Фиделис Морган - Тщеславная мачеха

– Пгавда? – Мужчина положил себе еще ложку горошка. – Каким же обгазом?

– Находясь там, преисполняешься благоговейным ужасом. Дворец так огромен и красив, и все там кажется чудом. Имея такие владения, король, по-моему, еще больше чувствует себя королем. – Элпью взяла с тарелки мужчины горошину и отправила в рот. – Хотя я считаю ужасным, что король красуется среди такого великолепия, когда меньше чем в миле отсюда умирают от голода люди. – Старик кивнул и съел еще ложку горошка. – А потом, эта его диковинная старая тюрьма.

– Бастилия?

– Угу. Просто фарс какой-то. Все вокруг думают, что это огромная сырая темница, в сто раз хуже, чем Ньюгейтская тюрьма, однако же нет. Там начинаешь понимать, что тюрьма не такое уж плохое местечко. И что за блестящая мысль – держать там этого страшного узника в маске. И никто не знает, что натворил бедняга. Но всем известно: он так прогневал короля, что тот будет держать его там вечно, без друзей, без лица, без суда! Одно слово, бедняга. Подумаешь, и волосы дыбом встают.

– Пгавда? – Мужчина перемешал горошек и съел еще.

– Скажем так, это заставит меня дважды подумать, прежде чем огорчить короля… – Элпью умолкла и пристально посмотрела на собеседника. – Вы не донесете на меня, а?

– Вы не любите гогошек? – спросил старик, поворачиваясь к столу, чтобы в очередной раз наполнить свою тарелку.

– Люблю. – Элпью смотрела, как мужчина накладывает для нее на отдельную тарелку горошек, приготовленный с луком-шалотом и латуком, и горошек под белым соусом.

– Alors… скажите, что вам понгавится больше, – попросил он, подавая Элпью тарелку. – Le pois a la franchise [123] или под бешамелью?

Элпью дегустировала, глядя на танцующих. Графиня, судя по всему, вполне освоилась с королем. Пастушки рассыпались по всему залу. Черный пес по-прежнему кружился в танце с одной из них, маркиз танцевал с другой, герцог де Шарм, опасно покачиваясь, – с третьей. Чуть поодаль две пастушки танцевали друг с другом. «Не две ли это барышни – Смит и Бонтем?» – подумала Элпью.

– Ну? – спросил мужчина. – Котогый? Бешамель или а la franchise?

– Оба блюда восхитительны, – ответила Элпью. Рядом с ней уселась еще одна пастушка. – Но я удивлена изысканным вкусом белого соуса.

– Вчега мы тоже пгобовали его, – сказал сатир. – Но сегодня он еще лучше. Мне нгавится легкий пгивкус лука.

– С меня довольно, – заявила Вирджиния, перебивая разговор без всякого почтения к собеседнику Элпью. – Джон не придет. Он самый обычный обманщик и прохвост.

– Он сказал тебе, в каком будет костюме? – осведомилась Элпью. – Может, он здесь, а ты не узнаешь его.

– Не говорите глупостей, – фыркнула Вирджиния. – Если б Джон пришел, он сейчас бы танцевал со мной.

Герцог покачнулся совсем рядом и взмахнул для равновесия рукой, чтобы не налететь на скамью. Изумруд в его кольце сверкнул на свету, и зеленый отблеск упал на лицо Элпью.

– Он снова с этой Денизой, – запричитала Вирджиния. – Я знаю. Свинья.

Герцог казался Элпью все более странным. Она знала: обычно он не очень уверенно чувствует себя на каблуках, но этим вечером де Шарм, вероятно, выпил лишнего, поэтому ему требовалась опора, чтобы пройти даже самое маленькое расстояние, и он тяжело опирался на свою партнершу в танце – пастушку.

– А не переоделся ли Джон герцогом? – предположила Элпью. – Возможно, он принял ту пастушку за тебя.

– Джон – настоящий мужчина, – оскорбилась Вирджиния. – Он никогда не выставил бы себя на посмешище, нарядившись французским модником.

Еще одна пастушка присела на край скамьи, обмахиваясь веером и тяжело дыша.

– По-прежнему не хочешь потанцевать? – обратилась она к Вирджинии.

Та молча вскочила и убежала.

Графиня исчерпала все попытки завести светскую беседу. Погода, бальный зал, костюмы, обилие пастушек – все было подробнейшим образом обсуждено, и теперь леди Анастасии хотелось, чтобы музыка умолкла и ей наконец удалось отведать той заманчивой еды, которой наслаждались все остальные.

– Вы знаете, кто я такой, да, Эшби? – спросил мужчина в алом.

– Ведь это маскарад, милорд. – Графине не хотелось выглядеть дурой или нарваться на неприятности. – Вам же известно, что маски, как правило, не снимают до последнего танца.

– Это вегно. – Мужчина в алом костюме выполнил пируэт и, поскольку прозвучал заключительный аккорд, поклонился. Графиня сделала реверанс.

