Тень чупакабры - Алёна Моденская

во второй сотне, так что года через три вполне можно будет съездить отдохнуть. Но он и не профессор, и не член Союза художников.

— А я думаю, что ещё приеду сюда, — произнесла Кристина, чуть улыбаясь и глядя по сторонам. — Хочу написать Божедомку. Попробовать себя в урбанизме.

— Не боитесь мрачных воспоминаний?

Кристина не ответила. Помолчала, потом вдруг спросила:

— Правда, что Герде грозит высшая мера?

Новиков только кивнул. Он как раз готовился передать дело в прокуратуру.

— Неужели и женщин расстреливают?

— Была пара случаев, — неохотно ответил Новиков. Эту тему в контексте своей работы он не любил больше всего. Всегда боялся отправить на тот свет невиновного.

— Теперь мне ещё и её бояться, — тихо вздохнула Кристина.

— То есть? — не понял Новиков.

— Помните, я вам рассказывала? — Кристина показала ему увечную руку. — Его давно расстреляли, но я боюсь снова с ним встретиться на том свете. Теперь ещё и Герду буду бояться.

— А чего бояться? Там они вам уже не навредят.

— Потому что я их не простила, — тихо, но жёстко произнесла Кристина. — Это неправильно. Но я не могу.

Они как раз дошли до трамвайной остановки.

— Я даже не спросила, а вы-то как? Устроились? Всё хорошо? — Кристина забрала свой узел у Новикова и положила на лавку.

— Да, вполне, — кивнул Новиков.

— А сюда зачем?

— Жанна Сергеевна попросила зайти.

— Вот как. — Кристина повела бровями, будто понимала, о чём идёт речь. А вот Новиков пока не понимал.

Рядом загремел трамвай, Новиков помог художнице занести в вагон узел. Когда трамвай отъезжал, он вдруг поймал взгляд Кристины, смотревшей на него через стекло. В нём явно читалось: «Надеюсь, мы больше не увидимся».

Новиков проводил взглядом трамвай и поспешил обратно на Божедомку. Обеденный перерыв-то не резиновый.

Быстро пробежав половину улицы, Новиков свернул во дворы. Нашёл нужный дом. В принципе, такой же двухэтажный дом на восемь квартир. И дворик похож. Жанна Сергеевна как раз поливала круглую клумбу, выложенную кирпичами в наклон.

— Здравствуйте. — Новиков подошёл ближе. Оказалось, у порога лежала собака, которую подкармливала Кристина. Она подняла голову и вопросительно глянула на Новиков. Но узнала его, зевнула и снова положила морду на лапы.

— А, Сергей Петрович. Добрый день. — Жанна Сергеевна поставила большую жестяную лейку на землю. — Вот, и здесь садовничаю. Как раз никто не занимался. Женщина, что здесь цветы разводила, переехала — квартиру в городе дали. Вот, мне и достались и её комната, и клумба. А как жалко цветы, что там остались.

— А перенести нельзя?

— Можно. Вот и занимаюсь. Пока каникулы.

— Вы вроде бы хотели поговорить?

— Да. Пойдёмте? — Жанна Сергеевна указала на подъезд.

Они поднялись на первый этаж. Квартира была распланирована точь-в-точь как профессорская. Там, где Сергомасовы устроили художественную студию, поселилась Жанна Сергеевна, а на месте спальни Кристины был чулан. А Свете досталась комната, которую профессор в своей квартире превратил в лабораторию.

— Хорошо, что там ничего не взорвалось. — Жанна Сергеевна села за большой стол. Общая комната была и здесь, только обставлена поскромнее, чем у Сергомасовых. Новиков узнал диван, принесённый из старого дома, этажерку с книгами и большой осенний натюрморт кисти Кристины. Картину из своей комнаты он с разрешения художницы забрал на новое место жительства.

— Никого больше нет? — осмотрелся Новиков, садясь за общий стол, тоже переехавший из старой квартиры.

— А мы пока тут вдвоём. Скоро, правда, ещё Гриша заселится, так что они со Светой займут те две комнаты, когда распишутся.

Новиков кивнул. Точно, за профессорской лабораторией, наверное, тоже пряталась спальня.

— Девочку-то спасли? — спросила Жанна Сергеевна. — Которую на Выпускном?

— Да, говорят, выкарабкается. Только голосовые связки повреждены.

— Жаль, — покачала головой учительница. — Она ведь тоже певица, тоже в Доме культуры занималась, даже в консерваторию хотела поступать.

Новиков ждал, что бывшая соседка скажет дальше. Она собралась было, но потом выдала:

— Света ему всё рассказала. — Жанна Сергеевна сцепила руки на столе. Новиков и сам часто так делал. — Гриша, конечно, поначалу обиделся, потом простил. Вот я тоже решила вам всё рассказать.

— Что именно? — спросил Новиков, глядя на часы. Хотелось верить, что откровения учительницы не займут много времени.

— Я всё знала. С самого начала. С самой первой — с Вали.

— То есть? Как? — Новиков так опешил, что даже вопросы толком сформулировать не мог.

— Я знала, что это всё Герда. Я знала, что в отделении хирургии пропал скальпель, а Герда как раз тогда ходила туда подружку навещать. И бритву у неё видела — она как-то раз уронила её у нас в прихожей. И ещё я видела, как она подсунула пуговицу Кристине, когда свалила её мольберт. И ещё я видела, как она выбросила из окна кухни бутылку из-под Светиного лимонада. И у неё на шнурках кед были тёмные пятна. И как она в скворечнике швырялась, я тоже видела.

— Да, у неё почти вся обувь в замытой крови, — механически произнёс Новиков. Услышанное не умещалось в разум. — Вы знали и ничего не сказали?!

— Как я могла? — У учительницы задрожали руки. — Без доказательств? И я думала, мало ли, почему она в скворечнике копалась, и зачем пуговица…

— Вы могли людей спасти! — выдохнул огорошенный Новиков.

— А кто бы мне поверил? — По морщинистым щекам потекли слёзы. — И потом — знаете, я в тридцатые через это прошла. Когда надо было наблюдать и потом передавать куда нужно. Много бумаги тогда извела, и многие больше не вернулись.

— Сейчас не тридцатые! — почти выкрикнул Новиков.

— Слишком дорого стоили те доносы, что я строчила.

— А теперь ваше недонесение кому-то стоило жизни. — Новиков поднялся. Хотелось побыстрее убраться отсюда. И вымыть руки.

— Меня посадят теперь?

Новиков посмотрел на мокрое от слёз морщинистое лицо и прозрачные глаза. Ну какая ей тюрьма.

— Вы долго молчали. Теперь выговорились. Но больше никому об этом не рассказывайте. Молчите дальше.

— Каждый о чём-то молчит.

— Всего доброго.

Уже на пороге Новиков обернулся. Жанна Сергеевна так и сидела за столом, глядя на сцепленные руки. Наверное, на лице Новикова сейчас тоже читалось желание никогда больше с ней не встречаться. Говорить он ничего не стал, просто закрыл за собой дверь.

Остаток рабочего дня Новиков перепроверял материалы дела, чтобы завтра отправить его в прокуратуру. Когда пришло время собираться домой, в дверь постучали.

— Вы ещё работаете? — Зыкова вошла и закрыла за собой дверь, перед этим выглянув в коридор.

— Что-то важное? — устало спросил Новиков.

— Для вас — да. — Зыкова улыбнулась. Вроде даже загадочно. В первый раз за всё время их знакомства. Она положила на стол небольшую связку