Список чужих жизней - Валерий Георгиевич Шарапов

с красивыми фасадами. Там работали магазины, сновали туристы. Уже успокоенный, вышел к собственному дому, побрел к подъезду. Подловили, черти! Царапнуло в спину, он чуть не задохнулся. Стоило больших трудов сохранить невозмутимость. Сам виноват, позволил проводить себя до дома! Нельзя недооценивать противника, даже в сонной Европе спецслужбы знают свое дело…

Он дошел до подъезда, сделал вид, будто что-то ищет в карманах. Из окна первого этажа выглянула соседка Габри. Снова Габри, как же без нее! Она отогнула тюлевую занавеску, помахала рукой. Никита скорчил подобие улыбки. Снова стал рыться в карманах, перебирая варианты, как дальше поступить. Слева на углу что-то шевельнулось, выступил мужчина в плаще, поднес зажигалку к сигарете. Можно попробовать в другую сторону. Лишь бы избежать задержания, а там посмотрим. Как его выцепили? Шпики работали по всему городу, засекли знакомое лицо? С другой стороны дома тоже возник выразительный персонаж – светлый плащ с пояском, руки в карманах, стрижен коротко, но баки свисают почти до скул. Мог бы и не смотреть так плотоядно… Обложили, демоны! Их было даже не двое, обладатель баков сделал кому-то знак и медленно двинулся навстречу – словно смаковал чарующий момент…

Не каждый день попадаются легкомысленные советские шпионы… Габри, склонив голову, с интересом наблюдала за соседом. Шпики под таким углом ее не видели. Никита вошел в подъезд, аккуратно прикрыв за собой дверь, преодолел короткий лестничный марш. Занес кулак, чтобы постучать, но соседка сама открыла. В полумраке очерчивалась маленькая фигурка.

– Что, молодой человек, флики на хвосте? Проходите, что вы там застыли?

Никита, поколебавшись, вошел в квартиру, протиснулся между стеной и выпирающим комодом. А старушка наблюдательна, не оценил он ее. Фликами во Франции и Бельгии презрительно называли полицейских. Прозвище Flik появилось еще в прошлом веке, юмористы расшифровывали как «Легальная федерация идиотов в касках». В данной ситуации полиция ни при чем, но суть старушка уловила тонко…

– Как вы меня назвали? – Он обернулся. Что-то неприятно кольнуло в грудь. – Почему молодой человек?

Старушка засмеялась дребезжащим смехом, подтолкнула его в комнату. Кубатурой квартира не отличалась, развернуться было негде. Мебель стояла плотно. Имелась дверь во вторую комнату, но вряд ли и она поражала габаритами.

– Садитесь сюда, Шарль… Вы правда думали, что сможете меня обмануть? Может, я и в возрасте, но пока не утратила наблюдательность. – Габри ехидно усмехнулась. – Я сразу смекнула, что с вами что-то не так, но не стала вас расстраивать. Вы ведь так старались, и уверена, кого-то смогли одурачить… Я так и подумала, что у вас проблемы с законом…

– Да, Габри, это так…

– Вам так удается изображать паиньку, – глаза старушки озорно переливались, – так бы и потискала вас… Тихо… – Она прижала палец к губам.

Дом наполнялся звуками. Кто-то переговаривался в подъезде, затем побежали по лестнице. Их было даже не трое! Это был провал – самый натуральный. Стучали в соседнюю дверь, затем наверху сломался замок, и над головой заскрипели половицы. «Флики» были уже в квартире Платова! Похоже, на его лице было что посмотреть – Габри присела на край дивана, сложила на коленях худые руки и с любопытством воззрилась на соседа. Текли минуты. Из подъезда не было дополнительного выхода, и это, очевидно, смущало ищеек. В дверь требовательно постучали. Не хотелось, а вздрогнул.

– Туда, – указала старушка на вторую комнату. – Слева дверь, за ней увидите маленькую кладовку. Стойте там и ничего не трогайте… Да не стучите вы, сейчас иду! Любите смотреть на неодетых женщин? – недовольно воскликнула Габри.

Никита влетел во вторую комнату. Помещение крохотное, зато имело окно за шторой, выходящее на другую сторону дома. Там наверняка такие же шпики. Ведь это азы… Дверь в кладовку он не сразу заприметил, она тоже была за шторкой. Сообразил, отдернул ее, потащил на себя дверную ручку. Нащупал внутри выключатель. Помещение метр на метр, да еще и кипа коробок, какие-то гардины, штанги непонятного назначения… Он застыл на клочке пространства, выключил свет. Теперь определенно попал в западню… С чего он взял, что старушка его не сдаст? Европейцы почитают закон и имеют склонность к доносительству. Задернулась шторка, послышались шаркающие шаги. «Докатился ты, майор, дальше некуда, – мелькнула мысль. – И нет никакой гарантии, что тебя обменяют на какого-нибудь Фрэнсиса Пауэрса…» Он почти смирился. Let it be[3]. Другие доделают. Доносились глухие голоса, скрипели половицы. Раздраженно ворчала Габри. Голоса стали ближе, заскрипел порожек, люди находились совсем рядом. «Будешь выглядеть как полный идиот», – уныло подумал Платов. Мгновения свистели, как пули у виска. Кто-то подошел к окну, видимо, проверил задубевшие шпингалеты. Немного постоял, вышел. Дверь в кладовку оказалась незамеченной. В желудке уже что-то клокотало, пот стекал со лба. Голоса отдалялись, было слышно, как хлопнула дверь. Никита не выходил, приказа не было. Старушка куда-то запропастилась. Он снова начал тревожиться, когда раздались шаркающие шаги, открылась дверь. По губам пожилой особы блуждала ироничная улыбка.

– Выходите, месье… даже не знаю, как к вам теперь обращаться. Или ждете особого приглашения? – Она отступила. – А знаете, месье, это были не флики… – Габри задумалась. – Хотя не вижу особой разницы, все они из одного помета. Мне кажется, они решили, что вы забежали в свою квартиру и спустились вниз по водосточной трубе – буквально за миг до того, как их человек там появился. Ваше окно оказалось не заперто. Признайтесь, вы просто забыли его закрыть?

– Они ушли? – Никита сглотнул.

– Думаю, да, – с важностью кивнула Габри. – Зачем им здесь оставаться, если вы уже ушли? От дома отъехала машина. Но кого-то могли оставить, стоит ли рисковать? Думаю, флик во дворе. Сзади точно никого нет, можете воспользоваться окном. Но сами открывайте эти ржавые шпингалеты. Ну что вы такой нерешительный? – Старушка засмеялась: – Грешить, значит, не стесняемся, а теперь паралич одолел? Поторопитесь, не надо благодарить, обнимать – не хочу, чтобы люди видели, как мужчина покидает мою спальню. И не считайте себя обязанным, я получила удовольствие – как в молодости от секса… – Габри с трудом сдерживала смех.

Никита повоевал с влипшими в дерево шпингалетами, со скрипом отворил окно, высунулся. Вплотную к дому подступал кустарник, под фундаментом белела дорожка. Платов колебался, старушка ждала, склонив голову.

– Габри, но почему? Вижу, что вы не любите фликов, но… почему?

– Не люблю. – Габри как-то погрустнела. – Зато мужа своего любила. Он был единственный, кого я по-настоящему любила… Эжен грабил банки. Он был удачливым грабителем… пока однажды не допустил ошибку. Мы так и не смогли разбогатеть. Он умер в тюрьме, не выдав ни меня, ни своих