Энтони Беркли - Загадка Лейтон-Корта

Миссис Плант быстро взглянула на Роджера, а потом перевела взгляд в окно и тихо сказала:

— Я просто думала, как… как все это трагично.

Последовала короткая пауза.

— По-видимому, леди Стэнуорт не была с ним в хороших отношениях, не правда ли? — небрежно заметил Роджер, прижимая концом спички табак в своей трубке.

— Вы так думаете? — сдержанно ответила она.

— У меня, во всяком случае, сложилось такое впечатление. Собственно говоря, я бы даже мог утверждать, что он ей определенно не нравился.

Миссис Плант с неприязнью посмотрела на него.

— Я полагаю, в каждой семье есть свои секреты, — сдержанно сказала она. — Не считаете ли вы несколько неуместным вмешательство посторонних людей? Особенно при подобных обстоятельствах.

— Это камешек в мой огород, — улыбнулся Роджер, нимало не смутившись. — Да, миссис Плант, полагаю, вы правы. Но беда в том, что я просто не в состоянии удержаться! Я самый любопытный человек на земле! Меня все интересует, особенно каждое человеческое существо. И я просто должен добраться до сути. И вы не можете не признать, что отношения между леди Стэнуорт и… (как бы это получше выразиться?) и несколько плебейским мистером Стэнуортом чрезвычайно интересны для писателя.

— Вы хотите сказать, что все для вас — лишь материал для публикации? — ответила миссис Плант менее бескомпромиссно. — Ну что же, если вы так ставите вопрос, очевидно, у вас есть на то определенная причина, хотя я этого не оправдываю. Да, по-моему, леди Стэнуорт действительно не очень ладила со своим деверем. В конце концов, это можно было ожидать, не правда ли?

— Да? — быстро спросил Роджер. — Почему?

— Видите ли, в силу обстоятельств… — миссис Плант ВДРУГ резко оборвала фразу и прикусила губу. — Я полагаю, потому что… кровь не вода. Они во всем были совершенно не похожи друг на друга.

— Вы не это собирались сказать. Что вы имели в виду, когда поправили себя?

Миссис Плант слегка вспыхнула.

— Право, мистер Шерингэм, я…

Алек резко поднялся со стула.

— Мне кажется, в этой комнате слишком душно, — заметил он. — Роджер, пойдем в сад и вдохнем немного свежего воздуха. Я уверен, что миссис Плант нас извинит.

Миссис Плант бросила на него благодарный взгляд.

— Разумеется! Я… я, наверное, пойду наверх и ненадолго прилягу. У меня разболелась голова.

Мужчины молча смотрели, как она вышла из комнаты.

— Послушай! — раздраженно воскликнул Алек. — Я не позволю тебе так издеваться над бедной женщиной. Это уж слишком! У тебя голова набита всякими дурацкими предположениями на ее счет, и ты пытаешься вынудить ее признать их. Я этого не допущу!

Роджер с притворным отчаянием покачал головой.

— Знаешь ли, Александр, — трагическим тоном сказал он, — ты тяжелая личность. Исключительно тяжелая.

— Это уже не шутки, — возразил Алек несколько спокойнее, хотя лицо его все еще пылало гневом. — Мы можем сделать то, что надумали, без издевательств над женщинами.

— И это как раз, когда я так хорошо продвигался вперед, — не слушая друга, бормотал Роджер. — Ты, Алек, никчемнейший Ватсон! Понять не могу, зачем я только связался с тобой.

— Тебе здорово повезло, что ты это сделал. — Во всяком случае, я за честную игру! А пытаться заставить женщину, которая ничего общего не имеет с этим делом, признаться во множестве надуманных тобой глупостей — это не значит вести честную игру.

Роджер мягко взял друга под руку и повел в сад.

— Ну ладно, ладно! — сказал он тоном, каким успокаивают капризного ребенка. — Если ты так настроен против, мы применим другую тактику. Во всяком случае, нет нужды так распаляться. Твоя беда, Алек, в том, что ты перепутал свой век. Тебе следовало бы жить лет четыреста-пятьсот тому назад. Быть тяжеловооруженным рыцарем, защитником всех леди, попавших в беду. Ты бы слонялся повсюду с копьем за спиной…

— Тебе хорошо смеяться, — возразил Алек, слегка успокоившись, — но я абсолютно прав, и ты это знаешь. Если мы и дальше намерены заниматься расследованием этого дела, то не должны использовать никаких дьявольских, подлых детективных трюков. Если уж на то пошло, почему ты не займешься Джефферсоном?

