Роскошная изнанка - Валерий Георгиевич Шарапов

что если «не поплывет», то «ничего».

– А где этот телефон установлен?

– В общежитии сотрудников полка конвойной службы милиции, – сообщил Базаров.

– Конвойная служба? – переспросил Яковлев. – Анатольич, а вот тебе и Глеб из конвойного. Помнишь, Заверин докладывал. Имя редкое.

Базаров поднял ладонь:

– Погоди, Васильич, спешишь. Любая секретарь заседания знает доставку поименно…

Яковлев, улыбнувшись, уточнил:

– А что, у секретарей нарсудов так принято: арестовали мужа – перво-наперво сообщать в доставку?

– Не заедайся ты, плющ ядовитый. Конечно нет. Просто пытаюсь критически подходить к делу.

– Получается неплохо, – одобрил Юрий Васильевич, – в любом случае надо установить, что за Глеб.

– Да и хорошо бы уточнить, как связаны проститутка Светлана и Демидова, встречались ли они ранее, при каких обстоятельствах.

– Это-то как раз просто, если Тоцкая судима тут, в Москве.

– Да, мысль здравая, – одобрил Базаров, – и вот что, Юрка. Очевидно: гостиницы на земле Дзержинского райсуда, Демидова вроде бы раньше там работала, как твои докладывали.

– Верно.

– Стало быть, вполне они могли познакомиться, пока эта дура ожидала приговора. Вот и связь.

– Да, но это все для прокурора, для обвинительного заключения, а нам бы побыстрее, пока не истек срок ареста.

– Я согласен, Васильич. И мыслю так: устроим ей еще одну провокацию, только полноценную. И если она от такого мизера лезет на стену – то сто процентов расквасится.

Яковлев признался:

– Насчет провокации я уже принял меры, каюсь. Как раз в аккурат завтра, в одиннадцать часов и предлагаю…

– У вас партизанщина и самодеятельность – общие места, – заметил Базаров, – и нечего грешить на подчиненных. Сам не лучше.

– Я как раз собирался доложить, – успокоил Юрий Васильевич.

– Ты хотел сказать: поставить перед фактом. Ладно, выкладывай, что задумал.

Глава 31

Вернувшись с Петровки, Яковлев позвал Денискина и устроил ему головомойку, но по окончании воспитательного процесса прочел небольшую нотацию:

– Товарищ сержант, инициатива, самостоятельность – это крайне ценные и редкие качества, не надо ими разбрасываться направо и налево. В сыскном деле все должно быть вовремя и под контролем того, кто будет в итоге за все отвечать. Осознал?

Денискин, воплощенное смирение, склонил голову:

– Так точно.

– Ну-ну, – вздохнул капитан, – вижу глубину вашего раскаяния. И, чтобы полностью убедиться в нем, предписываю вам в кратчайшие сроки установить следующий момент: как связаны друг с другом Раиса Романовна Демидова и Тоцкая Светлана Владимировна. Вы ее уже видели в парке у метро «Ботанический сад». Вот ее фото.

Задание, вот это задание!

У Андрюхи перед глазами тотчас запрыгали солнечные зайчики, заколыхались золотистые одежды, из которых, как из жаркого тумана, блистали то коленка, то плечо, то черт знает что. Он снова входил в высокие двери «Туриста», поднимался по лестнице, покрытой бордовой дорожкой, ступал по толстым коврам и даже уже почти открыл дверь двухкоечного номера, где царил полумрак.

Яковлев развеял душисто-золотой туман:

– Отправляйтесь на Безбожный, девятнадцать, это метро «Проспект Мира», в архив Дзержинского нарсуда. Проверьте все дела, которые по статье двести девятой, прим, рассматривались при секретаре Демидовой Р. Р., и установите дело, подсудимой по которому выступала Тоцкая С. В. Вот запрос, вот сопроводительная к вам.

Андрюха промямлил:

– Если фото из картотеки, то, может, точная дата есть, номер дела… или нет?

Капитан сегодня был безжалостен:

– Дело было год-полтора назад. Этого хватит, чтобы его отыскать. Как только будет результат, но в любом случае не позднее часа дня, доложить вот по этому телефону, – он написал номер телефона кабинета Базарова, – это на Петровке, тридцать восемь. Я тоже буду там.

Глава 32

Для Раисы Демидовой самым трудным оказался вечер.

Не в бытовом плане, нет. У них с Иваном матерей уже не было, рассчитывать на бабушек не приходилось, а в этом доме такие были соседки, что попросить присмотреть за ребенком – значило положить начало кровной мести. Так что Николаша уже забрал Аньку с продленки, накормил ужином, они вместе повыводили крючки в тетрадках, позанимались математикой со счетными палочками, теперь делали аппликацию, домашнее задание.

Раиса прошла на кухню, осмотрелась. Как она гордилась тем, что у них теперь огромная кухня, не надо есть по очереди, все поместятся за столом, и как пусто теперь на этих чертовых квадратных метрах. Тысячи самых черных мыслей, точно змеи, клубились в голове.

Было просто страшно – за себя, за детей. Что будет, когда узнают друзья, когда это всплывет в школе? Ну а ей будет каково, когда вскроется правда? Ведь она в силу должности всегда на правой стороне. Ощущение собственной вины и неправоты не просто в новинку, оно противно, неестественно для нее, как третья рука или отсутствие ноги.

Все, решила Раиса, на сегодня хватит. Кусок в горло не лез – ну и не надо. Она накапала себе в чай валерианки, принялась пить. Николаша заглянул на кухню, взял яблочко из холодильника:

– Мама, а что, папа на работе?

Само собой навралось, причем весьма удачно:

– Да, там внедряют новый метод, вот пришлось выйти.

– А, то есть завтра придет. – И сын, прихватив яблоко и для сестры, ушел обратно в комнату.

На старой квартире было категорически запрещено есть где-то, кроме кухни. Но теперь, в этом просторе, ощущалась такая свобода, что казалось совершенно нормальным убираться реже, чем раз в три дня, валяться на животе на полу, читая книжку, поставив рядом телефон, а не на тумбочку.

Раиса глянула на часы – всего-то восемь. Как время еле-еле движется. Наверное, вот что надо сделать – принять горячий душ… нет! Ванну! Собственную, причем не сидячую, а огромную и полную до краев. После этого разложить диван и завалиться спать…

Она вымыла ванну, как любила, сначала с хлоркой, чтобы аж глаза резало от запаха чистоты, потом с содой, заткнула пробку, пустила воду. Налила в струю немного крапивного шампуня, чтобы поднялась пена. Вышла на кухню, и как раз, когда допивала вторую чашку чая с валерьянкой, зазвонил телефон. Дочка позвала:

– Ма-ам! Тебя к телефону.

– Кто там говорит?

– Не знаю! Какой-то неизвестный дяденька.

Раиса, выйдя из ванной, сняла трубку:

– Да?

– Привет. Ну как, все тихо?

– Да.

– Никто не приходил, не звонил?

– Нет.

– Вот и хорошо, значит, все по плану. Слушай внимательно: все будет хорошо. Главное – не звони мне больше. Сегодня подал рапорт о переводе, с глаз долой – из сердца вон, так, что ли?

«Говорит завуалированно, – поняла она, – звонит с поста или от коменданта. Что ж, это правильно».

– Хорошо, если ты так считаешь.

– Да, я считаю, что так надо. Держись, все будет,