Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба

Нет, никакое это не распятие. Осознание этого пришло ко мне с быстротой змеи, и я недоверчиво посмотрела на Леонардо.

Тут я должна отвлечься и сказать, что работы мастера всегда вызывали интерес при дворе герцога Сфорца. Начиная прославленными фресками, придававшими живописный вид мрачным крепостным стенам, и заканчивая пышными маскарадами и парадами по случаю праздников — все это самым живейшим образом обсуждалось обитателями замка. Не будет преувеличением сказать, что за Флорентинцем, как за самим герцогом, наблюдали во все глаза, обсуждали все его действия.

В последние несколько недель среди слуг замка прошел слух — а слухи эти всегда сопровождались смешками и закатыванием глаз — о новой машине, которая получила название «причуда синьора Леонардо». Я лично как-то раз услышала, как кто-то из учеников шепотом рассказывал своему товарищу о том, что якобы своим глазами видел чертеж этого нового «чуда». И хотя я нисколько не сомневалась, что такое изобретение вполне может существовать на бумаге, среди прочих многочисленных набросков, одновременно причудливых и грандиозных, я никогда не верила, что мастер попытается изготовить рабочую модель.

И вот теперь изобретение это предстало моим глазам.

— Скажите, мастер, это то самое, о чем я думаю? — спросила я, охваченная благоговейным трепетом.

— Если ты думаешь, что это летательная машина, то да, это она самая, — с улыбкой ответил Леонардо.

— Это, разумеется, лишь модель, — поспешил добавить он, отчего мои глаза расширились еще больше. — Хотя я уже приступил к работе над корпусом в рост человека. Тем не менее, конструкция нуждается в доработке, прежде чем это сооружение можно будет признать годным к полету. Распределение веса — вот одна из проблем, которую…

— Летательная машина?

Этот вопрос вырвался у моего отца. В его голосе мне послышалось сомнение. Но что еще хуже, его обычно спокойное лицо неожиданно исказилось гневом. Глядя на Леонардо так, как будто тот выжил из ума, отец встряхнул головой.

— Неужели, синьор Леонардо, вы вызвали меня в Милан ради какой-то глупости? — сердито прошипел он. — Я полагал, что вы верно служите герцогу, выполняя для него какой-то важный заказ, а оказывается, что вы решили пошутить на мой счет. Я думаю, что будет лучше всего, если я из вашей мастерской немедленно отправлюсь прямо домой!

Он повернулся, посмотрел на меня и добавил.

— Пожалуй, я заберу с собой и своего… э-э-э… сына.

— Отец, нет! — воскликнула я прежде, чем мастер успел что-то сказать, и, ухватив отца за рукав, взмолилась: — Я не могу уйти и ты тоже должен остаться здесь! Синьор Леонардо никогда не устраивает глупых шуток. Я своими собственными глазами видел его замечательные изобретения. Если он говорит, что может построить машину, которая летает, значит, это чистая правда.

— Твоя преданность учителю достойна похвалы, — сердито отозвался мой отец. — Но я не могу допустить, чтобы ты, мой сын, сбился с истинного пути. Если бы Господь пожелал уподобить нас птицам, то даровал бы Адаму перья, а не сотворил его голым, прикрыв его лишь фиговым листком. Пойми же ты, это всего лишь причуда!

— Причуда для тех, кто недостаточно смел, чтобы мечтать.

С этими словами Леонардо осторожно взял со стола прообраз летательной машины. Держа его на расстоянии вытянутой руки, он заговорил хорошо знакомым мне тоном ученого мужа.

— Задумайтесь вот над чем, синьор Анджело. Если бы вы никогда не видели летящую птицу, то наверняка назвали бы меня безумцем, если не хуже, если бы я вдруг поведал вам о таком существе. Ибо не зная, что такое возможно, вы стали бы утверждать, что никакое творение божье не способно оторваться от земли и взлететь в небо.

Леонардо замолчал и в задумчивости пару раз поднял и опустил свою игрушку. Матерчатые крылья при этом несколько раз взлетели и опустились, словно крылья настоящей птицы.

— И все же мы знаем, что сокол может взлетать выше облаков, а жаворонок перелетает с дерева на дерево, махая крыльями, — продолжил Леонардо. — Почему же человек, с его могучим разумом не в состоянии придумать устройство, подражающее формам птицы, чтобы, подобно пернатым созданиям, оторваться от земли?

С этими словами Леонардо протянул образец летательной машины моему отцу. Тот взял ее с видимой неохотой. Впрочем, стоило ему посмотреть на эту диковинную вещицу, как я заметила в его глазах искорку интереса.

