Роскошная изнанка - Валерий Георгиевич Шарапов

и прежде всего Михаилу Григорьевичу[11]. Продемонстрировала, так сказать, серьезность намерений и как минимум осведомленность об имени-отчестве прокурора города.

Она как раз собиралась указать на недопустимость допроса в качестве свидетеля потенциального подозреваемого, а также рассказать подробнее о презумпции невиновности, о которой узнала от одного говорливого молодого адвоката. Но тут в кабинет прошли один за другим: пухлый, с таким видом, как будто только что в одиночку умял отменную кулебяку; рыжий мерзавец-участковый, заявивший отвод на ровном месте; Светка-вертолет, потаскуха, видок – точно кошка с помойки притащила, платок повязан не как обычно, а как на доярке, кровь на коленках, разбитые губы трясутся.

Пухлый, усаживаясь за стол, напомнил:

– Вы давеча насчет смысла начали, Раиса Романовна. Так я вот его представлю. – Учтиво пригласил: – Тоцкая, садитесь, садитесь. Привыкайте.

Глава 36

Когда довольный Денискин покинул канцелярию Дзержинского суда и был практически на пороге, то краем глаза заметил, что на лестнице маячит что-то яркое и знакомое.

Он немедленно отвернулся, остановился, делая вид, что поглощен изучением бумажек, вывешенных на щитах объявлений, и не желает упустить ни буковки. Щит этот был весьма удачно вывешен в простенке, примыкавшем к лестнице, так что было видно, как по ступеням спускается, колыхаясь, та самая красавица Тоцкая.

Правда, не такая нарядная, которой предстала у моста через Яузу, когда о чем-то шепталась с Демидовой. Представляла собой воплощенную девичью честь и скромность – простенькая блузка в горошек, юбка ниже коленок, туфельки без каблуков.

А все равно не узнать ее мудрено – и по манере ходьбы, враскачку, как в море лодочка, и по прическе. Конечно, не такой вавилон, как у Ботанического сада, но все-таки нечто высокое и снова с наверченным ярким платком.

Она плыла вниз по лестнице, фея феей, хотя по надутым губам и сдвинутым выщипанным бровкам было видно, что она ужасно всем недовольна. Она прошла мимо Денискина, не удостоив ничтожного сутягу взглядом, укладывая в сумку какую-то официальную бумажку. Видать, только что отгрузили ей очередной символический штраф. «Что он ей, – желчно подумал Андрюха, – небось за одну смену зашибает больше, чем я за месяц. Во, такси вызвала, чтоб туфельки не бить по мостовой…»

В самом деле, Тоцкая, барски озираясь, усаживалась в такси рядом с шофером, в «Волгу», госномер… Андрюха облился холодным потом: 0613 ММЛ.

Сначала он бросился бегом, но сообразил, что этого делать не надо – что, если они заметят, устроят гонки по дворам, а тут народу, как на заводской проходной, и проезды узкие. Он и быстрым шагом догнал такси, пока оно пробиралось между строениями, держа курс на Безбожный переулок.

Автомобиль свернул налево, в сторону Трех вокзалов. Денискин побоялся засветиться, перебегая дорогу, поэтому пошел по противоположному тротуару в том же направлении. Двигались небыстро, поскольку переулок вымощен чем-то вроде брусчатки, по нему проложены трамвайные пути. Не разгонишься, колеса отвалятся. Пока шли таким образом, Андрюха разглядел: в такси, вопреки инструкции, на заднем сиденье уже сидит пассажир. И теперь он, подавшись вперед, положив руки на спинку сиденья, будто что-то втолковывает женщине.

Андрюха судорожно соображал, что делать: «Сейчас переулок выйдет к дороге, она прямая, асфальтированная – такси оторвется, и тогда хана. Куда они ее завезут…»

Тут время на раздумья резко кончилось: автомобиль круто, весьма рискованно свернул в его сторону, налево, в малолюдный переулок, зажатый между домами, и прибавил скорость.

Андрюха ринулся на проезжую часть и сиганул на капот «Волги».

От неожиданности шофер ударил по тормозам, те тошнотворно завизжали, автомобиль вильнул в одну сторону, в другую, Денискин слетел на мостовую, покатился на другую полосу, под колеса встречной машины.

Такси крутанулось, пытаясь избежать столкновения, и из открывшейся передней двери выбросилась пассажирка. Встречный автомобиль – «сороковой» «москвичонок», – бестолково тыкался туда-сюда, мешая проезду, в конце концов его занесло, он окончательно перегородил дорогу.

Такси, взревев мотором, попыталось объехать, взобравшись на тротуар, но тут из форточки «Москвича» плюнуло огнем, и тяжелая «Волга» осела на пробитом баллоне.

…Бросив других вытаскивать из «Волги» водителя, пассажира и отскребать с асфальта дуру бабу, Олег хлопотал около Денискина.

– Андрюха, что, как?

– Да нормально, – тот попытался вздохнуть, дернулся от резкой боли в груди, просипел, как чайник: – Время, время сколько?! Ждут!

– Да успокойся ты, партизан хренов, – Заверин, осторожно ощупав грудь парня, уложил его обратно на мостовую, – не опоздаешь.

– Отключусь сейчас. Справку Васильичу, – прохрипел Денискин и выполнил обещание, потеряв сознание.

Со стороны Склифа уже слышалась сирена «Скорой», благо недалеко.

Заверин обернулся к Тоцкой – ту уже усадили, тормошили и обтирали, а она, как заведенная, приговаривала:

– Спасибо, спасибо, я сама, – и все ощупывала глубокую красную борозду на шее, точно пытаясь вдавить ее внутрь.

Раздвинув ухаживающих гражданок, Олег ухватил Тоцкую за локоть и потащил с собой в машину.

– В-вы кто? – начала было она, волочась за ним, прихрамывая на сломанный каблук.

– Конь в пальто. По пути переговорим. Лезь в машину.

Глава 37

Перелом ребра оказался сложным, на волосок мимо легкого, сотрясение мозга – тоже непростым. В общем, пока врач на вопросы о выписке лишь улыбался и качал головой.

Заверин, принеся очередную авоську яблок, апельсинов и вареных яиц (кто-то ему сказал, что при сотрясении крайне важно налегать на яйца), поведал, что по шапке за стрельбу в городе надавали.

– Так выбор был, что ли? – сипел-возмущался Андрюха. – Если бы «Волга» в «Москвич» врезалась, он бы улетел с дороги, а такси ищи-свищи!

– А их что, волнует? – спросил Заверин, очищая ему яйцо.

– И опять я виноват, влез с сапогами не в свое дело.

– Нормально влез, – возразил участковый, – мы-то их вываживали, но кто знал, что дурочка к ним в машину сядет. Понадеялась на старую дружбу.

– Они были знакомы?

– Конечно. Таксист, который Магура Борис…

– Погоди, – остановил Андрюха, – не торопись. Магура – это который таксист с водкой, в отделении.

– Он вообще энергичный и деловой, – объяснил участковый, – уж мне ли не знать. Он водочкой только в нашем районе промышлял, а в соседнем был знатный шмаровоз.

– Это кто такой?

– А это который потаскух по адресам развозит, и приезжим, подбирая их с вокзалов, рекомендации дает, – пояснил Заверин, – свой шмаровоз – большая ценность. Почти как знакомый мясник, только круче. На-ко апельсин.

– Спасибо. Только я все равно не понял: как скорешились Тоцкая с Раисой, и, главное, для чего все это было?

– Это по неопытности, – успокоил Олег, – мало по судам ходил. Когда ждут приговора в зале, секретарь никуда не отлучается, и обычно