Призрак Сомерсет-Парка - Б. Р. Майерс

вынимая шпильки одну за другой. В животе поселилось чувство сытости, а вот разум, который терзали видения виселицы, неистовствовал. Паника занозой впилась в кожу, и от этого ощущения было не отмахнуться. Пусть мистер Локхарт источал уверенность, но я то и дело воображала, как он, весь в порезах и синяках, стоит перед присяжными и путается в доводах.

А что же насчет мистера Пембертона? Я только начала ему доверять, как немедленно выяснила, что и у него есть собственные секреты. Неужели он использовал меня, чтобы скрыть свое преступление? Я потерла руки: внезапно меня обдало холодом. Знает ли он о подземелье?

Жестокие отцы порождают на свет жестоких сыновей.

Он сам признался: отец ударил его так сильно, что остался шрам.

За окном завывал ветер, в камине догорали, потрескивая, последние угли. Комнату будто накрыло странной тяжестью. Я бросила взгляд на дверь, желая убедиться, что в замочной скважине торчит ключ. Промелькнула мысль о…

– Помоги…

Рука со шпилькой замерла. Лишь шепот, но произнесенный определенно женским голосом, и сказано это было прямо здесь, в моей комнате. Что-то скрипнуло. В зеркальном отражении я увидела, как медленно отворяется створка гардероба. Я застыла, будто окаменев, пока наконец она не остановилась, открывшись наполовину, словно рот на середине зевка, а внутри не было видно ничего, кроме черноты.

Я дошла до точки кипения. Отчаяние и страх слились во мне и взорвались яростью.

Довольно! Я бросилась к гардеробу и распахнула створки на всю ширь. Встретила меня лишь вешалка, полная платьев. Я протяжно вздохнула, сердцебиение немного унялось.

И тут наряды всколыхнулись. В глубине будто что-то шевелилось. Я вгляделась в просвет между платьями. Во мраке проявились очертания скрюченной фигуры. По наитию, пытаясь разглядеть ее, я склонилась ниже.

В ответ моргнул глаз.

Из-под ряда одежды вынырнули когтистые пальцы и потянулись навстречу. Я закричала, отшатнулась и рухнула на пол. Нападавшая всем весом навалилась мне на грудь. Лицо ее было перекошено, на нем проступили багровые вены.

– Помоги! – кричала она, хватаясь за горловину моего платья.

Я снова сдавленно пискнула, шлепая ее по рукам. Миссис Донован оказалась удивительно сильной. Всклокоченные волосы экономки покрывали клочья паутины. Изо рта свисала нитка слюны, почти капая мне на лицо, пока я пыталась из-под нее выбраться.

– Помоги! – повторяла она. – Помоги, помоги мне спасти ее! Это моя вина, что она все еще здесь! Разве ты не слышишь ее по ночам?

Я хотела оттолкнуть ее лицо, и тут мои пальцы нащупали цепочку и потянули за нее. Рывок – и та порвалась у меня в руке. Что-то слетело и, звякнув, закатилось под кровать.

В дверь колотили.

Я приподняла бедра, и мне удалось сбросить экономку. Та кинулась к моим ногам и вцепилась в них. Миссис Донован прижалась лицом к моему лицу и, всхлипывая, выдавила:

– Она не дает мне покоя! Помоги мне! Пожалуйста, умоляю, заставь ее перестать!

– Леди Одра? – осторожно переспросила я, надеясь ее успокоить. Было очевидно: миссис Донован совершенно не в себе.

Она разинула рот и снова заплакала. Я заметила у нее на голове выбритый участок и рану странной формы. Швы разошлись, и рана кровоточила.

– Я увезла ребенка, но и ее следовало увезти. Теперь она зла на меня. Она хочет, чтобы я страдала так же, как и она!

– Не нужно бояться, – сказала я. – Просто расскажите, что произошло.

Миссис Донован снова захныкала. Я воспользовалась передышкой, бросилась к двери и отперла.

В комнату тут же ворвался Уильям, оттолкнул меня в сторону и упал на колени рядом с миссис Донован. Та с мольбой и обожанием воззрилась на него, а он обнял ее и прижал к себе. Они сидели, раскачиваясь взад-вперед, на полу.

– Я спасла ребенка, – пробормотала она.

– Т-ш-ш, – успокаивал он, поглаживая ее по голове, пристроив ту у себя на груди и не замечая кровь, капающую ему на руки.

– Конечно, спасли, – сказала я: мне нужно было, чтобы она продолжала говорить. – Это было так смело с вашей стороны.

Уильям бросил на меня предостерегающий взгляд. Затем потянулся в карман и достал фляжку. Ему удалось уговорить миссис Донован сделать несколько глотков. Вскоре ее глаза закрылись, и она уснула.

Я по-прежнему сидела с ними на полу. И хотя Уильям разозлил меня, такая нежная поддержка смягчила мой гнев.

– Я и не знала, что она так больна, – сказала я.

– Из-за нападения она снова терзает себя событиями прошлого, – отозвался он. В его голосе уже не было привычной неприязни. – Пусть виновник очевиден, она полагает, что в ответе за смерть Одры.

– Виновник очевиден? – с любопытством вопросила я.

– Никто не умирал здесь, пока он не явился в Сомерсет.

– Но что сделал мистер Пембертон? – удивилась я.

Уильям устало покачал головой.

– Флора рассказывала, что вы спрашивали ее о портрете, который висит у него в спальне. Той женщины уже нет в живых – как и Одры. Интересно, отчего прекрасные дамы Пембертона погибают столь юными.

Я сглотнула тяжелый комок.

– Кому-нибудь известно, где вы? – спросил он. – Если вы не вернетесь домой, они будут знать, где искать ваши останки?

Миссис Донован в его объятиях вдруг встрепенулась и распахнула глаза, посмотрела на Уильяма, расплылась в улыбке, затем недоуменно нахмурилась.

– Ребенок? – Она подняла руку к затылку и поморщилась.

– Все хорошо, – спокойно заверил ее Уильям. – Сейчас мы вернемся в вашу комнату.

Он помог ей встать, придерживая за талию. В ночной сорочке старая дама казалась хрупкой и вовсе не походила на мрачную и непреклонную миссис Донован.

Я взяла зеленое покрывало со своей кровати и набросила ей на плечи, потом схватила лампу, намереваясь их сопроводить.

– Не стоит, – возразил Уильям. – Я могу отыскать дорогу и в темноте.

Я открыла им дверь. Уильям склонился ко мне и проговорил:

– Знаю, трудно противиться его голубым глазам, но я предупреждал вас, когда мы только познакомились. Помните? Ничего не изменилось, мисс Тиммонс. Более того, я бы сказал, опасность даже возросла. Вы рискуете, оставаясь здесь.

Я смотрела, как они медленно ступают по коридору, пока тьма их не поглотила. Конечно, миссис Донован ударили по голове, однако страх, что ее терзал, был неподдельным, как и ее просьба связаться с миром духов.

Обессиленная, все еще ошеломленная, я принялась наводить порядок в шкафу, подбирая платья, которые, должно быть, стянула с вешалок экономка. И тут я заметила на ковре что-то блестящее.

Я склонилась и подняла цепочку, которую сорвала с ее шеи во время нашей схватки. Посмотрела под кроватью, вспомнив, как что-то туда закатилось. Там в пыли, где-то посередине, как ни