Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу

Он на минутку вышел из кабинета. В обшей комнате он подал знак сержанту Бруму.

— Пурпур уже уехал? — спросил он.

Брум выглянул в окно:

— Как раз садится в машину, сэр.

— Бегите вниз и остановите его, ладно? Я должен еще раз с ним переговорить после ухода Уэндона. Потом пошлите ко мне в кабинет машинистку.

Когда Уэндон удалился, Пурпура снова привели в кабинет суперинтенданта. На сей раз разговор вышел очень короткий.

— Один, последний, вопрос, мистер Пурпур. Вы говорили, что видели, как с холма спускается автомобиль. Можете его описать?

— Да, — без заминки ответил Пурпур. — Похож на джип с тупым носом.

— Вот так-то, — сказал после Тримбл Бруму, — вот так-то. Если Уэндон говорит правду про свою странную память, Пурпур чист как стеклышко.

— А зачем ему лгать? Если кто и ненавидит ближнего хуже чумы, так это Уэндон Пурпура. Видели бы вы их, когда они столкнулись в комнате ожидания.

— А Пурпур со своей стороны только что подарил Уэндону отличное алиби. Почему-то я сомневаюсь, что он стал бы так поступать из чистой любви к ближнему. — Суперинтендант пожал плечами. — Какие-нибудь новости из Богнора есть? — спросил он вдруг.

— Пока нет, сэр.

— Позвоните в больницу и узнайте, достаточно ли Тодмен оправился, чтобы с ним можно было поговорить завтра. Скажите, дело срочное.

Срочное... Срочное... Слово барабанным боем отдавалось в голове Тримбла, когда он, вернувшись за свой стол, сел заново перечитывать все растущую папку, документы из которой — со всеми их пробелами и изъянами — рано или поздно придется положить перед добрыми, но ехидными очами главного констебля.

Глава девятнадцатая В БОЛЬНИЦЕ И ОТЕЛЕ

Медсестра сказала:

— Можете зайти к мистеру Тодмену. Но, пожалуйста, помните, что ему нельзя волноваться. И вы не должны задерживаться долго. Когда я скажу, что время уходить, вы уйдете, и никаких разговоров. Ясно?

Это была крошечная женщина с рыжими волосами и тонкими жесткими губами. Два крупных детектива пред ней съежились и кротко заверили, что прекрасно все поняли. И также кротко последовали за ней по гулкому гигиеничному коридору в палату мистера Тодмена.

В лицо Тримблу злобно уставились из-под массы бинтов холодные зеленые глаза.

— Опять вы! И как я догадался! — приветствовал детективов Джессе Тодмен.

— Я не стану вас долго задерживать, — заверил его суперинтендент. — Всего несколько вопросов.

— Можете оставить свои вопросы при себе, мистер, прямо вам говорю. Мотоциклист сигнала не подавал. И плевать мне, что говорят. Ни тени сигнала. Откуда мне было знать, что он собирается поворачивать?

— Мне нет дела до мотоциклиста, мистер Тодмен. Нас с сержантом интересует только убийство миссис Порфир.

— Мерзкая старая гадина! — рявкнул мистер Тодмен.

Он закрыл глаза, и на мгновение показалось, что это его последнее замечание о миссис Порфир. Но он открыл их снова, и на сей раз в его взгляде читался некоторый страх.

— Э-эй! — выдавил он. — Вы снова были в доме у моей Марлен?

— На сей раз это не имеет отношения к коттеджу, мистер Тодмен.

— Тогда ладно. Если Марлен устроена, мне плевать, что со мной будет. Миссис Порфир! Ха! Это была удача, вы уж поверьте. Я писал, предостерегал ее, но без толку. Если бы она уехала, когда я просил, может, ничего не произошло бы. Триста фунтов я ей предлагал, а она отказалась образумиться. А если бы она согласилась в «Альпах» меня послушать, я поднял бы до четырехсот пятидесяти. Но разве она остановилась, когда я позвал? Нет! Спиной повернулась к четырем с половиной сотням и побежала навстречу своей смерти. Вот вам и высший суд, а мистер?

— Куда она пошла, мистер Тодмен?

— Вниз с холма, к поляне. А то вы не знаете!

— И вы пошли следом? — мягко спросил Тримбл.

Поначалу показалось, что Тодмен его не расслышал. Он опять закрыл глаза, но теперь еще и откинулся на подушку, очевидно измученный усилиями. Медсестра у изголовья кровати повернулась к суперинтенданту и набрала в грудь воздуха... Потом ни с того ни с сего Тодмен вдруг снова ожил, и на сей раз его лицо расплылось в неожиданной злобной ухмылке.

— А ведь мог бы, верно? — сказал он. — Знаю, к чему вы клоните, мистер... Меня вам не подловить. Нет. Я просто сидел в машине как идиот, ругался и чертыхался себе под нос, уж не знаю, как долго... пять минут, может, десять. На тропинку я и не ступал. Спросите миссис Рэнсом, если хотите.

