Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

Когда выкрики футболистов окончательно стихли вдали, он снова вышел на улицу. Было уже поздно, но не все пабы еще закрыли свои двери. Дональд засунул руки в карманы пальто и двинулся ко «Льву и ягненку», своей любимой эдинбургской пивнушке.

Он по-прежнему не замечал крадущуюся по пятам фигуру — этот человек был гораздо более опытным преследователем, чем пара недотеп, впустую увязавшихся за безобидной толпой подвыпивших футболистов.

Вечер понедельника в «Льве и ягненке» ничем не отличался от любого другого — здесь было громко, людно и дымно. Дональд протолкался к стойке, взял пинту и уже направлялся к столику, когда случайно задел локтем какого-то посетителя, окатив его пивом из полной кружки.

— Прошу прошения, — поспешил извиниться он, — моя вина.

— Отнюдь, — ответил мужчина, демонстрируя прекрасный английский выговор образованного человека, — сам виноват. Позвольте мне возместить пролитое.

— Но ведь это же я…

— Прошу вас. Я настаиваю.

Судя по добротному твидовому пиджаку лондонского пошива и итальянским кожаным ботинкам, нужды его визави определенно не испытывал.

— Чертовски любезно с вашей стороны, — ответил Дональд, непроизвольно переходя на такой же британский выговор. Слова мужчины звучали убедительно, и ему невольно хотелось подчиниться, однако было в нем вместе с тем и что-то неуловимо отталкивающее.

Вручив Дональду полную пинту, незнакомец поднял собственную кружку:

— Так-то лучше. Ваше здоровье!

Они свели кружки, и мужчина улыбнулся Дональду. Пристальный взгляд глубоко посаженных бирюзовых глаз дышал мощной подавляющей силой. Дружеская вроде бы улыбка казалась деланой и холодной. Дональд почувствовал, что случайный собутыльник изучающе ощупывает его взглядом, но воспротивиться этому пытливому оценивающему вниманию не мог. Он зябко поежился, хотя в пабе было тепло.

— Любите карточные фокусы?

— Наверное. — Дональду хотелось уйти, но он не мог заставить себя даже повернуться к собеседнику спиной. — Не знаю даже.

Одним эффектным движением мужчина распахнул перед ним веер из карт:

— Выберите любую.

Дональд замялся, чувствуя на себе обжигающий взгляд незнакомца.

— Ну же, — подбодрил его незнакомец, — берите любую Дональд послушно протянул руку.

За стенами паба заухала сова, и темное облако поглотило нерешительный бледный месяц.

ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ

— Может, по домам уже? — спросил Пирсона сержант Дикерсон. Они брели вниз по Каугейт-стрит в самой середине компашки подгулявших футболистов. Услышав его, ближайший из гуляк закинул на шею сержанту свою мощную волосатую лапу:

— Эй-эй-эй, парни, куда это вы собрались? Веселье только начинается!

Пирсон метнул на Дикерсона полный отчаяния взгляд. Чуть раньше, когда Дикерсон с Пирсоном подошли ближе, тщетно пытаясь разглядеть того, за кем следили, футболисты радушно затащили их в свою маленькую развеселую компанию. И теперь несчастный библиотекарь, по-дружески стиснутый парой смуглых дюжих молодцов с ляжками толстыми, как жерди коновязи, отчаянно потел, вдыхая тошнотворный перегар, которым они его щедро обдавали. Он неуютно поежился под тяжелой лапой одного из футболистов, а тот в ответ еще крепче стиснул плечо Пирсона:

— Джорджи, парень, ты хоть кто на поле-то?

— Э-э… форвард? — наугад брякнул Пирсон, пытаясь поймать взгляд сержанта. Но тот был слишком занят, пытаясь увернуться от бутылки виски, которую один из футболистов настырно тыкал ему в лицо.

— Форвард? Да ладно! — заревел здоровяк. — Парни, а Джорджи-то, оказывается, форвард!

Футболист, подпиравший Пирсона с другой стороны, оглушительно захохотал:

— А в какой команде-то? Школы мальчиков Джорджа Хериота?

Остальные гуляки заржали и стали хлопать друг друга по спине. Широкая ладонь врезалась Пирсону между лопаток, выбив из груди весь воздух, и он едва не растянулся на мостовой.

