Тайна старого саквояжа - Евгений Евгеньевич Сухов

протянул руку и поздоровался сначала с Уфимцевым, а затем и Воловцовым. — Во-вторых, позвольте поздравить вас с успешным завершением дела…

— Не очень-то и успешным, — успел буркнуть, заполнив образовавшуюся паузу, Уфимцев.

— Это вы о Чубаровой? — догадался отставной полковник.

— Именно, — снова буркнул уездный исправник.

— В наших делах редко бывает, чтобы все шло гладко и как хочется, — произнес Александр Александрович и осекся. В каких «наших» делах? Ведь он давно не служит в полиции!

Власовский искоса посмотрел на собеседников, но те или не заметили такой печальной оговорки бывшего обер-полицмейстера, или сделали вид, что не заметили. Потом незнакомые были представлены друг другу, и когда церемониал завершился, граф Виельгорский произнес целую благодарственную речь всем троим, завершившуюся приглашением к себе в дом, «чтобы слегка отужинать и отметить завершение дела».

— Прошу не отказывать мне в приглашении, — добавил граф, поочередно посмотрев на каждого из присутствующих.

— Я не против, — просто ответил Сан Саныч.

— Мы, собственно, с Павлом Ильичом тоже ничего не имеем против, — так отозвался на приглашение Виктора Модестовича Воловцов и посмотрел на Уфимцева.

— Отчего же? С удовольствием! — ответил уездный исправник, и четверо мужчин уже вместе покинули здание окружного суда.

«Ну, вот и закончилось для меня мое последнее дело, — философски и с какой-то мягкой печалью подумал про себя Сан Саныч. — Убийца найден, смерть честного человека отомщена…»

В карете графа, рассчитанной на четверых человек, ехали практически молча. Конечно, Козицкий получил то, что заслужил. Однако смерть хорошего человека — это всегда тяжко. И, конечно, безрадостно. А с другой стороны…

— А с другой стороны, отставка, пусть даже и «без прошения», — это далеко еще не смерть, верно? — произнес вдруг Виктор Модестович, посмотрев в глаза Сан Саныча и как бы заглянув в его затаенные мысли.

Власовский поначалу даже вздрогнул от столь неожиданной фразы графа, отвечающей его невеселым думам, а потом кивнул и, улыбнувшись во весь рот, что случалось с ним крайне редко, по-простому ответил:

— Верно.