Найо Марш - Рука в перчатке

Ознакомительный фрагмент

— Итак, — вздохнул мистер Пириод, стараясь делать вид, что ничего не произошло, — о чем мы говорили?

Моппет громко фыркнула.

Конни Картелл пробормотала:

— Тебе надо избавиться от этой дворняги, Хэл.

Мистер Картелл злобно на нее уставился.

— Сам знаешь, — добавила Конни, — из грязи конфетку не сделаешь.

— Тут я вполне согласен, — ядовито возразил ее брат. — Я и сам не раз тебе это говорил.

Наступило мертвое молчание, которое нарушил мистер Пириод:

— Просто удивительно, какую важную роль играет порода, даже в животном царстве.

И он с энтузиазмом уселся на любимого конька. Недостаточная породистость Пикси стала отправной точкой, за которой последовала длиннейшая речь в пользу родовитости. Разумеется, ему известно, повторял он раз за разом, что в последние двадцать лет социальные перегородки стали менее заметны, однако… К столу подали карри, потом яблочный пирог, а он все еще разглагольствовал на эту тему, не замечая — как с грустью признала Николя, — что выглядит все более нелепым и смешным.

Мистер Картелл, очевидно, думал то же самое. Он сидел как на иголках. Николя чувствовала, что его раздражают и мистер Пириод, и сестры и, кроме того, бесит Леонард Лейсс, который, покончив с обедом, откинулся на стуле и что-то насвистывал себе под нос.

Моппет иронически осведомилась: как он относится к хоровому пению?

Лейсс поднял брови:

— О, прошу прощения. Просто в голове вертится эта мелодия, — и с улыбкой оглядел стол.

— Да уж видно, — пробурчал мистер Картелл.

Мистер Пириод извинился, что чересчур увлекся тонкостями светской жизни, и вспомнил, как однажды отец выгнал его из-за стола за то, что он неправильно пользовался ножом для рыбы.

Мистер Картелл слушал его с нараставшим раздражением. Наконец он вытер губы, откинулся на спинку стула и буркнул:

— Мой дорогой Пи Пи, все это, конечно, прекрасно, но во всем нужно знать меру.

— Мне такие вещи кажутся очень важными, — возразил мистер Пириод с осуждающей улыбкой и взглянул на Николя.

Мисс Картелл, до сих пор с тревожным обожанием смотревшая на свою племянницу, вдруг воскликнула:

— Я всегда говорила, что больше всех о родовитости пекутся те, у кого у самих рыльце в пушку, ха-ха!

Похоже, она совершенно не думала о том, как эти слова могут подействовать на мистера Пириода.

— Однако, Конни! — возмутился тот. — Я бы попросил!

— А что такого я сказала?

Мистер Картелл издал сухой смешок.

— В конце концов, — напомнил он, — «Когда Адам копал» и так далее[1].

— Не копал, а пахал, — нравоучительно поправил его мистер Пириод. — Если не ошибаюсь, это сказал тот самый мистер Болл, которого потом повесили за его труды? «Кто был тогда дворянином?» Ответ: никто. Нужно не одно столетие, чтобы вывести хорошую породу, разве нет?

— А я знаю немало случаев, когда это происходило куда быстрее, — сухо возразил мистер Картелл. — Просто удивительно, как быстро некоторые люди обзаводятся титулами. Мне говорили об одном человеке с безупречной репутацией, который подделал приходские книги, чтобы стать представителем древнего рода.

Мисс Картелл громко рассмеялась.

Мистер Пириод уронил вилку в пудинг.

Лейсс с любопытством спросил:

— И во что ему это обошлось?

Моппет добавила:

— А как его разоблачили? Расскажите подробней.

— Его никто не разоблачил, — покачал головой мистер Картелл. — И покончим с этим.

Дальше беседа стала отрывочной. Леонард что-то прошептал на ухо Моппет, и она спросила:

— Никто не против, если мы удалимся? У Леонарда сломалась машина, и он оставил ее в гараже, где работает какой-то полоумный. Надо посмотреть, что там и как.

— Если вы о Коппере, — вмешался мистер Пириод, — то, по-моему, это очень надежный человек.

— Наверно, потомок какого-нибудь разорившегося рода? — невинно спросил Леонард.

— Джордж Коппер — отличный парень, — отрезал мистер Картелл.

— Верно, верно, — вяло подтвердил мистер Пириод. Он был очень бледен.

— Что ж, — отозвался Леонард, небрежно потянувшись, — я не сомневаюсь, что полажу с мистером Коппером. — Он оглядел стол: — Курить можно?

Мисс Картелл поперхнулась сыром, а ее брат гневно сдвинул брови.

Мистер Пириод пробормотал:

— Раз вы нас покидаете, почему бы нет?

Леонард пошарил в карманах.

— Я забыл свои в машине, — обратился он к Моппет. — Одолжишь сигарету, Секси?

