Дороти Сэйерс - Труп в оранжерее

— Еще один случай абсурдной, старомодной тирании родителей, — сказала мисс Таррэнт тепло. — Вот не подумала бы, что это еще возможно — в послевоенное время.

— Я не знал, — сказал Уимзи, — что это можно так назвать. Но дело не в родителях. Моя мать замечательная женщина. Не думаю, что она вмешалась. Факт состоит в том, я предполагаю, что она хотела пригласить мистера Гойлса к Денверу. Но мой брат принял твердое решение воспротивиться.

— Ну вот, и чего вы ждали? — сказала мисс Таррэнт презрительно. — Но я не понимаю, какое ему было до этого дело.

— О, никакого, — согласился Уимзи. — Только благодаря ограниченным идеям моего покойного отца о том, что пристало делать женщинам, мой брат владеет деньгами Мэри, пока она не выйдет замуж с его согласия. Я не говорю, что это хороший план, я думаю, что это ужасный план. Но он таков.

— Чудовищно! — сказала мисс Таррэнт, качая головой настолько сердито, что напомнила Питера с лохматой головой. — Варварство! Просто феодализм какой-то, должна сказать. Но в конце концов, что значат деньги?

— Ничего, конечно, — сказал Питер. — Но если вы были приучены иметь их, несколько странно внезапно остаться без них. Подобно ледяному душу, знаете ли.

— Я не могу понять, какое значение это могло иметь для Мэри, — упорствовала мисс Таррэнт мрачно. — Ей нравилось быть рабочей. Мы когда-то пробовали жить в доме рабочего в течение восьми недель впятером на восемнадцать шиллингов в неделю. Это был изумительный опыт — на самом краю Нового Леса.

— Зимой?

— Ну нет, мы подумали, что не стоит начинать зимой. Но выпало девять дождливых дней, и труба на кухне все время дымила. Понимаете, дрова доставлялись из леса, так что они были совершенно сырыми.

— Понимаю. Это, должно быть, было необыкновенно интересно.

— Этот опыт я никогда не забуду, — сказала мисс Таррэнт. — Чувствуешь себя необыкновенно близко к земле и примитивным вещам. Если бы мы только могли отменить индустриализацию. Тем не менее я боюсь, мы никогда не сможем совершить эту «кровавую революцию», вы знаете. Это ужасно, конечно, но благотворно и неизбежно. Мы будем пить кофе? Нам придется самим принести его наверх, если не возражаете. Официантки не обслуживают после обеда.

Мисс Таррэнт погасила счет и вернулась, неся чашку с кофе. Он уже перелился через край чашки в блюдце, и пока она поднималась по крутой и извилистой лестнице, кофе расплескался еще больше.

Поднявшись из цокольного этажа, они почти столкнулись с молодым человеком со светлыми волосами, который искал письма в темном ряду небольших ящиков. Ничего не найдя, он отступил в зал. Мисс Таррэнт издала восклицание удовольствия.

— Вот и мистер Гойлс, — закричала она.

Уимзи глянул в ту сторону и при виде высокой, слегка сутулой фигуры с грязными волосами и правой рукой в перчатке онемел от изумления.

— Вы не представите меня? — спросил он.

— Я приведу его, — сказала мисс Таррэнт. Она побежала на другую сторону зала и обратилась к молодому агитатору, который поднялся, глянул через зал на Уимзи, покачал головой, видимо, извиняясь, торопливо взглянул на свои часы и ринулся к выходу. Уимзи вскочил и погнался за ним.

— Удивительно, — закричала мисс Таррэнт, побледнев. — Он говорит, что у него встреча, и он, конечно, не может отсутствовать…

— Извините меня, — сказал Питер. Он выбежал на улицу как раз вовремя, чтобы заметить темную фигуру, спешащую через улицу. Он пустился в погоню. Убегающий, как ему показалось, скользнул в небольшой темный переулок, ведущий к Чэринг-Кросс-роуд. Торопясь догнать его, Уимзи кинулся следом, но внезапно был ослеплен яркой вспышкой и дымом почти в лицо. Разрушительный удар в левое плечо и оглушительный звук выстрела унесли вихрем окружающее его пространство. Он резко качнулся и упал на медный остов подержанной кровати.

Глава 8 МИСТЕР ПАРКЕР ДЕЛАЕТ ЗАМЕТКИ

Человека привели в зоопарк и показали жирафа. Пристально глядя на него некоторое время в молчании, он сказал: «Я не верю этому».

Первым порывом Паркера было усомниться в собственном здравомыслии; затем — в здравомыслии леди Мэри. Наконец, когда в его мозгу прояснилось, он решил, что она просто говорит неправду.

— Ну, леди Мэри, — сказал он ободряюще, но с оттенком упрека, как ребенку со слишком ярким воображением, — вы же не думаете, что мы поверим в это.

