Смертельный номер - Кристианна Брэнд

хмельного болота и вернулся к холодному здравомыслию. И от этого здравомыслия действительно похолодел. Снова жуткая правда явилась перед ним, его затрясло и душа ушла в пятки. Он резко сказал:

— Я видел их — они видели меня.

— Начальник сказать; нет, вы были выше и могли видеть вниз. Они были ниже. Они могли и не видеть вас.

— Мисс Баркер лежала прямо рядом со мной.

— Да, сказать начальник, но спала.

— Как только бы я встал, с пляжа меня увидел бы любой. Мне ведь пришлось бы идти на верхнюю террасу по лестнице.

— Он сказать: вы можете пройти вдоль террасы к жасминовому «туннелю» и по нему подняться на верхнюю террасу.

— А что бы мне пришлось делать, если бы мисс Баркер проснулась?

Начальник полиции пожал плечами, Лолита повторила его движение в качестве перевода и потом добавила его слова:

— А почему не может джентльмен встать и уйти?

— На четвереньках по всей террасе? Ладно, не переводите, это так, шутка, — усмехнулся Кокрилл. — Допустим, она бы проснулась тогда, когда меня не было или, например, когда я возвращался после… того, что сделал?

— Начальник сказать: убитая сеньорита знала плохие тайны о сеньорите Барракер. Сеньориту Барракер устроило бы… не увидеть вас и спать.

Нет, никогда, никогда нельзя недооценивать людей…

— Скажите сеньору… переведите ему: я ничего не имел против убитой сеньориты. В ее блокноте ничего не было против меня. Зачем же мне убивать ее? Почему он считает, что я мог это сделать?

Начальник полиции не сводил глаз с лица Кокрилла. Потом встал, вытащил лист бумаги и положил его на середину стола, взял свою рюмку с остатками «агуардьенте» и быстрым движением выплеснул их на бумагу. Капли легли длинными головастиками, сужаясь в противоположную от него сторону. Он удовлетворенно оглядел их, снова взглянул на Кокрилла, оттолкнул мокрый лист и положил на его место коричневый блокнот, раскрытый на странице с именем инспектора. Не отдавая себе отчета, тот тоже встал и стал рассматривать страницу.

Пятнышки крови, рассыпавшиеся по исписанному листу, напоминали семейку головастиков, разбегавшихся…

Начальник полиции снова рывком повернул блокнот к Кокриллу. Теперь инспектор мог еще раз хорошо прочесть комментарии Ванды Лейн относительно себя самого, сумму внизу страницы, которую она обвела чернилами. А головастики разбегались… в противоположную от него сторону.

От него.

Но на деревянном столике капли вытягивались в обратную сторону. Значит, блокнот на столике развернули…

Так. Она сидит за столиком. Перед ней лежат блокнот с компрометирующими записями и нож «из Толедо».

В комнату кто-то входит. Перед ним стол, он смотрит через него на мисс Лейн. Она открывает блокнот… она или вошедший. Блокнот повернут к вошедшему. Тот читает написанное и хватает нож…

Но кто бы ни вонзил нож в сердце Ванды Лейн, он смотрел на страницу с именем инспектора Кокрилла.

Он стоял не сводя глаз с забрызганной кровью страницы, впервые за многие-многие годы почувствовав, что такое страх — страх и неизвестность. Он хотел было заговорить, но промолчал: одно неверное слово, один неверный шаг и… Но нельзя же просто так стоять и позволить поймать себя в ловушку! Ибо, если эта ловушка сработает, то жертва останется беспомощной до самой смерти. Ее больше никто не увидит, не услышит и очень скоро все ее забудут. Ну кому какое дело до англичанина на острове Сан-Хуан эль Пирата? Убийство было совершено, подозреваемый был… найден, требования правосудия удовлетворены. И теперь наследный принц, мэр и начальник полиции должны заняться более важными делами: контрабандная флотилия вот-вот выйдет на промысел, а потом вернется. А на Страстной неделе будет очень удобно и показательно из милости вздернуть заключенного на виселицу и тем самым положить конец этому делу.

Кокрилл посмотрел в глаза начальнику полиции. Тот неопределенно улыбнулся и пожал мощными плечами в погонах, как будто говоря: мой «кровный брат» сам допустил глупую ошибку — и взглянул на часы. Часы, по его словам (которым Кокрилл не поверил), показывали начало третьего. При этом он поморщился, давая понять: в два у него всегда обед, и Пепита уже наверняка сердится. В ответ на его громкий стук кулаком по столу в комнате появились двое конвоиров. Кокрилла охватил ужас.

— Что это значит? — спросил он.

Лолита перевела его вопрос начальнику полиции, тот стал размышлять, какой ответ лучше утихомирит нового заключенного, и наконец изрек, что «полицио» желает предложить херенте инглес нечто вроде ленча. Приглашение было настоятельным, ибо конвоиры стали по обе стороны от инспектора и крепко ухватили под руки. Начальник полиции улыбнулся ему, будто извиняясь, и отправился отчитываться перед Пепитой, а инспектор Кокрилл из «Скоталанда Ярда» проследовал в камеру в подземелье тюрьмы порта Баррекитас.

По контрасту с ослепительным солнцем снаружи, в тюремных коридорах было очень темно — темно, сыро и очень холодно. Никаких желобков из жести для сбора влаги, сочащейся вдоль стен, позеленевший за двести лет осклизлый пол. У стены в камере стояла подгнившая деревянная лавка, остальное пространство тесной комнатенки было завалено огромными мешками чего-то, напоминавшего кофе в зернах. Помимо этого камеру наполнял сильный запах козлятины, были также следы присутствия здесь этих полезных животных. Конвоиры вышли, с неимоверным грохотом захлопнув за собой дверь и повернув в ней ключ. Через десять минут один из них явился с миской острого пряного риса и графином молодого красного столового вина, получаемого от весьма хилых виноградников на другом берегу острова. Страж ушел, зевнув напоследок, и уже не так громко захлопнул дверь. Риса инспектор Кокрилл есть не стал, а половину графина вина выпил. Мешки с кофе оказались суше, чем лавка, он сел на один из них и задумался.

Через час он по-прежнему сидел на мешке. Голова не работала, от холода он совершенно не мог мыслить и просчитывать варианты, не мог принимать решения, не мог предполагать и вспоминать…

Начальник полиции в гостинице больше не появится. Завтра утром, возможно, Фернандо сделает какой-нибудь запрос. Полиция ответит, что теперь все в порядке, «Одиссей-тур» может спать спокойно. Фернандо немножко поспорит, конечно же, попросит объяснить, что произошло, попытается возражать… Но он и сам от полиции натерпелся и вряд ли отважится особо пререкаться. В конце концов, он пожмет своими широкими плечами, сообщит обо всем своей фирме и продолжит поездку с «иль группой». А те будут лишь счастливы улизнуть поскорее отсюда, пока полицию удовлетворяет один заложник, будут спокойно обсуждать между собой случившееся, слишком довольные и счастливые, чтобы разыскивать его.