Йорг Кастнер - В тени Нотр-Дама

Это должно быть наследство моего предка Амьела-Аикара, который унес камень во время бегства из Монсегюра. Но оно не помогло нам дальше.

Так проходили монотонные дни и ночи, которые видели Зиту и меня в поисках камня, но никогда больше — любящих друг друга. Если бы бедный Квазимодо знал о том, возможно, это помогло ему. С тех пор, как предчувствие смерти коснулось ее, все желания этого мира потухли в Зите. Возможно, причина была и во мне — я дал ей почувствовать, что упрекаю себя из-за Колетты.

Июнь сменил июль, и я начал привыкать, что один день похож на другой, пока не повстречал снова Пьера Гренгуара.

Глава 4

Мудрец и глупец

Я только что закусил на обед супом из тыквы и решил немножко понежиться на солнышке, прежде чем снова углубиться в книгу о кометах. Несмотря на поиски смарагда, я продолжал работу, потому что каждые два дня отец Фролло наведывался и интересовался продвижением моих дел. Чтобы развеяться, я попеременно смотрел на рыночную кутерьму внизу на площади и на строительные работы на Южной башне, которые начались с обновления оловянной крыши. Пара бедных работяг трудились, таща тяжелые рулоны тонко расплющенного олова на башню.

Так как я всю первую половину дня занимался записками Гренгуара, я посчитал обманом зрения, когда заметил его тощую фигуру в толпе людей на Соборной площади. Я зажмурил глаза и еще раз посмотрел вниз. Без сомнения, это был писец, поэт и петрушка. Его желто-красное платье дурака сразу выделялось в толпе. Он не стал показывать шутки, а запрокинул голову рядом с лотком кожевника и уставился вверх, на порталы Собора. На меня?

Иного и быть не могло. У Матиаса или Вийона была важная новость для меня. Они уже использовали Гренгуара как посыльного. Я побежал к Северной башне и спустился поспешно по лестнице вниз, задыхаясь добрался до нефа Собора и бросился к порталу Святой Девы. Лишь теперь мне пришло в голову, что моя поспешность может выдать меня, и я замедлил свой неподобающе поспешный для этого святого места шаг. Если у Гренгуара для меня важное послание, то он подождет. Мне показалось, что он неотступно ждет меня, но когда я вышел на улицу, я признал свое заблуждение.

Вокруг деревянного лотка кожевенника толпились мужчины и женщины, которые осматривали со вниманием ботинки, передники, чаши и бутылки, но Гренгуара среди них не было. Я спрыгнул с лестницы перед порталом, смешался с толкучкой и осматривался по сторонам постоянно, пока не добрался до невысокой ограды, которая ограничивала Соборную площадь. Я уже хотел сдаться, когда заметил желто-красный наряд шута позади телеги, запряженной волом, которая въезжала с улицы Сен-Кристоф.

Гренгуар шел к церкви Кристофора, и он был не один. Рядом с ним я увидел фигуру в темной сутане каноника с надвинутым на лицо капюшоном. И я догадывался, кто это был. Если мое предположение не было ошибочным, то эта встреча давала повод для беспокойства.

Я прокрался за обоими. Они исчезли в приходской церкви, которая казалась в тени могучего Собора маленькой и незначительной постройкой. Как только я вошел в церковь, я тут же спрятался за толстую колонну, пока мои глаза не привыкли к полутьме. Пара молящихся преклонили колени перед статуями святых и алтарем. Две или три маленьких группы стояли возле портала и говорили о мирских делах. Медленно я прошел через неф, остановился в тени и попытался тут же разглядеть других в тени.

Удачно — заметное одеяние Гренгуара было трудно не разглядеть в сумеречном свете церкви. Он стоял со своим спутником позади группы статуй, которые представляли приговор Соломона. Поблизости стояла пара деревянных скамеек. И на одну из них я присел с опущенной якобы в молитве головой. В действительности же весь молебен стоил препирательства вполголоса.

Гренгуар Этот простак Клопен действительно нацелился на сокровища Нотр-Дама. Ему уже неймется стать богатым человеком и принести своему кровному брату спасенную дочь. Конечно, Клопен надеется, что Матиас выложит за это сундук с золотыми монетами. Дня через три-четыре шайка мошенников соберется целиком.

Второй: Это слишком поздно. Завтра состоится парламент, чтобы отменить право убежища в Нотр-Даме. Наш епископ — член муниципалитета в парламенте, он поддержит отмену.

Гренгуар: Странный случай, что церковь сама отменяет свое право убежища. Разве не написано в псалмах, что Бог стоит за нас и для нас в нашем бегстве?