– Еще один танец, ггафиня. – Мужчина в алом не отпускал руки леди Анастасии. – В память о пгошлых вгеменах.

Дирижер объявил следующий танец.

– Дамы и господа, следующий танец «Вечер пятницы».

Графиня и мужчина в алом костюме взялись за руки и встали лицом друг к другу.

Элпью улыбнулась, заметив, как ее госпожа украдкой отбросила ногой в сторону подол платья.

– Просим выбрать партнеров для «Вечера пятницы»!

Что-то насторожило Элпью. Вечер пятницы? Вечер пятницы! Это был танец, а не крайний срок. Что бы ни произошло – Армагеддон, Богоявление, – это случится сейчас.

Элпью вскочила и обвела взглядом зал.

Герцог отступил на шаг и распахнул свой камзол. Именно в этот момент Элпью заметила выпуклость в его штанах. Со своего места она ясно увидела, что за поясом у него пистолет – заряженный, со взведенным курком.

Музыканты поднесли смычки к инструментам, чтобы взять первый аккорд, герцог выхватил пистолет.

Элпью метнулась вперед и толкнула графиню и мужчину в алом на пол как раз в тот момент, когда прогремел выстрел.

Пары кинулись врассыпную, мушкетеры бросились к королю и вывели его из зала, двое из них оттащили Элпью и наставили на нее шпаги. Герцог сбежал.

Мужчина в костюме мавра и могучая пастушка бросились в погоню. По всему залу распростерлись вопящие пастушки.

– Зачем ты это сделала, Элпью? – спрашивала лежавшая на полу графиня. – Мы только-только начали знакомиться. А теперь его увели.

– Вы слышали выстрел? У герцога был пистолет, мадам. Вы точно не ранены? – Элпью вырывалась из рук державших ее мушкетеров. – Он целился в вас. Да не меня надо арестовывать! – крикнула она мушкетеру, приставившему шпагу к ее горлу. – Это герцог. Он стрелял. Вы же видели. – Элпью повернулась к седовласому сатиру, чтобы он подтвердил ее слова, но его как ветром сдуло. – Куда подевался этот человек? Он же видел, что произошло. – Элпью крикнула во все горло: – Вирджиния! Ты должна была видеть. Герцог направил пистолет на графиню и ее партнера.

– Я знаю только то, что мое сердце разбито, – плакала та. – А теперь вечер окончательно испорчен и Джон не придет.

Пока графиня поднялась с пола и добрела до скамьи, мушкетеры связали руки Элпью за спиной.

– Элпью нельзя забирать, слышите? – пробормотала она. – Мы обе на вашей стороне. – Графиня потянула за рукав одного из уводивших Элпью мушкетеров. – Мы выполняем приказы его величества.

У дверей группа мушкетеров преградила графине дорогу, но Элпью все же успела прошептать ей:

– Никому не доверяйте. Это был не герцог.

Остановившись, графиня смотрела вслед своей напарнице, пока за той не заперли дверь.

– То она говорит, что это герцог, а через минуту – что не герцог. – Графиня вздохнула. – Ничего у нее не поймешь.

– Вы целы, графиня? – Сзади подошла мадемуазель Бонтем, подняв свою маску. – У вас на руке небольшой порез. Подождите на скамье, я схожу за доктором.

– Я даже и не заметила. – Графиня посмотрела на сочившуюся из пальца кровь и перевязала руку льняной салфеткой. – А мой партнер невредим? Ко… мужчина в алом костюме? Его не ранили?

– Играйте! – крикнул с пола один из мушкетеров.

И музыканты, рассевшись по своим стульям, грянули веселый мотив.

– Вы позволите? – В нескольких футах оттого места, где сидела графиня, черный пес, он же лакей Роджер, протянул руку Вирджинии.

Графиня поймала ее за локоть – девушке не стоит совершать столь опрометчивого шага.

– Он же всего лишь лакей! – напомнила она.

Вирджиния вскочила со скамьи.

– Графиня, если помните, последний раз я остановила выбор на груме, и он оказался лордом. Кто знает, кем обернется этот человек. – И она направилась в центр зала.

Упав на пол у стола, рыдал и бормотал что-то по-французски Бешамель, поблескивая своим расшитым костюмом. Мадемуазель Смит и Пайп, наклонившись над ним, гладили его по спине.

– Его величеству все понравилось, – говорила Пайп. – Вы же видели, мисс Смит. Скажите ему. Я видела. Ему понравилось.

Бешамель разразился потоком французской брани.

– Он утверждает, что король и ложки не съел до того, как пошел танцевать с… – Девушка посмотрела на графиню и решила не переводить слова маркиза. – И теперь, когда его величество увели, говорит он, все погибло. Он считает, что соус бешамель всегда будет вызывать в памяти короля выстрел этого изнеженного безумца на ходулях.