Жозе Душ Сантуш - Кодекс 632

— Поразительно!

— Не торопитесь, профессор Норонья, — призвал старик. — Это далеко не все. XMY можно прочесть на иврите, но слева направо. Давайте предположим, что y это еврейская буква ain. Тогда получится shema — «слушай» — первое слово шестого стиха Дварим: «Слушай, Израиль, Господь бог наш, бог един». Шма — главная иудейская молитва, ее обязательно произносят во время шахарит и аврит, отходя ко сну и перед лицом смерти. Это манифест монотеизма, утверждение о существовании единого божества. По легенде, этот стих был начертан на знамени в битве десяти потерянных колен. Повторяя его, всякий иудей присягает Царю небесному и заповедям. Вот какое слово Колумб избрал для своей подписи. — Каббалист погрозил кому-то пальцем. — Однако и здесь можно найти другой, глубинный смысл. Если y соответствует еврейской yud, XMY следует читать как xmi или shmi — «имя мое». То есть имя владельца подписи, Колумба. — Старик подался вперед, словно собирался возвестить о великом открытии. — Слушайте внимательно, профессор Норонья, то, что я сейчас скажу, очень важно. Осталось прочесть буквы XMY справа налево, как предписано евреям. Получится YMX. Если мы по-прежнему считаем, что у это yud, у нас выйдет новое слово. Ymx. Ymach. Если соединить два слова, будет ymach shmo. Знаете, как это переводится?

— Не знаю.

— «Имя мое скрыто».

— Боже мой! — воскликнул португалец. Недостающий кусочек паззла встал на свое место. — Colom, nomina sunt odiosa.

— Что вы хотите сказать?

— Nomina sunt odiosa. Имена неуместны. Это из Овидия. В нашем случае неуместно имя того, кто открыл Америку. Если принимать во внимание кабалистические толкования подписи, получается, это не современники считали имя Колумба неуместным, а сам Колумб. — Норонья задумался. — Потому что Колумб — вымышленное имя… Это как маска. Настоящее имя скрыто. Nomina sunt odiosa. Имен лучше не называть.

— Ymach shmo, имя мое скрыто… Но это еще не все, — продолжил раввин. — Судя по всему, Колумб поменял не только фамилию, имя тоже вымышленное. — Соломон Бен-Порат ткнул указательным пальцем в s на вершине треугольника. — Видите эти точки? Они здесь не случайно. В иврите надстрочные знаки могут означать озвончение звука, а также то, что буква является инициалом. Мы такое уже видели. Shin вместо Shaday и alef вместо Adonai. В некоторых древних языках точки могли указывать начало предложения и направление чтения, например, сверху вниз. Учение кабалы основано на вере в мистическую связь всего сущего. Наша вселенная — неразрывное единство двух миров, тайного и явного, высокого и низкого. Ребе Шимон Бар-Йохай, а он был великим каббалистом, говорил: нижний мир есть не отражение высшего, но прообраз его. А ребе Йоссеф, каббалист не менее великий, замечал: чтобы достичь вершины, нужно начинать с самого низа. В книге Тайн сказано: мир, в котором мы обитаем, неотделим от того, в который вознесутся наши души. В Изумрудных скрижалях записано: верх есть низ, и низ есть верх. Зеркало, отражение, смешение верха и низа — все это мотивы, для кабалистики весьма характерные. Прочитав подпись как подобает, сверху вниз, я решил попробовать двигаться снизу вверх и зеркально. Не скрою, результат меня поразил.

Португалец в недоумении разглядывал рисунок.

— Что это? — спросил он.

— Древо Жизни без вершины.

— Это Древо Жизни?

— Именно. Взгляните сюда. — Соломон протянул Норонье раскрытую книгу. — Вот Древо Жизни.

— Тут десять кругов, — заметил Томаш.

— Десять кругов, десять сефирот. Как положено в традиционном Древе Жизни. Но из них самые важные семь. Семь сефирот составляют Древо Жизни без вершины, его еще называют Сидящим Человеком.

Старик закрыл три верхние сефирот, keter, chochma и binah. Полученная фигура ничем не отличалась от зеркального изображения подписи Колумба.

— Видите, подпись Колумба имеет формы Древа Жизни без вершины, каждой букве соответствует сефира. Семь букв, семь сефирот.

— Но без трех символов Древо не закончено?

