Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Хотя она была в перчатках и пальто, холод пробирал до костей. Она чувствовала себя подавленной и уставшей, потому что все еще плохо спала. Визит Страйка оставил после себя неприятное ощущение. На следующее утро Мерфи вернулся к теме тела в хранилище, обрисовав опасность провоцирования человека, который уже приказал убить собственного племянника, и в очередной раз напомнив Робин, что если Линден Ноулз решит, что его подозревают в убийстве Джейсона, в опасности окажутся не только Страйк, но и другие люди. Робин изо всех сил старалась не звучать защитно или сердито, повторяя, что ни она, ни Страйк не собираются приближаться к дяде Джейсона, и заверяя его, что тайна о внедренном оперативнике будет в полной безопасности.

Она могла бы сказать гораздо больше. Она могла бы напомнить Мерфи, что ей не нужны лекции об опасности связи с профессиональными преступниками, ведь они со Страйком уже столкнулись с преступной семьей, столь же социопатичной, как, казалось, Линден Ноулз. Она могла бы даже сказать вслух то, что знали оба: все, что говорил Мерфи, было окрашено его неприязнью к ее партнеру. Но она воздержалась. Ей не хотелось спорить.

Обычно Робин написала бы Страйку, чтобы узнать его мнение о деле Десимы, но скрытое чувство неловкости из-за того, что ее поймали на лжи о Бижу Уоткинс, помешало ей это сделать. Теперь она стояла и смотрела через дорогу на рельефный мотив над окнами "Баленсиага"; это было либо дерево, либо сноп зерна. Возможно, на нее повлияла масонская символика, о которой она читала утром в метро: сноп зерна, как она теперь знала, символизировал для масонов щедрость и милосердие.

Услышав свое имя, Робин вздрогнула и оглянулась. Страйк шел к ней. Она рассчитывала передать наблюдение Шаху, и то только через час. Сделав вид, что закончила разговор, Робин сунула телефон обратно в карман.

– Плаг снова направляется в Ипсвич, – были первые слова Страйка. – Бог знает, что он там замышляет. В любом случае, Шах следит за ним, и он сказал мне, что ты здесь.

– Ты рановато, – сказала Робин. – Мне еще час придется с ней возиться.

– Знаю. Я хотел лично обсудить дело о серебряном хранилище. Мне только что снова звонила Десима Маллинз.

– Подожди, – сказала Робин, не сводя глаз с двери "Баленсиага". – Миссис З куда-то идет.

Брюнетка, одетая в длинное черное пальто из искусственного меха и сапоги на очень высоком каблуке, вышла из магазина с большой сумкой и неторопливо пошла по улице. Робин и Страйк шли по противоположной стороне тротуара с той же скоростью, что и она, но на двадцать метров позади.

– Что ты сказал Десиме? – спросила Робин.

– Правду, – сказал Страйк, – за исключением, конечно, оперативника под прикрытием. Я сказал, что косвенные улики однозначно указывают на то, что это Джейсон Ноулз, но пока нет стопроцентного подтверждения, что это он.

– И что она сказала? – спросила Робин.

– Она умоляла меня попытаться доказать, кто такой Райт, – сказал Страйк. – Ну, что ты думаешь?

– Я думала, ты не хочешь это дело?

– Не буду врать, – сказал Страйк. – Меня начинает интересовать это тело.

Но это, конечно, не вся правда.

Поняв, как сильно Мерфи не хотел, чтобы они расследовали личность тела в хранилище, Страйк понял, сколько возможностей это дело открывает для реализации его планов относительно Робин. Учитывая деликатность ситуации с тайным агентом, у Страйка появился прекрасный повод настоять на том, чтобы они с Робин выполнили большую часть дела вместе, без участия субподрядчиков. Необходимость конфиденциальности оправдывала регулярные закрытые встречи между ними, и, в качестве бонуса, им, возможно, пришлось бы посетить родные города других кандидатов на роль Уильяма Райта, чтобы исключить их. Это означало бы длительные поездки на машине, множество совместных интервью и опросов, а при удаче и ночевки. У него даже появился бы отличный повод снова упомянуть о предсмертной записке Шарлотты, когда бы он объяснял, почему Саша Легард и Валентин Лонгкастер, возможно, не захотят с ним разговаривать.

Страйк не сомневался, что некоторые назовут его циничным, но это его ничуть не беспокоило. В конце концов, он был твердо намерен оказать Десиме Маллинз услугу, которая стоит своих денег, и если им удастся доказать, что Флитвуд не был тем человеком в хранилище, их клиентка обретет необходимое ей решение.

Брюнетка на другой стороне дороги зашла в ювелирный магазин. Страйк и Робин автоматически обернулись к противоположному окну, наблюдая за отражением в витрине.

– Но, – сказал Страйк, – если расследование приведет к конфликтам между тобой и Мерфи, мы откажемся.

Застигнутая врасплох, Робин взглянула на него.

– Даже если бы это было так, это не повод не браться за него, – не задумываясь, сказала она.

Интересно, – подумал Страйк, но вслух сказал:

– Ну, на твоем месте я бы так и думал, но некоторые могут сказать, что именно поэтому я до сих пор одинок. Ты не спросила, как прошло мое свидание с Бижу, – добавил он, глядя на нее сверху вниз.

– О Боже, прости меня за это, – сказала Робин, покраснев. – Я никогда… я забыла сказать Райану, что ты перестал с ней видеться, я… тебе не нужно было…

– Меня это не волнует, – сказал Страйк. – Из нее получается гораздо лучшая воображаемая девушка, чем настоящая. Хотя, – добавил он, – она никогда ей и не была.

– Тогда как бы ты ее назвал? – спросила Робин, совершенно ошеломленная таким поворотом разговора. Страйк обычно был полон решимости умалчивать о своей личной жизни.

– Ошибочное упражнение в отвлечении и мгновенном удовлетворении, которое вылечило меня от подобных практик. Это было быстро, – добавил Страйк, когда бывшая жена мистера З. вышла из ювелирного магазина напротив.

– Ничего из того, что ей хотелось, – сказала Робин, когда они повернулись и пошли за ней. – Думаю, она покупает рождественские подарки.

– Боже, не напоминай, – простонал Страйк. – Ненавижу это, блядь. Я бы заплатил тысячу фунтов, чтобы кто-то сделал это за меня.

– Где ты проводишь Рождество? – спросила Робин. Впервые за шесть лет оба партнера будут свободны на время праздников.

– У Люси, – сказал Страйк. – Я