Убийства единорога - Джон Диксон Карр

Орлеан. В Шартре я снова почти нагнал вас у бара, где вы спрашивали, как срезать путь. И вот теперь, когда у меня болит и ноет каждая клеточка, когда я чуть жив от старческих немощей, что же я обнаруживаю? У вас нет и не было никаких инструкций, которые могли бы мне помочь. Никакой зацепки! Что дальше? Понятия не имею! Гори все огнем! – запричитал Г. М., скривив рот и шмыгнув носом. – Что, черт возьми, нам теперь делать? А вдруг я заблуждался? Конечно, если моя первоначальная версия была неверна…

Я задумался.

– Мы можем заключить оборонительный союз трех объявленных вне закона, – предложил я. – Но, похоже, мы основательно увязли на старте. По крайней мере, в том, что касается преследования Фламана. Известно ли вам, например, что Рамсден должен был прилететь в Париж вечерним самолетом из Марселя? И что Фламан намеревался быть на борту?

Г. М. осмотрел свои руки. Ему пришлось сделать каменное лицо, чтобы скрыть тот факт, что он проиграл первый раунд. Старик даже не зарычал.

– Нет, я этого не знал, – ответил он. – Ты думаешь, я помчался бы в такую глухомань, если бы знал, что чертов самолет долетит до Парижа вскоре после того, как я оттуда уеду?

Эвелин задумалась, подперев подбородок рукой:

– Итак, если только вылет не был задержан из-за грозы, самолет, должно быть, уже некоторое время как сел в Париже. И вот мы здесь, застряли в грязи вдали от поля боя, где… Но что это? – Она почти выкрикнула эти слова.

Настороживший ее звук, теперь более низкий, производил самолетный двигатель, работавший на полную мощность. Г. М. продолжал смотреть прямо перед собой – как ей показалось, невероятно долго. Затем, пробормотав что-то себе под нос, он выключил свет в салоне такси и приник к окну.

Сначала мы ничего не могли разглядеть. Шум внезапно прекратился – двигатель заглох. Затем в нескольких сотнях футов над плоскими лугами справа – и всего в нескольких сотнях ярдов от нас, за тополями, окаймлявшими дорогу, – два луча света косо упали на землю с обеих сторон из кабины авиалайнера. Загорелись посадочные огни, и самолет, описывая круги, стал снижаться, собираясь приземлиться в поле.

– Знаете, – произнес Г. М. каким-то отстраненным голосом, – я подумал, что Фламан, возможно, позаботится о том, чтобы самолет никогда не долетел до Парижа.

– Вы имеете в виду… – пробормотала Эвелин.

– Ну да. Я буду очень удивлен, если это не рейс, следующий из Марселя в Париж. Вероятно, он задержался из-за грозы или каких-нибудь мошеннических уловок – выбирайте сами, что вам больше нравится. С Джорджем Рамсденом на борту. С Гаске на борту… И Фламаном. – Мы услышали, как Г. М. щелкнул пальцами в темноте. – Карты легли сами собой. Гори все огнем… Мне следовало бы выйти из такси и поклониться Небесам! Я собираюсь еще сыграть в покер, сынок. И с Гаске, и с Фламаном. Никогда ведь не знаешь, кто есть кто. Я надеюсь, этот самолет не разобьется… Это все, на что я уповаю.

И самолет не разбился. Мы видели, как посадочные огни заскользили по полю, после чего замигали позади тополей и наконец замерли. Наступила пауза. Затем иллюминаторы загорелись желтым светом.

– Он сделал это, – произнес Г. М. с глумливой усмешкой. – Ну и что с того? Не присоединиться ли нам к честнóй компании? Мне вдруг захотелось посмотреть, кто летел этим рейсом.

– Послушайте, Мерривейл, – возразил я, – вы, конечно, не думаете, что перед нами тот самый, нужный нам самолет? Это сомнительно. И как мог Фламан подстроить отказ двигателей в воздухе и посадить его?

Г. М. моргнул.

– Что ж, может, и вправду тебе лучше взять с собой пистолет, который вы стащили, – буркнул он. – Просто на случай еще каких-нибудь неприятностей, которые ты так любишь. Но я их не жду. Фламан так курицу не ощипывает. Вовсе нет. Скорее похоже на то, что действительно возникла какая-то неисправность в двигателе. Давайте-ка подберемся поближе. Вы оба следуйте за мной! Для благого дела не грех и слегка промокнуть. Нет-нет, Марсель! Ты restez là and buvez le whisky, mon gars. Quand nous reviendrons, vous serez dans les pommes ou tout de fait noir. Ne me pas poser un lapin, mon gars![15]

Марсель поблагодарил и сказал, что для этого слишком хорошо воспитан. Нетрудно понять, почему французский Г. М. не вызвал бы восторга в дипломатических кругах. Говорил он бегло, но изъяснялся в основном на парижском уличном арго. Старик неуклюже спустился с подножки такси в воду. На предложение надеть цилиндр он возразил, что это подарок королевы Виктории, нельзя допустить, чтобы заслуженный головной убор отсырел. Поэтому Г. М. накрыл цилиндр полой пальто, а голову – носовым платком и зашагал вразвалку, являя собой самый любопытный образец британской респектабельности, который можно увидеть на французском проселке. Он пребывал в отличном настроении. У меня хватило предусмотрительности одолжить фонарик у Марселя, и, если бы не грязь, идти было бы сравнительно легко. Мы пробрались сквозь ряд тополей и пересекли почти ровное поле, границы которого терялись в тумане. Слева от нас, вдоль берега реки, тянулась буковая роща. За ней виднелись огни.

Но наше внимание было приковано к потерпевшему аварию самолету. Его дверь была открыта. Казалось, что группа людей, собравшихся возле него, охвачена ожесточенным спором. Один из спорящих как будто указывал куда-то пальцем. Пока мы наблюдали, четверо отделились от группы и двинулись в сторону. Как мы смогли разобрать, когда они проходили мимо иллюминаторов, это были трое мужчин и женщина. Остальные – трое пассажиров-мужчин – продолжали пререкаться у выхода из самолета. Кроме них, мы увидели пару людей в униформе авиакомпании и стюарда в белой куртке. Перекрикивая шум дождя, Г. М. произнес:

– Приветствую вас! Это, – проревел он по-французски, – самолет, следующий из Марселя в Париж?

Окрик его произвел ошеломляющий эффект. Никогда еще мне не доводилось наблюдать такого всепоглощающего ужаса. Все резко обернулись, голоса смолкли, словно кто-то невидимый захлопнул крышку. Пассажиры превратились в скрюченные силуэты. Один из мужчин в форме стоял боком к свету, падавшему из двери, и я увидел, как его рука метнулась к карману.

– Да! – прорычал он в ответ, но голос его, казалось, дрогнул. – Кто вы?

– Друзья, друзья! Англичане. Путешественники. Попали в аварию.

Последовала еще одна пауза, заполненная шумом дождевых потоков.

Затем один из группы слева от нас, коренастый коротышка с вытянутой шеей, сделал несколько шагов вперед.

– Англичане, да? – спросил он по-английски. – Тогда кто вы, черт возьми, такие? Не пытайтесь играть в игры. Мы