Италия. Архитектурные загадки - Михаил Юрьевич Жебрак

посещению дома банкира. Сталинка на Кутузовском не изменилась, лепнина как сыпалась в сетки, так и сыпется, но гипса на фасаде было столько, что он мог опадать еще несколько поколений. Из нового – шлагбаум поперек арки, да над железной дверью подъезда повисла камера видеонаблюдения. Когда Петр приходил сюда к Антону, квадратная прихожая была полностью обставлена книжными шкафами, для верхней одежды существовал встроенный шкаф в коридоре ближе к кухне. «Вот эту полку по искусству я тебе отдам», – перед отъездом повторяла Елена, но Петр напоминать об обещании, естественно, не стал. И памятью о доме осталась тонкая книжка отца, подаренная Еленой. Неплохие фантастические рассказы о путешествиях советских ученых к звездам, но другие его книги Дивин искать не стал. Сейчас гостя встретили пустые стены. Прошли через стеклянные двери в большую комнату. Резкий свет лился из-под навесной пластины на квадратные вазы и кожаные диваны-зиккураты, один черный, другой белый… Хозяйка обвела взглядом комнату и положила подаренный трехтомник на рояль. Дорогой, многоуважаемый рояль – единственный свидетель былой жизни.

– Мы же здесь не бываем… Только Сергей. Он переделал квартиру.

Дивин посмеялся, что в квартире дочери писателя не осталось книжных шкафов. Много позже он понял, что тогда увидел четкий образ причины развода Елены и Сергея. Они оказались из разных миров. Почти как герои, сочиненные ее отцом… В последующие годы Елена приезжала в Москву регулярно, но уже без сына. Останавливалась в гостинице. Они с Дивиным гуляли по Москве или отправлялись осматривать маленькие частные собрания, которые Дивин выискивал и с гордостью показывал друзьям. У него уже сложилась неплохая коллекция таких малоизвестных московских мест. Не для общего пользования.

Поездку в Милан Дивин считал авантюрой, но авантюрой безобидной и управляемой. Елена предложила Петру выступить в русском клубе с лекцией. Как организатору детских игр? Нет, как знаменитому частному детективу. «Найдете Пикассо быстрее – вернем разницу? Третья подделка в подарок?» – Дивин не верил, что в Милане хоть кто-то слышал о его расследованиях. «Неважно, главное – громко объявить, что „все знают”, как успешно он расследует пропажи художественных ценностей. Сработает эффект сцены – человек выходящий к рампе уже популярен», – в ее гостиной собираются лауреаты научных премий и солисты Ла Скалы, стоит ли переживать о частном собрании русских эмигрантов! Дивин попросил время для размышления, залез на сайт миланского русского клуба и открыл список приглашенных знаменитостей. Два телеведущих, блогер-кулинар, писатель и писательница, отставной политик, поп-звезда… Логика в подборе выступающих не усматривалась, и Дивин успокоился. Да, меня не пантера прыжками на миланский чердак загнала, решил Петр, посмотрю новый город, от гонорара откажусь, а авиабилеты отработаю, выступив с залихватским докладом «Угадай свое прошлое, или Русская история как квест».

– Только не педалируй политические темы. – Елена мягко наставляла Дивина перед встречей. – После последних событий, ну ты понимаешь, у меня дома такой спор вышел. Много лет знаю людей, а не ожидала, что они могут быть такие агрессивные. Я сказала – никакой политики. У меня дома пусть все говорят о музыке и литературе!

– Но они же должны радоваться, что сейчас в Италии, а не на Родине?

– Конечно. Поэтому надо говорить, что дома скудно, скучно, опасно, но в целом очень хорошо!

Елена во всем избегала острых углов и резких выражений. Мебель стояла мягкая, картины висели лучезарные, костюмы носились просторные. Елена настояла – Петр живет у них: «У меня все всегда останавливаются, специально выделила гостевые комнаты. И пусть Тоша побольше общается с тобой. Мне всегда нравился ваш дуэт».

Тридцать восемь кавалеров

илан Дивину не понравился. Вернее, так: дома, церкви, музеи восхищали, таких разнообразных музеев еще поискать, город же показался серым, мрачноватым, обыденным. А еще вернее так: Дивин не понимал, почему город его не увлек. Где обычная в Италии ненасытность, недохоженность, когда хочется завернуть в каждый переулок, нырнуть в открытые ворота, когда ускоряешься, чтобы успеть посетить очередную террасу? Почему площади – зеленые, чистые, с нависающими балкончиками – не манят столиками? Может, город и не стремится очаровывать праздных приезжих, подумал Дивин. Даже чуть кичится тем, что не зависит от толп туристов, как Пиза-Сиена-Верона. Живет своей бойкой деловой жизнью. Мягко напоминает, что Леонардо предпочел жить в богатом Милане. Обида от проигрыша в борьбе за столичный статус давно прошла, но оставила желание все делать не хуже, чем в Риме. И не меньше. Достаточно увидеть вокзал и галерею, чтобы понять амбиции и комплексы Милана. Двумя этими стеклянными куполами можно накрыть любой открыточный город Италии. Обычно защищают руины, в Милане в парники поместили транспорт и торговлю.

Из утренней тусклой дымки вставала седая щетина Дуомо. Верхушки шпилей поблескивали на солнце, как сосульки в инее. Стиль назывался пламенеющей готикой, но Дивину белоснежный собор напоминал холодную сцену – заснеженный бор на утесе. Согласно предсказанью, влез на Дунсинанский холм Миланский лес. Еще со школы к месту, а, по мнению учителей, всегда не к месту, Дивин цитировал. Стихов он помнил пульман с маленькой дрезиной, мог ввернуть фразу из фильма или пословицу, но, чтобы избежать банальности, известные афоризмы переиначивал. В институте ему дали кличку Цитаткин. Жену эта привычка раздражала. Все потому, что она никогда не угадывает автора, считал Дивин.

Миланский собор.

«Ревекка и раб у колодца».

Елена вышла на прогулку в пушистом сером вязаном пальто с пенной каемкой лилового шарфа. Антон натянул что-то черное, растянутое, с костями, косую челку прикрыл капюшоном. Под ручкой черного рюкзака блестела накладка со словом на букву F, тут мама явно не доглядела. Дивин в этот раз взял с собой в поездку строгое синее шерстяное пальто и кожаные ботинки, чтобы достойно представлять сыщиков-любителей перед миланскими земляками. Обычно свои профессорские клетчатые пиджаки и цветные жилеты Петр оставлял дома и путешествовал, как когда-то в горах, в кроссовках и с рюкзаком. Дивин собирался спросить, поучаствовал ли Фонд Спада в его приглашении, но вовремя сдержался. Он гость Елены и все лавры – ей.

Резные сцены Ветхого Завета непрерывной лентой тянулись на уровне глаз. Выше крупные фигуры святых, епископов, героев поддерживали ангелочки, их нежные ступни опирались на львиные лбы – сотни и сотни мраморных изображений.

– Штурм снежного городка ратью архангела Михаила, – Дивин задрал голову. Под карнизом плохо различимые фигурки держали на плечах водостоки, словно трубы базук.

Двери