— Ах вот как! Миссис Рэнсом вас там видела?

— Я не говорю, что видела. Я говорю только, что видела бы, если бы я пошел. Понимаете?

— Видела бы? Почему?

— Потому что я на пятки бы ей наступал, вот почему, — раздраженно ответил Тодмен. — Насколько мне известно, та тропинка ведет только в одну сторону.

— Давайте проясним, — сказал Тримбл насколько мог спокойно. — Вы видели, как миссис Рэнсом пошла по дорожке с миссис Порфир?

— Не с ней. За ней.

— Через какое время?

— Откуда мне знать? Но прошло не так уж много. Пара минут, чуть больше или меньше.

— Она шла быстро или медленно?

— О, она уж очень спешила. Достаточно, чтобы нагнать старую корову, если бы захотела.

— У нее в руках было что-нибудь? Какая-нибудь палка?

— Да я особо ее не рассматривал.

— И вы не видели, как она вернулась?

Тодмен покачал головой.

Медсестра пощупала больному пульс и чуть нахмурилась.

— Думаю... — начала она.

— Всего несколько минут, мадам, пожалуйста, — взмолился Тримбл. — Мы недолго, обещаю. Мистер Тодмен, — поспешно продолжил он, — что вы сделали после того, как увидели миссис Рэнсом спускающейся с холма?

— Поехал домой.

— А теперь подумайте хорошенько, потому что это может быть важно. Спускаясь, вы кого-нибудь на склоне видели?

— Никого.

— Вообще никого?

— Никого, кроме мистера Пурпура, конечно.

— Не понимаю, почему вы говорите «конечно», мистер Тодмен.

— Потому что я оставил его у подножия идти пешком, вот почему. Логично, что он поднимался, когда я спускался, так?

— Где вы его видели?

— На гребне холма. Я поворачивал на другую сторону долины, ну и глянул мельком на холм.

— Еще кого-нибудь видели?

— Я вам уже сказал.

— Вы видели машину мистера Уэндона?

— Да, ее я видел.

Речь Тодмена становилась угрожающе невнятной и слабой. Вопрос в том, подумал Тримбл, дошел ли он уже до той стадии, когда согласится с чем угодно из чистой усталости. Стремясь опередить время и отчаянно избегая встречаться глазами с сестрой, он задал еще один наводящий вопрос:

— И мистер Уэндон был в машине?

— Нет, его там не было. — Ответ вышел слабый, но вполне решительный.

— Откуда вы знаете?

— Потому что посмотрел, — сказал Тодмен с новым спазмом капризной энергии. — Хотел спросить про его счетец, достаточно ведь долго ждал оплаты. Машина была на стоянке, под деревьями. Ни следов Уэндона. Ни следа. Ни сигнала. Как у того чертова мотоциклиста. Он сигнала не подавал. Все они одинаковы, педальные... моторные велосипеды, моторные... Никаких сигналов. Спросите миссис Порфир, что я сделал с ее велосипедом. Она...

— Довольно, — твердо сказал сестра.

— Куда теперь? — спросил сержант Брум, когда автомобиль суперинтенданта свернул на объездную дорогу, которая, огибая узкие улочки Маркгемптона, вела на север, в долину Диддер.

— В отель «У тиса», — коротко ответил Тримбл.

Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как они вышли из больницы.

Хамфри Пурпура они нашли в шезлонге на лужайке позади гостиницы, под большим буком. Изо рта у него торчала неизменная сигара, он читал «Файнэншл таймс». Когда детективы подошли, он не встал, но кивнул на дружелюбный и чуть покровительственный лад поверх газеты, которую не потрудился опустить.

— Мистер Пурпур, — начал Тримбл, — вы не против ответить еще на несколько вопросов в связи с тем, о чем мы говорили вчера?

— Ни в коей мере, — милостиво отозвался Пурпур.

— Тогда не могли бы вы пройти с нами в гостиницу?

Пурпур задумчиво оглядел сад. Единственными людьми, кроме них, была престарелая пара, сидевшая на старинной скамье так далеко, что не могла слышать разговор. Он поднял глаза к чистейшей голубизны небу.

— Нет, благодарю, — сказал он, стряхивая пепел с сигары, — мне и тут вполне удобно.

Поскольку в пределах досягаемости никаких скамей или стульев не было, офицерам оставалось либо сесть на землю, либо остаться стоять — иными словами, оказаться сидящими у ног подозреваемого, точно ученики перед наставником, или стоящими перед его шезлонгом, как слуги в ожидании распоряжений. В такой рассчитанной грубости Пурпур поднаторел. Распознав ее, Тримбл лишь с трудом взял себя в руки.

— Пусть будет по-вашему, — сказал он. Посмотрев на траву, он понял, что она сыровата, и предпочел утомительную, зато не столь унизительную альтернативу. — Я только что снял показания с мистера Тодмена, — продолжил он, глядя в безмятежное лицо Пурпура.