Ночь Бармаглота - Фредерик Браун

— Окей, Пит, — сказал я. — Спасибо. Я иду в город; позвоню в больницу из редакции «Гудка». Можешь звонить мне туда, если услышишь ещё что-нибудь.

— Чёрт возьми, док, я тоже иду.

Я сказал ему, что ему не надо, но он сказал, что чёрт с тем, что не надо, ему хочется. И я не спорил.

Я повесил трубку и обнаружил, что уже стою на ногах.

— Простите, — сказал я, — но с моим другом случайно произошло нечто важное. — Я подошёл к шкафу взять пальто. — Хотите подождать здесь, или...

— Если не возражаете, — сказал он. — То есть, если вы думаете, что не слишком надолго уходите.

— Этого я не знаю, но позвоню сюда и дам вам знать сразу, как смогу. Если зазвонит телефон, отвечайте; это буду я. Виски и книги к вашим услугам.

Он кивнул.

— Со мной всё будет в порядке. Надеюсь, ваш друг не слишком пострадал.

Больше меня ничто не задерживало. Я надел шляпу и поспешил прочь, на сей раз всерьёз ругая два спустившихся на машине колеса и то, что я не нашёл с утра времени починить их. Девять кварталов — не такая долгая прогулка, когда никуда не торопишься, но это чертовски далеко, если очень хочется добраться побыстрее.

Я шёл быстро, собственно говоря, так быстро, что запыхался через два квартала и сбавил шаг.

Я продолжал думать о том же, о чём, конечно, подумал Пит. Вот чёртово совпадение, что мы оба упомянули возможность того, что Карл...

Но мы говорили об убийстве. Карл убит? Конечно, нет; такого не бывает в Кармел-Сити. Должно быть, это авария, а водитель улизнул. Ни у кого в целом мире нет ни малейшей причины убивать Карла Тренхольма. Ни у кого, кроме...

И вывод из этой мысли заставил меня резко остановиться. Ни у кого, кроме маньяка, нет ни малейшей причины убивать Карла Тренхольма. Но сегодня вечером на свободе оказался сбежавший маньяк, и если не он ушёл, а ждал меня, то сидел прямо в моей гостиной. Я думал, что он безвреден, хоть и положил предосторожности ради в карман тот револьвер, но как я могу быть уверен? Я не психиатр; с чего мне взбрела на ум светлая мысль, что я могу отличить безобидного психа от маньяка-убийцы?

Я уже развернулся, но понял, что возвращаться бесполезно и глупо. Он либо ушёл, как только я скрылся за углом, либо не догадывается, что я его заподозрил, и будет ждать, как я ему и сказал, вестей от меня. Так что мне всего лишь нужно поскорее позвонить в лечебницу, чтобы они прислали охранников в мой дом забрать его, если он ещё там.

Я снова прибавил шаг. Да, нелепо было бы возвращаться в одиночку, даже с тем револьвером в кармане. Он может сопротивляться, а мне не хотелось бы использовать оружие, тем более, что у меня нет никаких настоящих причин думать, что он убил Карла. С тем же успехом это может быть несчастный случай; я даже не мог составить об этом внятного представления, прежде чем узнаю, каковы раны Карла. Я шёл так быстро, как только мог, не рискуя запыхаться.

Вдруг я подумал о той вырезке из газеты: «ЧЕЛОВЕК УБИТ НЕИЗВЕСТНЫМ ЧУДОВИЩЕМ». Дрожь пробежала у меня по спине, вдруг на теле Карла...

И тут пришла ужасная мысль. Что, если неведомое чудовище, убившее человека неподалёку от Бриджпорта, и сбежавший маньяк — одно лицо? Что, если он сбежал до убийства в Бриджпорте или, если уж на то пошло, не был помещён в лечебницу до самого убийства, безотносительно того, подозревали ли его в нём.

Я подумал про ликантропию[10] и вздрогнул. С кем я мог говорить о Бармаглотах и неведомых чудовищах?

Внезапно пистолет в моём кармане расположился со всеми удобствами. Я оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что никто меня не преследует. Улица позади была пуста, но я всё же пошёл чуть быстрее.

Вдруг уличные фонари оказались не такими уж яркими, и ночь, чудесная июньская ночь, превратилась в нечто ужасное и угрожающее. Я был очень напуган. Я ещё не догадывался, что ничего пока и не начиналось, и, наверное, это было к лучшему.

Я был рад, что прохожу мимо здания суда с горящим светом в кабинете шерифа. Я даже подумывал войти. Может быть, там теперь Хэнк, а Рэнс Кейтс всё ещё не вернулся. Но нет, я уже слишком далеко, и я иду в редакцию «Гудка» и начну звонить оттуда. Кроме того, если Кейтс увидит, что я в его кабинете говорю с Хэнком, у Хэнка будут неприятности.

Так что я продолжал идти. Угол Оак-стрит, и я повернул, всего в полутора кварталах от «Гудка.» Но преодолеть их отняло у меня немало времени.

Большой тёмно-синий «бьюик» с закрытым верхом внезапно затормозил у бордюра и медленно подкатил ко мне. Спереди сидели двое мужчин, и тот из них, что был за рулём, высунул голову из окошка и произнёс:

— Эй, паренёк, что это за город?

Глава пятая

Если отмель пустынна и тихо кругом,

Он кричит, что акулы ему нипочём,

Но лишь только вдали заприметит акул,

Он забьётся в песок и кричит караул!

Давненько меня уже не называли «пареньком», и это не слишком-то мне понравилось. Не понравился ни взгляд этих людей, ни тон, каким был задан вопрос. Минутой раньше я думал, что буду рад любой компании, кроме сбежавшего маньяка; теперь решил иначе.

Я не часто бываю груб, но могу поступить так в ответ. Я сказал:

— Извини, приятель, я сам не местный.

И пошёл дальше.

Я услышал, как мужчина за рулём «Бьюика» что-то сказал пассажиру, а затем они обогнали меня и вывернули на бордюр впереди. Водитель вышел и двинулся ко мне.

Я застыл на месте и постарался не вытаращить глаза, когда узнал его. Моё внимание к розыскным циркулярам на почтовой доске объявлений вот-вот должно быть окупиться, хотя, судя по выражению лица этого человека, вознаграждение окажется не таким, какое мне мнилось.

Человек, идущий ко мне и находившийся, когда я остановился, всего в двух шагах от меня, был Бэт Мастерс, чьё изображение появилось всего лишь на прошлой неделе и всё ещё висело на доске. Я не мог не узнать его лицо и