Кот и мышь - Кристианна Брэнд

Мисс Эванс отпустила скатерть. Ее руки судорожно вцепились друг в друга, словно пытаясь унять дрожь.

— Я увидела миссис Карлайон на площадке и мистера Карлайона, выбежавшего из пещер и протягивающего руку, чтобы спасти ее...

— Он прикоснулся к ней? — прервал Чаки.

— Нет, — резко ответила Катинка.

Инспектор повернулся к ней.

— Я спрашиваю не вас, а мисс Эванс.

— Мы обе можем подтвердить, что он не успел подойти достаточно близко, чтобы удержать ее или даже притронуться к ней.

— Верно, — кивнула мисс Эванс.

— Я наблюдала из расщелины в скалах, почти в самом низу туннеля, и видела, как все произошло. Мистер Карлайон протянул руки, чтобы схватить ее, но смог только прикоснуться к концу вуали. Потом он повернулся и вбежал назад в туннель. Я тоже побежала вниз, а остальные следовали за мной.

— Вы присоединились к мисс Эванс возле тела? — спросил Чаки.

Опасный пункт остался позади — они миновали момент, когда силок для кроликов был брошен вниз, и если Тинка будет вести себя толково, то сможет удержать Чаки от возвращения к нему.

— Мисс Эванс стояла на коленях около тела. Она встала, подбежала ко мне и закричала: «Не смотрите!» — Катинка прижала руки к вискам, чтобы унять головокружение. — Но я подошла и посмотрела...

— Боюсь, покойная выглядела не лучшим образом, — мягко произнес инспектор Чаки.

— Она выглядела не лучшим образом уже долгое время, — огрызнулась Тинка. «Не желаю терпеть сочувствие этого мужлана!» — подумала она.

В саду соседнего дома женщина напевала «Всю ночь напролет», развешивая белье. Из окна другого дома высунулась девочка и стала подпевать тоненьким сопрано. Мужчина, куривший у ограды, выбросил окурок и запел вторым голосом. Маленькая комната внезапно стала выше на сотню футов, наполняясь эхом в причудливых веерообразных сводах соборной крыши. Мистер Чаки перевернул страницу записной книжки.

— А теперь, что касается этого клочка бумаги...

— Он торчал в ее здоровой руке.

— Вы не прикасались к нему?

— Я — нет. А вы, миссис Эванс?

— Мне бы не хватило времени, даже если бы я захотела к нему прикоснуться. Но зачем мне это делать?

Чаки положил перед ними листок, придерживая его двумя пальцами, и прочитал вслух: «Анджеле. Встретимся сегодня вечером у пещер. Амиста».

— Это почерк Амисты, — сказала Катинка.

Чаки резко поднял взгляд.

— Вы узнаете его?

— Ну, он выглядит так же. Но ее почерк был очень бесформенным — я всегда думала, что она писала левой рукой для маскировки. Полагаю, когда люди пишут левой рукой, почерк всегда выглядит одинаково.

— И миссис Карлайон держала этот клочок в руке?

— Мертвой хваткой, — ответила мисс Эванс. — Если люди, умирая, держат что-то в руке, то никогда это не выпустят. Им ведь нужно хоть что-нибудь прихватить с собой.

— Вы уверены, что она крепко сжимала его в кулаке?

— Ради бога! — не выдержала Катинка. — Какая разница, сжимала ли она его или просто держала?

— Очень большая, — отозвался Чаки. — Если мисс Эванс уверена, что миссис Карлайон сжимала в кулаке клочок бумаги, значит, его не могли бросить в пропасть следом за ней.

Тело Анджелы лежало на камнях у подножия Таррен- Гоч, а в двух или трех футах от него валялся силок для кроликов. Что, если силок оказался там случайно, а Карлайон бросил туда записку?

— Но зачем мистеру Карлайону могло понадобиться бросать клочок в пропасть?

— Мне тоже это интересно, — промолвил Чаки.

Мисс Эванс вновь пробудилась от размышлений, внеся вклад в дискуссию.

— Как можно бросить вниз клочок бумаги? Он бы плавал в воздухе, как перышко.

— Его могли обернуть вокруг камня. Бумага сильно скомкана.

— Но зачем? ~ повторила Тинка. — Это было предложение встретиться, написанное той девушкой, Амистой...

— Возможно.

— Что вы имеете в виду?

— То, что это, возможно, было предложение встретиться и что его, возможно, написала Амиста.

— Почему вы в этом сомневаетесь?

Женщина, девочка и мужчина продолжали петь, а мистер Чаки вновь сосредоточился на записке.

— Если это приглашение, то очень странное и непоследовательное. Амиста собиралась либо тайком передать записку миссис Карлайон (встреча планировалась тайная, иначе она могла бы просто повидать ее дома), либо оставить ее в заранее условленном месте. Зачем тогда писать «Анджеле»? Если бы записку случайно обнаружили, отсутствие указания адресата принесло бы меньше вреда.

— Некоторые люди излишне педантичны, — с сомнением произнесла Тинка.

— Великолепно! — кивнул Чаки. — В таком случае, обратите внимание на текст, составленный этой педантичной особой: «Встретимся сегодня вечером...» То есть в любое время, скажем, между шестью и полуночью... Выходит, одной придется ждать другую шесть часов у Таррен-Гоч? «У пещер...» Это означает у входа в туннель или у выхода из него? Или в самом туннеле, наверху, внизу или посередине? Там можно целую неделю играть в прятки, особенно в темноте.

— Если эта встреча была не первой... — робко предположила мисс Эванс.

— Тогда почему не написать «в обычном месте» или «в обычное время»? Конечно это мелочи, но в целом записка выглядит неубедительно. Сомневаюсь, что это предложение встретиться.

Пение наконец смолкло — женщина молча развешивала белье, девочка вернулась к домашнему заданию, мужчина закурил очередную сигарету. В комнате тоже воцарилось молчание. Катинка пыталась сообразить, что все это означает для Карлайона.

— Но, мистер Чаки... инспектор, какое это имеет отношение к мистеру Карлайону? Почему он должен был бросать записку? Назовите мне хоть одну разумную причину.

— Чтобы избавиться от нее.

— И для этого он бросает ее прямо рядом с телом жены?

— Причуда ветра, — пожал плечами Чаки.

— Фактически, прямо ей в руку?

— Если только она была у нее в руке.

— Но мисс Эванс говорит...

— Знаю. Поэтому я и спрашиваю, уверена ли она в этом.

Катинка нетерпеливо барабанила кулачками по столу.

— Зачем мистеру Карлайону избавляться от послания, написанного таинственной Амистой?

— Моя идея состоит в том, — сказал мистер Чаки, — что оно, возможно, не было написано Амистой.

- Мисс Эванс отпрянула в сторону, словно кошка, забавляющаяся с игрушкой, с которой решила обращаться как с врагом — казалось, она вот-вот ринется вперед, задрав хвост трубой.

— Тогда кто, по-вашему, его написал? — медленно спросила Тинка.

— Возможно, сам мистер Карлайон,