Пара крепких рук подхватила Джорджа, но он не упустил представившегося шанса и, сумев выскользнуть, метнулся в сторону торчащего на обочине столба. Дикерсон последовал его примеру — резко рванулся и, освободившись, припустил вслед за Пирсоном.

Оба неслись плечо к плечу с предельной скоростью, на которую только были способны их нетренированные тела, а сзади доносились разочарованные крики новообретенных друзей:

— Куда ты, Джорджи, друг?

— Да постойте же!

— Ночь только началась!

Но они неслись и не оглядывались, пока не оказались на плошали Трон. Только тут оба встали, тяжело дыша и пуская в морозный воздух густые облачка пара.

— Я уж решил, что мы никогда от них не отстанем, — наконец выдохнул Дикерсон.

— Хорошо хоть живы остались, — вторил ему Пирсон, вытирая заливающий глаза пот.

Сержант хрипло хохотнул:

— А ты еще футболистом вздумал прикинуться. Да ни капельки же не похож!

— На себя посмотри.

Дикерсон с облегчением рассмеялся:

— А ты, похоже, парень ничего.

— Очень любезно с твоей стороны, — ответил Пирсон. — Пойду-ка я домой, пока тут не нарисовалась еще одна компания сумасшедших спортсменов.

— Я тоже, — сказал сержант, — хватит с меня приключений.

— Ну, тогда доброй ночи, — с этими словами библиотекарь зашагал в сторону Нового города.

— Доброй, — откликнулся Дикерсон и, проводив Пирсона коротким взглядом, сам поспешил домой.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Иэн вернулся домой далеко за полночь. За два часа он обошел все пабы и притоны в округе, пока вконец измученное тело не потребовало немедленного отдыха. К страшному недосыпу добавились последствия позавчерашнего избиения, так что теперь Иэн передвигался как во сне, словно одурманенный лошадиной дозой какого-то наркотика. Он провалился в сладкое забытье в тот самый миг, когда рухнул на постель.

В сознание Иэна вернули звуки отчаянных ударов в дверь. Он рывком поднялся и услышал доносящиеся с улицы обычные утренние звуки — крики бродячих торговцев, перестук копыт и грохот колес о мостовую. Судя по направлению солнечных лучей, утро было в разгаре. В дверь снова начали стучать, и Иэн решительно выскочил из кровати, но в следующее мгновение покачнулся от накатившегося головокружения. Пришлось несколько секунд постоять, держась за спинку кровати.

За порогом стоял сержант Дикерсон, на его бледном лице застыло скорбное выражение. Иэн все сразу понял — еще одна жертва. Не говоря ни слова, он впустил сержанта, закрыл за ним дверь и направился в спальню, чтобы одеться, но замер, услышав одно-единственное слово:

— Сэр.

Что-то в его голосе заставило Иэна обмереть. Он медленно повернулся и глянул в лицо сержанту, чувствуя, как ноги и руки леденеют от подступающего ужаса.

— Что?

Дикерсон открыл было рот, но не выговорил ни слова, а потом опустил свои покрасневшие глаза к полу, не в силах вынести испытующий взгляд начальника.

— Кто на этот раз? — выдавил Иэн, а потом выкрикнул: — Да говорите же — кто?

— Нашли сегодня утром, рядом с «Львом и ягненком», — сдавленно пробормотал сержант, не отводя взгляда от своих ботинок, — все как и раньше.

— Кто, сержант?

— Он… Пирсон, сэр.

— Что? — переспросил Иэн. — Джордж Пирсон?

— Мы не трогали тело, сэр. Если сможете пойти со мной…

Иэна накрыло волной бесконечного облегчения. Он понял, что больше всего на свете страшился услышать имя брата, и все же… Колени обмякли, и ему пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

Дикерсон испуганно шагнул к нему:

— Все в порядке, сэр?

В глазах у Иэна померкло, когда обессиливающее облегчение сменилось оглушающей яростью — так вот, значит, кого настиг убийца, несчастного беззащитного Пирсона… Он всего-то хотел помочь, а в итоге стал жертвой. И хотя Иэн изо всех сил старался не дать бедняге ввязаться в это дело, теперь он ощутил на плечах смертный груз собственной ответственности — но в следующий миг чувство вины отступило, освобождая место холодной яростной жажде мести. Не говоря ни слова, Иэн прошел в спальню, быстро оделся, а когда вновь появился в прихожей, сержант Дикерсон увидел перед собой не хорошо знакомое ему лицо, а закаменевшую маску.