Ловушка для стервятника - Евгений Евгеньевич Сухов

потеряла сознание и больше ничего не помню… Ненадолго я очнулась, когда меня вытаскивали из подпола.

– Спасибо, Хася Адамовна, – поблагодарил Виталий Викторович, – вы очень помогли следствию.

– Предлагаю вам прямо сейчас начать давать показания. Нам известно куда больше, чем вам думается, – продолжил майор Щелкунов, когда свидетельницу вывели из комнаты. – Суд учтет ваше признание и смягчит меру наказания. Вам светит немалый срок – двадцать пять лет! До конца этого срока вы можете не дотянуть, а так суд может учесть ваше признание… Если нет… так прямо сейчас мы сажаем вас в камеру, где находится Федор Марусовский. Знаете такого? Ему тоже очень интересно узнать, кто на Марусовке стариков убивал. Если он узнает, что это злодейство совершили именно вы… Можете представить, что с вами может произойти?

Лицо Хрипунова побледнело.

– Уломал ты меня, следак… – не сразу ответил он. – Признаю, я это был.

– А что по Дворникову, вашему тестю?

– На Татмазарках он лежит. В последнее время пел нескладно, боялись, что заложит он нас всех с потрохами. Вот и успокоили его… А сейчас мне в камеру бы надо… Башка у меня трещит! Контузия… А потом, и подумать мне надо о многом.

– Дежурный, уведите подследственного в камеру! – распорядился Щелкунов.

– Вижу, что у вас серьезная доказательная база, – заговорил государственный советник юстиции 1-го класса Бардин. – Мы не имеем права ошибиться, дело на контроле у Генерального прокурора, а еще, как мне сообщили по секрету, – его голос зазвучал на полтона ниже, – делом «Стервятников» интересуется сам товарищ Сталин. Так что расследование не будет легким. У нас есть основания полагать, что за последние годы были осуждены совершенно невинные люди по тем преступлениям, что совершались Хрипуновым и его подельниками. Нам предстоит разбираться и с этими делами… Как вам известно, прокуратура занимается защитой прав и законных интересов всех граждан!

Щелкунов уверенно выдержал прокурорский взгляд и спокойно отреагировал:

– Я в курсе… Это никак не повлияет на дальнейшее расследование преступлений банды Хрипунова.

Через полчаса в кабинет вошел начальник уголовного розыска города майор Фризин. Настроение у него было приподнятое, боевое. Весь его вид источал радушие.

– Ты чего такой хмурый? – поинтересовался он у майора Щелкунова.

– Скорее всего, не хмурый, а задумчивый.

– Не драматизируй! Или тебя что-то тревожит?

– Есть над чем подумать.

– Это все рабочие моменты. Да взбодрись ты, наконец, старина! Такую жестокую банду нейтрализовали! В Москве таких бандитов не встретить, хотя народец там разный гуляет… А тут, в Казани! За раскрытие таких крупных дел ордена дают! Я тут с министром переговорил… О тебе он очень лестно отзывался, так что готовься к повышению. И на кителе дырочку проколи для государственной награды. Капитан Рожнов сейчас Петешева допрашивает, и тот уже начинает давать признательные показания.

– И в каком деле он сознался?

– Про себя он пока молчит, но вот про Хрипунова рассказал немало заслуживающего внимания.

– Что именно?

– В его рассказе имеются такие детали, которые мог знать только участник этих преступлений или убийца, который ему об этом рассказал.

– О каком деле идет речь?

– Об убийстве четы Пироговых. У него у самого алиби, проверяли! В тот день он никак не мог быть в доме у Пироговых. А вот у Хрипунова такого алиби нет.

Морщина на лбу Щелкунова еще более углубилась.

– За это убийство осужден невинный человек… Тут, как говорится, не до наград, товарищ майор, как бы еще со службы не поперли!

Глава 48

Чудовищная провокация

Петешев с Хрипуновым пересеклись во внутреннем дворике тюрьмы в час прогулки. Отошли в сторонку подалее от остальных заключенных и раскурили одну папиросу на двоих.

– В Казань прибыл целый десант прокуроров из Москвы, двое из них – помощники самого Генерального прокурора. Один из них два дня назад был на моем допросе, все глазками меня сверлил из своего угла, – негромко произнес Василий Хрипунов, пустив дымок вверх – прямиком в металлическую решетку из толстых прутьев.

– И что с того? – хмуро поинтересовался Петр Петешев, явно не расположенный к разговору.

– Проверяют, законно ли они ведут следствие.

– Откуда знаешь?

– Случайно разговор двух следаков услышал. Я вот что предлагаю, нужно казанских следаков скомпрометировать! Пусть передерутся между собой! Иначе нам не выжить!

– И что ты предлагаешь сделать?

– Когда следаки из московской прокуратуры будут допрашивать, говори, что тебя били, истязали, морально давили! Нервы мотали! Заставляли брать на себя всякую мокруху! Если, дескать, не возьмешь на себя убийство, так в камере завалят! Иди в отказ! Скажешь, что суда все ждал, чтобы от всего отказаться! А главный у них – майор Щелкунов, это он заставлял всех задержанных бить. А еще бумагу надо написать на имя Генерального прокурора. И я такую «телегу» тоже напишу… Пока москвичи здесь, вряд ли казанские следаки рискнут ее куда-то упрятать. Уловил?

– Кажись, уловил, – широко заулыбался Петешев.

– Прогулка закончена, – произнес надзиратель.

– Эх, не докурил, – с сожалением протянул Хрипунов. – Сейчас вертухаи в хату погонят.

* * *

Утром на стол Государственного советника юстиции 1-го класса Бардина легло «заявление» от обвиняемого Хрипунова, в котором он утверждал, что все признания из него выбивали с помощью рукоприкладства. Опасаясь за свою жизнь, он был вынужден оговорить себя. К «заявлению» была прикреплена справка из «следственного дела».

Интересный получается расклад…

В деле Хрипунова имелось много несуразностей и неясностей. Одна из которых связана с его ранением на фронте. В сорок четвертом он получил тяжелую контузию на фронте, не позволяющую даже держать в руках оружие, а тут его ставят начальником охраны и в подчинение ему дают нескольких человек с оружием. Такое назначение без протекции получить невозможно.

Осталось выслушать противоположную сторону. Вызвав к себе дежурного, Бардин приказал:

– Приведите ко мне арестованного Хрипунова.

Вскоре в его кабинет двое дежурных привели обвиняемого Хрипунова. Один из них встал перед дверью в коридоре, а другой занял место у порога.

– Присаживайтесь… – Когда Хрипунов присел на стул, Бардин заговорил: – Я тут прочитал ваше заявление, в котором вы жалуетесь на следователей и оперативных работников, и, как прокурор, не могу на него не отреагировать. Вы утверждаете, что во время допросов вас били?

– Именно так, гражданин начальник. По лицу старались не бить, соблюдать социалистическую законность, а вот по печени и по почкам, так это от души лупили! Неделю по малой нужде кровью ходил!

– Я присутствовал на допросе, когда вы признали свою вину в убийстве семьи Заславских. Вас признали свидетели… Нет никаких сомнений в том, что именно вы со своей бандой совершили эти преступления.

Поерзав на