Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина

На вопрос Лидии Семёновны о завтраке, Яков Харитонович только махнул рукой: «Потом!»

По дороге Дубовик сказал, что надо бы заехать к Баташову за Рустемовой, пока та не уехала в Глуховку.

Алия Кадимовна была удивлена столь ранним визитом подполковника, но по его лицу поняла, что у того какие-то новости. Быстро собралась и вышла к машине.

До Правления доехали в полном молчании. Рустемова чувствовала настроение Дубовика и не лезла с расспросами.

В кабинете участкового Герасюк пил чай со сторожем. Увидев входивших, он с удивлением посмотрел на стенные ходики.

– Кого на сей раз?..

– Меня! Убитые подпитывают мой трудовой энтузиазм, и он, в свою очередь, мне спать не даёт, да и время не такое уж раннее, по деревенским меркам. Ведь так, Денис Осипович? – Дубовик говорил всё это больше для того, чтобы протянуть время в ожидании пока уйдёт сторож, который собирал в разложенную на столе газету остатки немудрящего деревенского завтрака, при этом оставив на тарелке часть хлеба, пару яиц и сало для «гостей», как он сам выразился.

Дождавшись, когда мужчина, наконец, вышел, все расселись вокруг стола.

Герасюк поставил на плитку чайник, нарезал оставленный сторожем хлеб, расколол в руке большую головку рафинада.

– Значит так… – начал Дубовик, оглядев присутствующих, – провокатор Горелов не плод воображения Гребковой. Он, действительно, жил в том же городе, именно в то же время, когда Анфиса Гребкова была у своей сестры. Существовала и подпольная группа, которую этот Горелов выдал румынам, оккупировавшим в то время Молдавию. Все подпольщики были повешены, и сестра Анфисы тоже. Самой Анфисе помогли уйти к партизанам. Так что, Горелов ей был знаком. Но!.. В том же году этот провокатор был показательно повешен партизанами на площади городка, в котором всё это и произошло.

– Вот это поворот!.. – присвистнул Герасюк. – Тогда кто же её убил? И кого нам искать?

– А ошибки быть не может? Мог этот Горелов выжить? Ведь кого-то же она видела здесь? – Рустемова смотрела на Дубовика.

– Никаких ошибок! По словам местных жителей, труп Горелова «болтался» на виселице два дня, весь город «любовался» им. Сомневаюсь, что после такого он ещё мог встать и пойти.

– Товарищ подполковник, откуда такой цинизм? – удивленно повела бровями Рустемова.

– От злости! Теперь я совершенно уверен, что всё, всё, – сделав ударение на последних словах, Дубовик пристукнул ладонью по столу, – сходится на этих чёртовых болотах! И если в ближайшее время мы не найдём дорогу к скиту, покойников, боюсь, станет больше.

– Оптимистично! – фыркнул Герасюк, но тут же замолчал под острым взглядом приятеля.

– А фотографии?

– Ты же знаешь, что лица таких людей вымарывались на всех семейных и общих снимках. А словесный портрет Ерохин привезёт, но говорит, что на него надежды мало. Только общие черты, не более…

– Может, мне, всё-таки, остаться? – с некоторой надеждой спросила Рустемова, заранее зная ответ Дубовика.

– Делай, как договорились! Сама говоришь, что «материала» для работы нет. Так что, будем «рыть носом землю», пока этот «материал» не найдём.

– Хорошо, но у вас будет не больше двух суток! Если не я, то Моршанский уж точно появится здесь.

– Я понял. – Дубовик кивнул Рустемовой и повернулся к мужчинам. – Сегодня жду гидролога, вернее, болотоведа. Если он не поможет, будем искать сами.

В это время появился Кобяков. Красные глаза выдавали неспокойно проведенную бессонную ночь.

Попросив разрешения вначале выпить чаю, он шумно отдышался и сел к столу, грея руки о горячий стакан.

– Всю ночь опрашивали людей, вся деревня взбудоражена! – Было заметно, что участковый не может собраться с мыслями. – Калошин с Дорониным пока остались. Я им ваши вопросы, товарищ подполковник, передал.

– Хорошо, – кивнул Дубовик. – Я понимаю, что моё задание не совсем простое, но мне нужно знать всё, что сказала мать мальчика. – Он вопросительно посмотрел на Кобякова.

– Да-да, я понимаю. Мне, хоть и с трудом, но удалось уже поздно ночью с ней поговорить обо всем подробней.

– И?..

– В общем, так… – Участковый отставил стакан. – Как-то в самом начале осени в прошлом году мать с мальчиком ходили за голубикой. Есть в том лесу Дунькин луг, вот за ним они всегда и собирали ягоды. Там мшистые леса, близость болот – голубики много. Ну, и как это бывает, разошлись по разным сторонам. Серёжа лес знает… знал хорошо, поэтому мать за него не переживала. Но в какой-то момент она услышала его окрик, откликнулась и пошла на его зов. Говорит, что он был немного испуган, ну, не так, чтобы совсем… Но Серёжа сказал ей, что видел двух мужчин, которые шли по болоту, и один из них, увидев мальчика, пошел в его сторону. Этого Серёжа и испугался. Мужчина нагнал его и спросил, что он тут делает. Мальчик окликнул мать, и незнакомец отстал.

– Погодите!.. Она так и сказала, что они шли по болоту? – глаза подполковника заблестели.

– Андрей… Ефимович! Объясните, что вас так интересует в этих словах? – Рустемова заметно злилась на Дубовика за то, что он, по своему обыкновению, держал много информации при себе, используя своих коллег зачастую, что называется, втёмную.

– Попробую. Степан Спиридонович, – обратился он к участковому, – можете показать места, где люди встречали Лесника? – подполковник вслед за Кобяковым поднялся и подошел к висевшей на стене карте деревни Потеряево и её окрестностей.

– Да, я тоже попробую… За точность некоторых мест не ручаюсь. – Участковый взял карандаш и стал методично обводить некоторые точки на карте, снабжая каждую комментариями.

– Так, – удовлетворенно кивал Дубовик. – А теперь покажите, где находится этот самый Дунькин луг.

Кобяков отвел карандаш в другой угол карты:

– Вот здесь, вблизи Глуховки.

– Теперь понятно, почему никто до сей поры не нашел здесь тропы до скита? – подполковник оглядел присутствующих.

– Потому что её здесь нет, – первым высказался Герасюк.

– И я того же мнения. А если есть, то… её просто перестали использовать именно затем, чтобы не было ориентира, то есть проторенных лесных дорожек, до тропы через болота. А прошлые, проложенные отшельником уже заросли. Ну, думая, что в этом вопросе нас дополнительно просветит болотовед.

– Но ведь этот самый Лесник постоянно отирался в лесу возле Потеряево, а не у Глуховки. Почему? – с недоверчивым упрямством спросила Рустемова.

– Объяснений может быть множество. Но лично я склоняюсь к тому, что так надо было второму человеку, то есть нашему преступнику. Степан Спиридонович, глуховчане часто ходили на болота? Может быть, кто-то пытался по ним проходить?

– Не-ет, ну что вы! Там такие топи! Ещё в старые времена столько народу и скота погибло!.. А потом, как