Второй: Это показывает, как серьезно король Людовик, епископ и парламент воспринимают дело. Весь Париж все еще говорит об избежавшей виселицы цыганке. Боятся восстания и хотят побыстрее закончить дело.

Гренгуар: Но тогда придется штурмовать Собор уже сегодня…

Второй: Совершенно верно. Вы и Жеан должны это сделать. Если цыганка попадет в руки солдатам и проболтается, то король сядет нам на шею.

Гренгуар: Но она даже под пытками сохранила свою тайну.

Второй: Потому что ее об том и не спрашивали. Теперь же король пошлет в Париж отряды, и Тристан д'Эрмит возглавляет их.

Гренгуар: Вы полагаете, король что-то подозревает? Тогда было бы лучше всего, если вы вонзите цыганской проститутке нож в ребра.

Второй: Каким образом, если Квазимодо сторожит ее?

Гренгуар: Вы же — повелитель горбуна.

Второй: Уже давно в прошлом, как я с болью вынужден был узнать. Итак, смотрите, чтобы Клопен штурмовал Нотр-Дам уже сегодня! Я удвою сумму золотом, которую обещал вам.

Гренгуар: Прекрасно, это удвоит мое рвение. Вы не хотите его утроить?

Второй: Мне все равно. Я только надеюсь, что могу на вас положиться!

Гренгуар: Долго ждали, а проку не видали, сказал Овидий. Но не сказал ли Софокл, что надеяться нужно всем?

Второй вздохнул: Это происходит оттого, если люди читают не только Святое Писание.

Гренгуар захихикал: Глупец говорит, мудрец думает.

Они вышли из-за каменных скульптур, и я опустил голову еще ниже. Если они меня узнают, то это повлечет за собой суровые последствия. После всего, что я подслушал, им не следует давать мне возможность убежать.

Так как я не мог на них смотреть, я прислушался к их шагам и затаил дыхание. Лишь когда я был уверен, что они покинули храм Божий, можно было вздохнуть. Я обождал еще с полчаса, чтобы ни один из них не увидел меня выходящим из церкви, потом поспешил обратно в район Тампля. То, что я только что услышал, вызывало серьезные опасения.

— Арман, вы уверены, что это был он? — спросил меня отец, когда я сообщил ему и Леонардо в подземной каморке Вийона, кто был с Гренгуаром.

— Абсолютно уверен, — ответил я. — Я слишком часто слышал этот голос, чтобы ошибиться. Кроме того, это объясняет, почему Гренгуар толкался на Соборной площади. Он ждал не меня, а…

— Отца Фролло! — загремел Леонардо. — Снова он. Нам давно следовало бы вонзить ему нож под ребра.

— Это же посоветовал ему Гренгуар в отношении Зиты, — ответил я. — Ваши методы явно не слишком отличаются от повадок дреговитов.

Итальянец метнул на меня осуждающий взгляд:

— Важны не методы, а результат.

— Верно сказано, брат Леонардо. Если шайка мошенников и нищих действительно будет штурмовать Нотр-Дам, Фролло воспользуется возможностью завладеть цыганкой.

— Чтобы она вывела его на солнечный камень? — спросил Леонардо.

— Конечно. И она будет сопротивляться… ну, Арман же сказал, что тогда с ней случится, — Вийон сидел перед своей шахматной доской и передвинул две черные пешки через поля, пока они не оказались в лагере белых. — Пьер Гренгуар и Жеан Фролло. Последнего мы подозревали в том, что он шпион своего брата. Но в случае с Гренгуаром я удивлен: он так великолепно разыгрывал роль влюбленного глупца.

— Мы чертовски здорово сделали, что не выдали ему наше укрытие, — сказал Леонардо с окаменевшим лицом. — Иначе дреговиты давно бы нас уничтожили.

— Фебу де Шатоперу повезло меньше, — заметил я. — Теперь мне ясно, что Гренгуар выслеживал свою возлюбленную не из ревности, когда она встречалась с капитаном. Он выдал обоих отцу Фролло и даже позвал королевскую стражу. Редко такой круглый дурак бывает так опасен.

— Теперь мы предупреждены и удвоим часовых, — сказал Вийон. — Важно то, что мы предупредим Матиаса и его дочь. Леонардо немедленно отправится во Двор чудес и поведает обо всем герцогу. Возможно, Матиас сумеет отговорить своего кровного брата Клопена от безумного поступка. Арман должен оповестить Зиту.

— Какая ей в том польза? — спросил я. — Она не может покинуть Собор, чтобы ее не схватили королевские стражники.

— Она должна попытаться. Если парламент отменит право убежища, она погибла. От палача ей нечего ждать иного, чем от отца Фролло. В чем дело, Арман, почему вы не отвечаете?