— Встречается Древо из пяти и даже четырех сефирот. Древо без вершины — второе по значению после полного Древа. Семь — важнейшее кабалистическое число, эта цифра означает первозданный, не тронутый искажением мир. Бог создал мир в шесть дней, а на седьмой отдыхал от трудов. — Старик подвинул к себе ксерокопию. — Зеркальное отображение подписи прямо свидетельствует о том, что Колумб намекал на свое происхождение. Верхнюю строку, как видите, составляют буквы XW. X соответствует chet или chessed, сефире, которая обозначает правую руку и символизирует добро. λ это guimel, первая буква сефиры guevura, она означает левую руку и доблесть. W это tete, tiferet, или красота, слияние доблести и добра. Колумб отсек у Древа вершину и перевернул его

с ног на голову. Кабалистический смысл всего этого прозрачен. — Палец Соломона вернулся на первую строку. — Смотрите внимательно, профессор Норонья.

Если прочесть справа налево, получится λWX, Yeshu. — Каббалист нахмурился. — Это ужасно, профессор.

— Почему? — удивился Томаш.

— Сначала позвольте задать вам один вопрос, это очень важно. Вам известно, что думают евреи об Иисусе Христе?

— Честно говоря, я никогда этим не интересовался, — признался Норонья.

— Для евреев Иисус совсем не то же самое, что для христиан. — Он резко всплеснул руками, подчеркивая особое значение своих слов. — Далеко не то же самое. Набожные иудеи считают Иисуса мамзером, полукровкой, родившимся от постыдной связи еврейки и римского легионера. Христос не поладил с раввинами и решил отречься от истинной веры и поклоняться идолам. Он изучал в Египте магию, потом вернулся и пытался проповедовать, но был схвачен и казнен. Его обвинили в колдовстве и вероотступничестве. Для иудеев имя Иисуса — страшное ругательство.

— Вы действительно так относитесь к Христу?

— Да, так гласит предание. Я рассказал вам это для того, чтобы вы поняли, что для еврея означает имя Христа, — примирительно произнес каббалист. — И чтобы прояснить смысл первой строки в перевернутой подписи Колумба. На иврите «Иисус» произносится как «Иешуа». Однако иудеям это имя настолько неприятно, что они сокращают его, отсекая последнюю alef, и получается «Иешу». Именно это и написано в третьей строке. Yeshu. Кстати, Иешу тоже далеко не безобидное слово, это уничижительное сокращение имени Иешуа, презрительная кличка. А еще знакомая носителям иврита аббревиатура. Ymach shmo vezichro. Что значит: да сгинет его имя и память о нем. Как вы думаете, возможно ли, чтобы добрый католик Христофор Колумб использовал в своей подписи имя Иешу, да еще и желал ему сгинуть в безвестности?

— Но… почему? — прошептал португалец после долгого молчания. — Откуда у Колумба такое ожесточение?

— Быть евреем в те времена на Пиренейском полуострове означало терпеть лишения. У любого иудея отыскалась бы сотня причин, чтобы ненавидеть всех христиан вместе взятых и Иисуса в отдельности. Колумб не был исключением. Вдумайтесь, какое христианское имя он для себя избрал. Христоференс. Вы понимаете, что оно означает?

— Христоференс? «Христо» по-гречески «Христос», а «феро» латинский корень, он значит «нести». Кристоференс — тот, кто несет в себе Христа. Так же переводятся имена Кристобаль и Христофор.

— Но для иудеев такие имена немыслимы, — заметил раввин. — Ни один еврей не назовет своего сына Христом. Как же вышло, что Колумб стал Христофором, Христоференсом? — Он по обыкновению поднял указательный палец. — Это возможно лишь в одном случае: если иудей был крещен против воли. Формально принял христианство, в душе храня верность религии предков. Такой еврей мог взять имя Христа, чтобы убедить власти в своей лояльности, а потом проклясть его при помощи кабалы. Иешу. Я хочу сказать, профессор Норонья, что слова ymach shmo относятся и к имени Христофор, и к фамилии Колумб. Человек, открывший Америку, вошел в историю как Христофор Колумб. — Старик повернулся к Хаиму, сидевшему на другом конце стола. — Родичи нашего Хаима звались Мендеш, но всегда помнили, что на самом деле они Насси. Так и у Колумба было настоящее имя, которое ему приходилось держать в тайне. — Соломон постучал костяшками пальцев по столу. — Итак, Христофор Колумб сефард, иудей, который принял христианство, но не сделался христианином. Он был мараном.

Соломон Бен-Порат, лучший каббалист Иерусалима, застыл, опершись локтями о дубовую столешницу, и погрузился в молчание. В комнате повисла густая тишина, даже карандаш Нороньи перестал скрипеть по бумаге. Томаш с немыслимой скоростью заполнял страницы блокнота своими каракулями, едва поспевая за ходом мысли старого раввина, и вдруг остановился, споткнувшись о последнее слово.

Маран.

Это слово царапнуло его слух. В нем было нечто неуловимо знакомое, отталкивающее и в то же время притягательное, нечто, заставившее португальца прервать свои лихорадочные заметки и отложить карандаш. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на странное слово, крупными буквами выведенное на странице. Потом поднял голову и обратился к Соломону.