарльз будет наблюдать, оцепенев от страха; настолько оцепенев, что даже не сможет кричать. Кричать он начнет позже, после того, как Доминик уйдет. К счастью, Чарльз будет продолжать кричать — даже после того, как его найдут там с телом доктора Рихтера. Даже после того, как они прочитают записи доктора Рихтера о шизофрении, придут к окончательному решению и заберут Чарльза. У них есть места для людей, которые всегда кричат и не могут остановиться. Но Элис поймала себя на мысли, что думает слишком далеко и должна сконцентрироваться на происходящем. Сейчас Торнтон должен был выехать. Сейчас она должна включить радио и ждать десятичасовых новостей. Сейчас она услышит, как ключ Торнтона поворачивается в замке. Конечно, у него был свой ключ.

И вот он здесь, точно по расписанию. Все еще с этой отвратительной бородой и в этих черных перчатках, на которых она настаивала. Он выглядел вполне устрашающе.

Элис включила радио, и ей практически пришлось перекричать его, однако Торнтон услышал её и сразу прошел к стойке в углу, где находился алкоголь и кольдкрем. Он снял перчатки и начал отрывать бороду. Затем он избавился от макияжа.

Приятно было снова видеть его лицо. Элис хотела увидеть его без грима, прежде чем спросить, как все прошло. Это каким-то образом могло бы облегчило ситуацию, сделало бы ее менее устрашающей. Они с Торнтоном в самом деле смогли бы поговорить о другом человеке; человеке, которого больше не существует. Не существует как доктора Рихтера.

Элис подошла к радио, собираясь выключить его, чтобы они могли поговорить, а он стоял, скрестив руки на груди. Затем она услышала, что говорили по радио.

После этого, ей даже не пришлось расспрашивать Торнтона, потому что ей и так все стало ясно из новостей. Жестокое убийство… известного психиатра и его пациента нашли задушенными…

И его пациента?

Элис щелкнула выключателем и посмотрела в глаза Торнтону: «Чарльз тоже мертв?»

Торнтон кивнул: «Она оба совершенно мертвы. Рихтер первый, затем Чарльз. Это было очень легко. Намного легче, чем я представлял.»

Элис почувствовала прилив гнева: «Но это не входило в наш план… разве ты не понимаешь? Главная цель заключалась в том, чтобы выдать Чарльза за шизофреника. Тогда бы они обвинили его в убийстве доктора Рихтера и упрятали в психушку». Гнев начал овладевать ею.

«Так лучше. Намного лучше».

Элис была готова ударить его: «Как ты смеешь говорить такое? Разве ты не понимаешь — теперь они будут искать убийцу. У нас больше нет безумца. Торнтон, что, если они начнут искать тебя?»

Он взглянул на нее и в это мгновение показался совершенно удивленным. Затем он спросил: «Торнтон? Я не знаю никого по имени Торнтон.»

Она хотела закричать на него, закричать, что у них все еще есть безумец, и что он прекрасно справляется с этой ролью. Но ей стало не до этого, так как его руки сомкнулись на ее горле и он начал смеяться.

Перевод: White lid fox

Тихие похороны

Robert Bloch. "A Quiet Funeral", 1965

Ветч прочитал сообщение в Вегасе в пятницу утром. И вместо того, чтобы завалиться спать, он сел на ближайший самолет на восток. К девяти часам вечера он был уже в городе и выходил из такси перед «Похоронным бюро Луиджерни».

Заведение выглядело отвратительно. Ветч считал, что такой большой человек, как Чарли-Печатник, устроит себе грандиозные проводы в лучшем в городе похоронном бюро. А это была просто маленькая деревенская похоронная контора в переулке.

Ветч никогда не слышал об этом месте. И подумал, что бы ответил ему Луиджерни, если бы он, войдя, потребовал комиссионные. В конце концов, в какой-то мере Ветч их заслуживал. Луиджерни не досталось бы это дельце, если бы Ветч не разделался с Чарли-Печатником. Но, конечно, он не мог намекнуть ему об этом.

Ветч пожал плечами, запахнул пальто и направился к входу. Странно было обнаружить Чарли в такой грязной, захудалой дыре. С другой стороны, удивительно было и то, что все так удачно вышло.

Разделаться с Чарли-Печатником было непростым делом. Ветчу понадобилось почти два месяца усиленного шевеления мозгами для обдумывания всех возможных вариантов. Крупнейшего и удачливейшего фальшивомонетчика не уберешь с ходу, для собственного удовольствия. Нужно было обмозговать все детали. Конечно, помогло то, что Чарли был другом Ветча. Это означало, что они могли встречаться наедине, в спокойной обстановке, когда рядом не маячили телохранители Чарли.

И была еще одна маленькая проблемка: как устроить так, чтобы Ветч мог прибрать к рукам увесистый пакет с новенькими, безопасными зелененькими, которыми Чарли беспрерывно хвастал. И, к тому же, все должно было выглядеть, как несчастный случай.

Наконец Ветч решил, что это и будет несчастный случай. Он поработал над машиной Чарли сам, в его собственном гараже, как раз перед тем, как узнал, что Чарли собирается в серьезную поездку, чтобы доставить партию товара на двести тысяч фальшивых зелененьких в десяти и пятидолларовых бумажках. Забавная штука с этими фальшивыми банкнотами: полиция проверяет двадцатки, сотенные и более крупные купюры, но обычно не возится с десятками