Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба

Что касается портрета, то он был надежно спрятан от посторонних глаз на верху гардероба, вместе с костюмом пажа и моими дневниками, дожидаясь того дня, когда я вновь вспомню о них.

От автора

Примерно за четыреста лет до того, как братья Уилбур и Орвилл Райт сотворили историю воздухоплавания в Китти-Хоук, человек по имени Леонардо да Винчи был занят тем, что описывал анатомию птиц и причуды ветра. Его заветной целью было создание летательного аппарата, который позволит человеку подняться в воздух подобно своим крылатым собратьям. Причем, для него это было отнюдь не однодневное увлечение. На протяжении многих лет великий флорентинец изучал строение тела птиц, наблюдал за ними, рисовал особенности полета, желая понять, что позволяет им парить под облаками, в то время как человек обречен ступать по земле. Его многолетние наблюдения воплотились в труд под названием «Размышления о полете птиц», который он завершил примерно в 1505 году.

Что касается его рисунков, то он делал их на протяжении многих лет, начиная зарисовками анатомического строения птиц и, в частности, устройства крыла до набросков аппаратов, напоминающих сегодняшние парашюты и вертолеты. Инженерная мысль Леонардо нашла воплощение в подробных рисунках крылатых аппаратов, чье действие основано на принципах, описанных в его дневниках. Некоторые, как например, огромная пара крыльев, прикрепленных ремнями к спине человека, представляют собой скорее полет фантазии, другие — отдаленно напоминают современные планеры. История не сохранила до нас сведений о том, сумел ли когда-либо Леонардо поднять в воздух хотя бы одно из детищ своего технического гения. Но с другой стороны, история не сохранила для нас многое другое из творческого наследия Леонардо.

И еще. Те, кто следил за развитием событий, держа под рукой исторический атлас, наверняка заметили, что в пределах герцогства Миланского не существует никакой крошечной провинции Понтальба, как впрочем, и в остальной части Италии. И она сама, и ее жестокий правитель Никодемо — целиком и полностью плод моего воображения. Что касается Марианны, она также принадлежит к числу вымышленных родственников, коими я на страницах этой книги одарила Лодовико Моро исключительно в целях создания сюжетной линии.

И, наконец, последнее. Приведенная в эпилоге цитата из дневников Дельфины делла Фациа, на самом деле не что иное, как широко известные слова, которые якобы принадлежат Леонардо да Винчи, хотя, вполне возможно, что он никогда их не произносил. Ни один специалист по жизни Леонардо да Винчи так и не обнаружил их среди записей великого мастера, но вместе с тем никому не удалось найти того, кому на самом деле принадлежат эти слова. И потому, искренне попросив прощения у их неизвестного автора, я позволила себе смелость вложить эти слова в уста Дельфины. И тем не менее, я не сомневаюсь, что после ее полета вокруг замка Понтальба, она вполне могла высказаться в подобном духе на страницах своих дневников.