— Ммм… любопытно, — пробормотал он, осторожно поворачивая ее и разглядывая со всех сторон. Указав на опорную часть остова крыла, отец добавил: — Эта часть представляется мне слишком тяжелой и жесткой для указанной вами цели. Если ее заменить двумя узкими шестами, то вес существенно уменьшится и крыло получит добавочную гибкость, сохраняя при этом прочность. Также важен и сорт древесины. Вам потребуется нечто прочное и гибкое, например, ясень, причем, не любой, а самого высшего качества.

— Вот поэтому-то, синьор Анджело, мне и нужна ваша помощь! — воскликнул Леонардо и еле заметно улыбнулся. — Я уверен, мои знания и умения инженера и строителя должны дополнить опытный глаз человека, прекрасно разбирающегося в сортах древесины.

В ответ отец скептически хмыкнул, однако затем кивнул в знак согласия.

— Впрочем, имея нужные материалы, построить образец вашей машины в натуральную величину будет несложно. Сможет ли она летать — это другой вопрос. Какую движущую силу вы предлагаете?

— Ну, это как раз таки самый легкий вопрос.

Подойдя к полке, Леонардо протянул руку. Проследив за ним взглядом, я увидела в руке у него крошечную фигурку ястреба, стоявшую до этого между двумя стопками рукописей.

После минутного удивления — каким ветром эту птицу занесло в мастерскую Леонардо? — я поняла, что пернатое создание — всего лишь модель. Сделана она была искусно — крылья птицы широко распростерты, голова горделиво поднята. Казалось, ястреб вот-вот взлетит. И наверняка взлетел бы, будь он жив. Мастер тем временем вновь подошел к полке.

— Мы знаем, что наибольшая сила птицы заключается вот здесь, в ее груди, — пояснил Леонардо, держа ястреба в одной руке и указав другой на грудку птицы. — Эти мощные мышцы позволяют птицам быстро махать крыльями и тем самым отрываться от земли. Что касается ног, то они у птиц слабые и служат главным образом для того, чтобы цепляться за ветки деревьев, когда птица отдыхает между перелетами, ну или же довольно неуклюже скакать по земле.

С этими словами мастер поставил чучело ястребка на стол и взял у моего отца модель летательной машины. Вернув ее на прежнее место на столе рядом с чучелом, он снял прикрепленную к ней человеческую фигурку.

— Вот наш источник силы, — объявил он, — но остается вопрос — как его лучше использовать?

Мастер покрутил конечности фигурки — согнул ноги и вытянул в стороны руки. Эта поза чем-то напоминала готового взлететь ястреба.

— Возникает искушение попытаться воспроизвести способ передвижения пернатых: согнув в коленях ноги и раскинув в стороны руки, — продолжил Леонардо, — но такой опыт наверняка окажется неудачным. Независимо от силы человека, двигаться таким образом можно лишь недолгое время. Потому что в отличие от птицы сила обычного человека не в груди, а скорее в ногах.

Леонардо умолк и вновь занялся фигуркой — согнул в локтях руки, тогда как ноги вытянул во всю длину.

— Чтобы как можно лучше использовать их, — пояснил он, — я соорудил педали, позволяющие использовать силу ног, чтобы хлопать крыльями.

— Это очень похоже на бег на месте, — осмелилась я вставить слово в их разговор, представив себе, как это будет выглядеть.

— Верно, — кивнул Леонардо. — Небесный летчик — так я назвал человека, который будет управлять такой машиной, сядет в нее и будет рьяно нажимать на педали, приводя в движение крылья, чтобы создать необходимую тягу. Одновременно, дергая за шнуры, он будет руками управлять горизонтальным и вертикальным движением, выбирая нужный ему угол крыльев и руля.

Закончив объяснения, Леонардо вернул фигурку на прежнее место.

— Разумеется, в моей конструкции задействованы и иные принципы. Я познакомил вас лишь с основными. А теперь скажите, синьор Анджело, вы все еще считаете мое изобретение безумной причудой?

Отец нахмурился и посмотрел Леонардо в глаза. Их взгляды встретились — спокойный взгляд мастера и полный сомнений взгляд отца. Я с беспокойством ждала, что он скажет в ответ. Еще бы! Ведь моя судьба во многом зависела от его решения. Нет, конечно, отцовская воля для меня закон, однако за этот год и Леонардо почти стал для меня родителем. И если бы мне привелось выбирать между ними двоими, это был бы поистине мучительный выбор.

Помолчав, отец медленно покачал головой.

— Простите, синьор Леонардо, но я не верю, что ваша машина когда-нибудь взлетит! — заявил он. От его слов мое сердце камнем упало вниз.