— Прошу вас, — мистер Пириод протянул Леонарду золотой портсигар. — Это турецкие. Может быть, они вам не понравятся. Слишком старомодны, но я другие не курю.

— О, спасибо, — вежливо поблагодарил Леонард. Он достал сигарету и осмотрел портсигар. — Очень мило.

Удивительно, но в его устах даже одобрительный отзыв резал слух.

— Дай-ка посмотреть, — попросила Моппет и взяла портсигар.

— Это подарок, — пояснил мистер Пириод, — незабвенной леди Барсингтон. Вещица восемнадцатого века. Застежка с драгоценными камнями, уникальная работа. На крышке есть надпись, но ее почти не видно. Если поднести к свету…

Моппет подошла к окну, Леонард последовал за ней. Он начал напевать песенку, которую насвистывал за столом:

— «Если скажешь то, что слышать я хочу, — я не прочь. Твое имя до полуночи шепчу. Я не прочь».

Моппет весело подхватила мотив.

Альфред доложил, что мистера Пириода зовут к телефону, и тот быстро вышел, подчеркнуто вежливо извинившись перед гостями.

Леонард вернулся к столу. Видимо, он решил отдать дань светским условностям.

— Жаль, что приходится покидать столь приятное общество, — бодро произнес он. — Однако если вы не против, мы все же удалимся.

— Конечно. Как вам угодно, — ответил мистер Картелл.

— Боже, что Пи Пи и дядя Хэл подумают о ваших манерах! — воскликнула мисс Картелл и неловко рассмеялась.

Моппет очень любезно попрощалась с мистером Картеллом и рассыпалась в благодарностях. Леонард сделал то же самое с видом человека, который вынужден подчиниться необходимости.

— До встречи, душка, — бросила Моппет мисс Картелл, и они ушли.

В комнате наступило глубокое молчание.

Потом мистер Картелл обратился к сестре:

— Дорогая Конни, должен тебе заметить, что, по моему мнению, этот молодой человек — редкий прохвост.

В дверях появился мистер Пириод.

— Может быть, попьем кофе в гостиной? — предложил он, не переступив порога.

Николя хотела извиниться и вернуться в библиотеку, но мистер Пириод мягко взял ее под локоть и повел в гостиную. Все последовали за ними. Николя заметила, что у мистера Пириода дрожат руки.

— Я хочу вам показать одно сокровище, — объявил он, — которое приобрел совсем недавно.

Мистер Пириод отвел ее в дальний угол гостиной и развернул пакет в оберточной бумаге. Это оказался пейзаж акварелью: вид на старый особняк.

— Очаровательно, — сказала Николя.

— Говорят, что это неподписанный Котмэн, но для меня ценность картины в другом: на ней изображен дом моего деда в Рибблторпе. К сожалению, он сгорел. Я наткнулся на нее в лавке старьевщика. Забавно, правда?

Альфред принес кофе. Как только он вышел, мисс Картелл накинулась на брата:

— В жизни не слышала ничего более нелепого, Бойзи! Сейчас вся молодежь такая. Моппет говорит, что он очень умен. Занимается чем-то в Сити.

— Да, умен, и даже чересчур. А чем он занимается в Сити?

— Откуда мне знать! Моппет говорит, что у него трагическое прошлое. Отца убили в Бангкоке, а мать актриса.

— Ты дуреха, Конни. На твоем месте я бы сразу прервал эту связь. Впрочем, это не мое дело, — с иронией добавил мистер Картелл. — Я ведь не ее дядюшка, хотя она любезно величает меня этим титулом.

— Просто ты ее не понимаешь.

— Даже и не пытаюсь, — едко ответил мистер Картелл.

Николя пробормотала:

— Пожалуй, мне пора вернуться к работе.

Она попрощалась с мисс Картелл.

— Значит, вы печатаете? — спросила та. — Пи Пи сказал, что вы дочка Бэзила Мэйтленд-Майна. Я знала вашего отца. Мы вместе охотились.

— Все знали Бэзила, — миролюбиво заметил мистер Пириод.

— Я не знал, — резко возразил мистер Картелл. Они уставились друг на друга.

— Удивительно, Пи Пи, как вы вдруг чертовски поумнели, — заявила мисс Картелл. — Личный секретарь! В следующий раз вы скажете, что пишете книгу.

И она расхохоталась.

Николя отличалась почти безграничной способностью к сочувствию. Она сочувствовала мистеру Пириоду, потому что тот был расстроен и выставил себя на посмешище. Она сочувствовала мисс Картелл, потому что та была такой горластой и такой уязвимой и на удивление нежно относилась к этой Моппет, которая обращалась с ней как с грязью. Она сочувствовала мистеру Картеллу, потому что у него были натянуты нервы и он бесился из-за своих гостей, доставлявших ему одни неприятности, и в то же время злился на мистера Пириода, поскольку хорошо относился к Констанс.