Смерть куртизанки - Данила Комастри Монтанари

чудак Флорий убил своего отца. Что может быть лучшей причиной для убийства, чем необходимость прикрыть им другое, уничтожив единственного оставшегося в живых свидетеля.

— Я никого не убивал! — воскликнул обвиняемый, потемнев лицом.

— Думаю, ты спрятался неподалёку от дома Кризофора, — продолжал Кастор, — дожидаясь подходящего момента, но ждать пришлось довольно долго, так как неожиданного заявился твой брат. Потом, ближе к утру, когда все спали…

— Но почему именно я, а не Кварто в таком случае?

— Его видели рано утром на складе, а ты ничего не можешь сказать о том, где ты был и что делал, — заключил секретарь.

— А Ничо? Он ведь тоже был в доме, — с горячностью возразил Флорий. — А Фемиста? Ариадна?

— Хватит! — прервал Аврелий. — Кажется, я понял, как всё произошло. И чтобы убедиться, что моё предположение верно, мне нужно снова поговорить с племянницей учителя. Кастор, приведи Флория в дом Кризофора, как только передашь хозяина таверны городской страже.

— Ты в самом деле хочешь заточить его в колодки, патрон? У меня есть идея получше, — возразил грек, доставая кости из складок туники. — Возвращаю их тебе, славный человек, хотя они и испорчены. А теперь играй, если не хочешь кончить свои дни в тюрьме!

Закрытые ставни в комнате на первом этаже пропускали полоску света. Ариадна поспешно распахнула дверь, словно кого-то ожидала, и при виде сенатора на лице её нарисовалось разочарование.

— Ничо ещё на работе, Фемиста спит, и я тоже уже ложусь, — объяснила она, в то время как Публий Аврелий решительно прошёл в дом и направился прямо в кухню.

— Сегодня обойдёмся без хны? — спросил он, осматривая кастрюли на очаге. К сожалению, Ариадна, как хорошая хозяйка, тщательно вымыла всю посуду.

— А зачем она мне? — возразила девушка. — Я не крашу волосы!

И действительно, племянница учителя обычно выглядела довольно затрапезно, но в этот вечер слегка подкрасила губы виноградными выжимками, а шею украсила ожерельем из розового кварца.

— Ты всегда красишь губы и надеваешь ожерелье, когда ложишься спать? — с сарказмом поинтересовался сенатор.

— Я как раз собиралась снять его, — ответила Ариадна, в смущении пряча глаза от испытующего взгляда Публия Аврелия. Никаких следов медных отблесков ни в тёмных волосах, ни на бровях, которые, видимо, недавно подровняли… И вдруг сенатор схватил её за руку.

— Отпусти! — вскричала она, но Аврелий вывернул ладонь.

— Тут всё в порядке, а если я попрошу тебя снять обувь?

— Шутишь? — пролепетала девушка.

— Нисколько. С тех пор как Кварто Веконий оставил тебя, ты не занимаешься собой, словно пытаешься скрыть свою женственность. Я знал женщин, которые вели себя так после любовных неудач. И всё же ни одна из них не отказывалась от тайного, невидимого для всех кокетства: нагрудные повязки из тонких тканей, татуировки в самых укромных местах, скрытые кое-где украшения…

— Ну и что?

— На Востоке считается, что раскрашивание конечностей очень эротично, женщины окрашивают в красный цвет пальцы рук и ног. Теперь я совершенно уверен, что с этой целью в этом доме использовали хну. За ночь до убийства… И это сделала не Фемиста…

Ариадна в растерянности опустила глаза.

— Это была всего лишь игра — желание вспомнить, что я ещё женщина… Я смешивала хну, когда появился Кварто и принялся обнимать меня, уверяя, будто всё ещё любит. И тут вошёл Кризофор, мой дядя. Я никогда не видела его в таком гневе. Он выставил Кварто за дверь, даже не пригласив к себе в комнату!

— Значит, Кризофор больше не одобрял возможный брак, — заметил Аврелий. — Ну, а теперь, когда его уже нет, ты ожидаешь своего жениха, принарядившись и приукрасившись!

Девушка смутилась и решительно замотала головой.

— Нет, сенатор. Я и не думаю принимать его предложение… Мне хотелось только показать ему, что он потерял.

— Очень по-женски! — с улыбкой одобрил патриций. — Но не для того ли ты скрыла всё это, чтобы защитить твоего прежнего воздыхателя?

— Мне нравилось держать Кварто в руках, чувствовать, как он дрожит от страха, что я всё открою, — призналась девушка.

— Настолько, чтобы сделать тебя соучастницей?

— Не он убийца. Кварто — человек холодный и расчётливый, и, сколь ни лестно было бы мне так думать, дело не в том, что он потерял голову из-за неудовлетворённой страсти ко мне.

— И может быть, у дяди были веские основания, чтобы убедить его оставить тебя в покое… Скажи мне, Ариадна, когда ты жила в Голубятне, не слышала ли ты, как Флорий возвращался домой после ссоры со своим отцом?

— Нет, сенатор. Я в этом уверена.

— Ав последующие ночи?

— Не знаю, потому что на следующее утро мы с отцом уехали в Неаполь. Должен был поехать и Кризофор, но в последний момент решил остаться в Геркулануме.

— Выходит, — заключил патриций, — только Кризофор мог быть свидетелем разговора отца и сына Векониев и его печальных последствий. По-твоему, если бы Флорий был виновен, брат стал бы защищать его, выдав убийство отца за естественную смерть?

— Репутация семьи — это то, о чём он заботится больше всего, — ответила Ариадна. — После сестерциев, разумеется.

«Которые он и так заполучил по завещанию», — подумал Аврелий. Что-то ещё не сходилось в этой истории. Человек безупречной нравственности, Кризофор не стал бы молчать, если бы знал о преступлении. Если только…

— Послезавтра у Кварто истекает срок аренды склада, и я жду, что сегодня твой бывший жених предпримет решительную попытку уговорить тебя на брак.

— Я тоже так думаю, поэтому и приготовилась встретить его. На этот раз я получу удовольствие, оставив его ни с чем!

— И в присутствии всех… Мой секретарь сейчас прибудет сюда с Ничо и Флорием. Позови Фемисту, подождём их все вместе.

— Садись, — предложила Ариадна, закрывая дверь.

Кварто Веконий, ожидавший, что ему придётся долго упрашивать, чтобы его впустили, вошёл в дом, уверенный в успехе.

Он не ошибся. После явных отказов теперь девушка явно мечтала об этом браке, который, пусть и с некоторым опозданием, восстановил бы её репутацию.

— Наконец-то мы одни! — воскликнул он, открывая объятия.

— Не совсем, — уточнил Аврелий, зажигая лампу.

Только тут купец понял, что оказался в окружении. В дверях стоял Ничо, рядом с ним какой-то странный тип в греческой тунике, крепко державший за шиворот Флория. И, словно этого было мало, в глубине комнаты сидела Фемиста вместе с этим проклятым интриганом сенатором Стацием.

— Вот и хорошо. Теперь, когда мы собрались все вместе, можно во всех деталях восстановить картину преступления, — сказал Аврелий, усаживаясь поудобнее и закидывая ногу на ногу.

— Всё ещё ищешь убийцу Кризофора? — спросил купец.

— Нет, он уже найден. Сейчас я говорю об