— Но вы должны, — сказала девушка серьёзно, — это факт: я застрелила его. Я действительно сделала это. Не то что бы я хотела сделать это; это было… ну, в общем, своего рода несчастный случай.

Мистер Паркер встал и прошелся по комнате.

— Вы поставили меня в ужасное положение, леди Мэри, — сказал он. — Видите ли, я — полицейский. Я никогда в действительности не мог себе представить…

— Это не имеет значения, — сказала леди Мэри. — Конечно, вы должны будете арестовать меня, или задержать, или как вы там это называете. Для этого я и приехала. Я вполне готова идти спокойно, это правильное выражение, не так ли? Хотя сначала я хотела бы все объяснить. Конечно, мне следовало сделать это давно, но боюсь, что я потеряла голову. Я не понимала, что Джеральд будет обвинен. Я надеялась, что дело сведут к самоубийству. Я должна сделать заявление сейчас? Или в полицейском участке?

Паркер застонал.

— Меня не накажут слишком сурово, если это был несчастный случай, не так ли? — В ее голосе была дрожь.

— Нет, нет, конечно, нет. Но если бы вы сказали раньше! Нет, — сказал Паркер, внезапно останавливаясь и садясь около нее, — это невозможно, абсурд. — Он неожиданно взял руку девушки в свою. — Ничто не убедит меня, — сказал он. — Это абсурд. Это не похоже на вас.

— Но несчастный случай…

— Я не имею это в виду, вы понимаете, я подразумеваю другое. Но почему вы молчали…

— Я боялась. Я говорю вам теперь.

— Нет, нет, нет, — закричал детектив. — Вы лжете мне. Благородно, я знаю; но это того не стоит. Ни один мужчина не может стоить этого. Доверьтесь мне, умоляю вас. Расскажите правду. Не выгораживайте этого человека. Если он убил Дэниса Кэткарта…

— Нет, — девушка вскочила на ноги, выдергивая руку. — Не было никакого другого мужчины. Как вы смеете говорить или думать так! Я убила Дэниса Кэткарта, говорю вам, и вы должны верить этому. Я клянусь вам, что не было никакого другого мужчины.

Паркер взял себя в руки:

— Садитесь, пожалуйста. Леди Мэри, вы решительно настроены сделать это заявление?

— Да.

— Зная, что у меня нет другого выбора, кроме как действовать на основании вашего заявления?

— Если вы не согласитесь, я пойду прямо в полицию. Паркер достал свою записную книжку.

— Продолжайте, — сказал он.

Внешне бесстрастно, выдавая себя только нервным перебиранием перчаток, леди Мэри начала свое признание ясным твердым голосом, как если бы она рассказывала его наизусть.

— Вечером в среду, 13 октября, я поднялась к себе в комнату в половине десятого. Я села, чтобы написать письмо. В четверть одиннадцатого я услышала, что мой брат и Дэнис ссорятся… в коридоре. Я слышала, что мой брат назвал Дэниса обманщиком и сказал ему, чтобы он больше не смел со мной разговаривать. Я слышала, как Дэнис выбежал. Я прислушивалась в течение некоторого времени, но не слышала, чтобы он возвратился. В половине двенадцатого я стала тревожиться. Я переоделась и вышла на улицу, чтобы попытаться найти Дэниса и привести его обратно. Я боялась, что с отчаяния он мог что-нибудь с собой сделать. Вскоре я нашла его в кустарнике. Я просила его вернуться. Он отказался и рассказал мне об обвинении моего брата и о ссоре. Я была очень напугана, конечно. Он сказал, что бесполезно что-либо отрицать, потому что Джеральд настроен уничтожить его, и попросил меня уехать, выйти за него замуж и жить за границей. Я была удивлена, что он предлагает такие вещи в сложившейся ситуации. Мы оба разозлились. Я сказала: «А теперь иди в дом. Завтра можешь уехать первым поездом». Он казался почти сумасшедшим. Он вытащил пистолет и сказал, что положит всему конец, что его жизнь разрушена, что мы очень лицемерны и что я никогда не любила его, или для меня ничего не значило то, что он меня любил. Так или иначе, он сказал, что, если я не пойду с ним, все будет кончено, семь бед — один ответ, он застрелит меня и себя. Я думаю, что он был совершенно не в себе. Он вытащил револьвер; я схватила его руку; мы боролись; дуло пистолета оказалось как раз напротив его груди, и либо я нажала курок, либо он сам выстрелил, я не знаю, что случилось. Все было в таком водовороте.

Она сделала паузу. Ручка Паркера записывала слова, а его лицо выражало нарастающее беспокойство. Леди Мэри продолжала:

— Он был еще жив. Я помогала ему. Мы с большим трудом добрались почти к дому. Он упал, когда…