Танцоры в трауре - Марджери Аллингем

Она не повышала голоса, но поскольку она была единственным человеком в зале, который, казалось, хотел сказать кому-то что-то определенное, все автоматически прислушались. Она обратила внимание на тишину и повернулась к ним, замахнувшись, что было слишком неожиданно. Те, кто находился непосредственно за ней, выглядели смущенными и начали торопливо переговариваться друг с другом. Женщина вернулась к Сутане.

Чуть позже в тот же день она будет гротескной и отвратительной, с преувеличенными движениями и невнятной, бредовой речью, но сейчас все это было только обещанием. Она подошла немного ближе.

“Я полагаю, вы не могли бы использовать яркую маленькую субретку, которая знает толк в вещах?” пробормотала она и улыбнулась с внезапной горечью, когда увидела непроизвольное выражение его лица. “Все в порядке, Джимми, малыш, я просто шучу. В эти дни я не мог пройти по сцене. Я попал в ад. Ты же видишь это, не так ли?”

Она снова рассмеялась и, казалось, была на грани дальнейшей уверенности, Сутане прервал ее. Он был так взволнован, каким Кэмпион его никогда не видела.

“Где ты сейчас живешь?”

“С моей старой мамой — старой Эммой, ты помнишь ее”. Ее легко было отвлечь, и она продолжала в той же доверительной манере, как будто рассказывала секреты. “Мы в трущобах в Кенсингтоне. Ты забыла такую жизнь. Ты помнишь себя, Хлою, меня и Чарльза на лодке, идущей ко дну? Это было хорошее время — много лет назад ”.

Она сделала паузу, и Кэмпион старательно уставился в стену напротив, потому что знал, что Сутане смотрит на его лицо. Женщина продолжила.

“Бедняжка Хлоя! Я никогда не думал, что она опередит меня в этом. Я тот, кто должен быть в своей могиле. Сейчас я не в безопасности наедине с собой. Меня не было бы здесь, если бы кое-кто не привел меня с собой. Он хороший парень, раз разыскал ее старого приятеля и взял меня с собой, чтобы увидеть ее в последний раз. Он тоже собирается забрать меня обратно. Он должен, или я не вернусь. Вот он, вон там. Малыш Бенни Конрад. Я никогда его раньше не видел. Мило с его стороны, не так ли?”

Ее слабый, неопределенный голос затих, и она положила дряблую руку в тесной выцветшей лайковой перчатке на запястье Сутане.

“Пока, старина”, - сказала она и снова одарила его своей странной, затуманенной улыбкой с тошнотворной ноткой кокетства в ней. “Может быть, мы как-нибудь выпьем за старые времена?”

Замечание было едва ли вопросом, но среди горечи и поражения в ее голосе маленький огонек надежды дрогнул и погас, и она улыбнулась про себя. Она ушла, толпа расступилась перед ней, когда она неуклюже направилась к Конраду.

Сутане пошуршал деньгами в карманах, резко взглянул на Кэмпиона, который даже не взглянул на него, и приготовился предпринять первую попытку к бегству.

“Кэмпион, нам лучше уйти”, - мягко сказал он. “Пойдем”.

Мистер Кэмпион последовал за ним со странной неохотой. Когда они приблизились к миссис Поул, произошло мгновенное отвлечение. В дверях снова появилась горничная, держа над головами посетителей цветочный конверт. Это была достаточно разумная предосторожность, поскольку толпа была очень плотной, но это придало ее выходу вид триумфа, который был неуместен. Она добралась до своей госпожи, когда подошли Сутане и Кэмпион, и они услышали ее сообщение, затаив дыхание.

“Мальчик только что принес это, мэм. Сказал, что заявка на заказ задерживается. Не могли бы вы, пожалуйста, извинить?”

Миссис Поул взяла хрупкий сверток и разорвала его в тяжелой безвозвратной манере, которую, казалось, сочла совместимой со своей трагической ролью. Большой букет пурпурных фиалок выпал на пол, и дочь наклонилась, чтобы поднять их, мучительно покраснев. Миссис Поул обнаружила открытку в обломках конверта и прочитала из нее вслух.

“Хлое от Питера — ”Это совершенное сходство".

Цитата озадачила ее, и она повторила ее, переворачивая открытку, как будто ожидала найти ключ к ее значению на другой стороне. Разочарованная, она пожала пухлыми черными плечами и прогнала загадку.

“Кто-то, кто знал ее, без сомнения”, - сказала она. “У нее было много друзей. Как жаль, что они пришли так поздно, иначе они могли бы уйти с остальными. Поставь их для меня в воду, Джоанни. Если у меня будет время, я отнесу их завтра на могилу. Сколько цветов у нее было! Где бы она ни была, я уверен, ей приятно. Вам обязательно идти, мистер Сутане? С вашей стороны было очень любезно прийти. Я знаю, она была бы рада видеть вас всех здесь. Бедная, бедная девочка!”

Сутане пожал ей руку и пробормотал несколько в высшей степени подходящих слов. Кэмпион, который и сам был не лишен грации, восхитился его элегантной и успокаивающей непринужденностью.

Когда они с трудом выбирались за дверь, дочь хозяина дома, тяжело дыша, бежала за ними, сжимая букет Питера Брома.

Они миновали сбившуюся в кучу группу зрителей за железными воротами, видели, как они подталкивали друг друга локтями и смотрели на Сутане с нарочито пустыми лицами, и были на полпути по широкой раскаленной дороге к стоянке такси, когда дядя Уильям догнал их. Он мягко дул и все еще размахивал хрустящим белым носовым платком, когда появился между ними.

“Не виню тебя за то, что ты забыл меня”, - сказал он. “Тяжелый опыт. Рад сам выбраться. Ужасная ситуация, если бы горе было искренним, но более терпимая, чем эта. Не так уж и неловко. Я не чувствовал себя таким чертовски неприличным с тех пор, как был ребенком на подобном мероприятии — лучшего класса, конечно ”.

Последнее замечание носило характер отступления, без сомнения, умиротворяющего подношения какому-нибудь бывшему родственнику.

Сутане заговорил не сразу. Он шагал вперед, наклонив голову вперед и засунув руки в карманы. Его лицо было мрачным, и Кэмпион прекрасно понимала его мысли.

“Ужасно”, - внезапно сказал он. “Ужасно. Это даже не заставило тебя желать смерти. Мы возьмем вон то такси. Кэмпион, я хочу тебя. Не убирайтесь прочь”.

Он говорил со своей прежней нервной властностью, которой можно было только не подчиняться, но и не игнорировать. Мистер Кэмпион забрался в такси вслед за дядей Уильямом, чувствуя, что совершает большую ошибку.

Когда они уселись, дядя Уильям достал старомодный портсигар и торжественно подарил им каждой по половинке