— По самой простой причине, дорогой мой Алек! Отличнейший Джефферсон, конечно же, ничего не выдаст, в то время как всегда есть шанс, что это сделает женщина. Ну довольно! Впредь мы будем ограничиваться палками, камнями, а человеческий элемент оставим в покое. Во всяком случае, в женской его части. Хотя, — добавил Роджер задумчиво, — интересно было бы знать, что происходит между этим трио!

— Гм! — неодобрительно произнес Алек.

Какое-то время они вместе молча шагали взад-вперед по краю газона, который расстилался параллельно тыльной стороне дома.

Мысли Роджера беспокойно метались. Исчезновение следов заставило его решительно пересмотреть свои представления. Теперь у него не было никакого сомнения в том, что Джефферсон не только знал все о преступлении, но, скорее всего, был участником. Было ли его участие активным и он присутствовал в то время в библиотеке, сказать с уверенностью невозможно, однако Роджер склонен был думать, что Джефферсона там не было, хотя то, что он помогал планировать и сейчас активно стремится уничтожить все следы, это, по мнению Роджера, сомнений не вызывало. И это означало: по крайней мере один соучастник был среди жителей этого дома.

Однако намного больше Роджера беспокоила вероятность того, что каким-то образом в преступлении были замешаны обе женщины. На первый взгляд казалось почти невероятным, что миссис Плант или леди Стэнуорт могли быть причастны к убийству. Но опровергнуть факты было невозможно. Роджер был безусловно убежден в том, что между Джефферсоном и леди Стэнуорт существовало определенное понимание, как он не сомневался и в том, что в доме произошло убийство, а не самоубийство. Сходное понимание существовало также между миссис Плант и Джефферсоном. К этому еще следовало добавить подозрительное поведение миссис Плант в то утро в библиотеке. Хотя ее драгоценности действительно оказались в сейфе, тем не менее Роджер был убежден, что данное ею объяснение пребывания в библиотеке было ложью. Более того, миссис Плант безусловно знала о Стэнуорте, его невестке и секретаре значительно больше, чем готова была признать. Очень жаль, что она смогла вовремя остановить себя, когда, обмолвившись, чуть было не сказала нечто действительно важное.

Роджеру, как и Алеку, не хотелось верить в причастность обеих женщин к этой трагедии, но он не видел никакой возможности избежать такого предположения. Печально, конечно, что Алек пришел к такому предубеждению по поводу методов расследования, ибо это был именно тот случай, когда требовалось в высшей степени беспристрастное обсуждение. Роджер исподтишка взглянул на своего молчаливого товарища и тихо вздохнул.

Тыльная сторона дома не была прямой. Между библиотекой и столовой, где находилась небольшая комнатка, которую использовали как склад для сундуков и разного хлама, стена дома отступала на несколько футов назад, образуя углубление. Это место у стены было занято невысокой порослью лавровых кустов. Когда друзья проходили мимо, солнечный луч упал на какой-то маленький синий предмет, лежавший у самых корней. Блеск привлек внимание Роджера. Оттенок этого синего цвета вызвал у него какое-то воспоминание.

— Алек, — спросил он, хмурясь, — что это за синяя вещица у самых корней? Она смутно что-то напоминает.

Он перешел через тропинку и наклонился. Это был осколок синего фарфора.

— О! — с живостью воскликнул Роджер, держа осколок так, чтобы Алек мог его видеть. — Ты понимаешь, что это?

Алек подошел к другу и без всякого интереса взглянул на кусок фарфора.

— Наверное, кусок разбитой тарелки или чего другого.

— Неужели ты не узнаешь? Это же кусок той исчезнувшей вазы, друг мой! Клянусь Юпитером! Надо взглянуть: нет ли других осколков.

Он опустился на четвереньки и стал заглядывать между кустами.

— Чуть подальше есть и другие куски. Я сейчас проверю, а ты постереги, чтобы нас никто не увидел, — сказал Роджер и энергично пополз в небольшие заросли лавра.

Через несколько минут он вынырнул из кустов. В руках у него было еще несколько кусков вазы.

— Здесь все! — с торжеством объявил он. — Лежали у самой стены. Ты понимаешь, что это значит?

— Очевидно, этот тип выбросил здесь осколки, — как всегда разумно ответил практичный Алек.

— Точно! Я думаю, он, собрав осколки, сложил их в карман, чтобы потом при первой возможности где-нибудь выбросить. Методичный тип!

— Да, — согласился Алек и удивленно посмотрел на Роджера. — Ты что-то уж очень возбужден по этому поводу.

— Конечно! — многозначительно произнес Роджер.

— Почему? Я хочу сказать… ничего тут нет удивительного Если ваза была разбита и куски исчезли, вполне разумно было предположить, что их где-то выбросили, не так ли?