Хамсин - Вячеслав Иванович Катамидзе

старинными креслами, гигантский камин, вывезенный из какого-то старинного замка, и прекрасные картины на стенах — все это можно было считать свидетельством, что отель пользовался заслуженной славой и, естественно, привлекал знаменитостей. Роберта не удержалась и даже заказала в баре рюмочку дорогого ликера — чтобы лучше прочувствовать атмосферу претенциозного курортного шика…

В самолете было не больше семидесяти пассажиров, хотя «Локхид Тристар» брал на борт две с половиной сотни. Мало того что был не сезон; с курортов почти никто не возвращался вечерними рейсами. Самолет приземлился в аэропорту Хитроу около одиннадцати часов ночи, а в центр города они приехали к часу.

— Что делаем сейчас? — спросила Роберта.

— Идем в дешевый отель. Нам надо выспаться. Завтра будет долгий день, я знаю.

По иронии судьбы первый маленький отель, на который они наткнулись, выйдя из автобуса в районе Ноттинг-Хилл, назывался «Гибралтар». Им досталась маленькая комната под крышей и к тому же с миниатюрной душевой кабинкой. Но им было уже все равно.

Утром, позавтракав в гостинице без всякого аппетита, так как ни ему, ни ей не понравились жирные сосиски с подгоревшими сухариками и безвкусным кофе, они расплатились за номер и направились к станции метро. Народу на станции было очень много, и, как показалось Роберте, большинство женщин было одето довольно безвкусно, а ткани были, как правило, темными. Было холодно, моросил дождь, а поскольку станция была открытой, все стояли с зонтиками, из-за чего проходить по перрону было непросто. Хамсин вел ее за руку.

Подошедший поезд был набит битком. Когда они втиснулись в вагон, он сказал ей полушепотом:

— Это ненадолго. Мы выходим через одну остановку. Кстати, этой станции больше восьмидесяти лет.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Я бывал в Лондоне много раз.

Он сказал это и помрачнел. Ему не хотелось вспоминать, когда и для чего он сюда приезжал.

Выйдя на станции «Глостер-роуд», они направились к длинному ряду домов девятнадцатого века, выкрашенных в светло-кремовый цвет и огороженных ажурной решеткой.

— Тут красиво, — не удержалась Роберта. — Богатые дома?

— В этом районе других нет, — усмехнулся Хамсин. — Мой родственник — человек со средствами. Он заработал миллионы, хорошо относясь к своим дядям и тетям. Они все написали завещания на его имя.

Роберта засмеялась:

— Так ему нужно открыть курсы для племянников с обширным родством!

— Нет, он хочет сохранить свои секреты. Кстати, у него нет ни детей, ни племянников.

Джонатан Гилберт, эксперт по британской живописи, действительно был одиноким человеком. Время от времени в его жизни появлялась женщина, обычно с ребенком, и к тому же со взрослым. Этот роман затягивался порой надолго, на несколько лет. Но жениться Джонатан никогда не решался. Он дожил до пятидесяти шести лет, так и не связав свою судьбу ни с одной женщиной, хотя всем своим бывшим пассиям время от времени помогал: то давал деньги на подержанную машину, то покупал новый холодильник.

Джонатан был небольшого роста, худ и жилист. Стриг он себя сам, носил очки в золотой оправе, а волосы его были пепельными с сединой. Одевался он безвкусно, хотя покупал вещи в дорогих магазинах. Ездил на машине, ремонт которой подчас обходился в круглую сумму, хотя купить новую машину ему не составляло никакого труда. Помимо квартиры в Кенсингтоне, у него было два дома за городом, которые оставили ему в наследство его родственники. Он не ездил туда годами, и дома медленно разрушались. В один из них несколько раз вторгались сквоттеры, другой однажды заполонили цыгане, и ему стоило немалого труда изгнать их оттуда с помощью полиции и частных детективов. Но продавать их он даже не думал. Словом, он был человеком весьма оригинальным, чтобы не сказать — странным.

Спал Джонатан обычно до полудня, а то и до двух часов дня. Поэтому Хамсин не удивился, что на стук в дверь никто не ответил. Все же он подождал немного, а затем начал стучать с новой силой.

— Скорей всего, его нет дома, — пожала плечами Роберта. — Пойдем пить кофе, кафе за углом.

— Кого вы ищете? — услышали они. В нескольких шагах от них стоял человек в просторном светлом плаще и в черной шляпе.

— Джонатан! — обрадовался Хамсин.

— О! Старый приятель… — чуть улыбнулся тот. — Откуда ты, из Нью-Йорка?

— Нет, из Италии. Моя подруга — итальянка.

— Вот как!

Джонатан слегка поклонился Роберте и вытащил из кармана ключи.

— Заходите, — сказал он, распахивая входную дверь.

Он провел их в гостиную и указал на диван:

— Садитесь. Вы застали меня случайно. Я уезжаю на два дня в Кентербери. Мы едем на машине моей приятельницы, и я решил забежать домой и взять права — на всякий случай. Ехать далеко, и я подменю Терри на полпути… Вы остановились в гостинице?

— Пока нет, — поспешил ответить Хамсин. — Мы скоро уедем, Джонатан. В Пензанс. Или Брайтон. К морю.

— Мудрое решение… У меня на третьем этаже две пустые комнаты. Поживите у меня недельку, а потом решите, когда ехать в ваш Пензанс. Во всяком случае, вас никто не будет беспокоить как минимум два дня, может быть — три.

— Ты едешь в гости к вашему понтифику? — спросил с улыбкой Хамсин.

— Нет, я не очень религиозен… Терри — театральный режиссер. Ей предложили поставить «Фауста» Марло в старой церкви, в которой уже не идут службы. Шикарный проект! Она пригласила меня как консультанта. Я обожаю эту пьесу. Приедете из своего Пензанса на премьеру — месяцев через пять. Может быть, и раньше.

— Спасибо, Джонатан, — пробормотал Хамсин. — Очень мило с твоей стороны. Я не так уже много видел пьес в своей жизни.

— Я это знаю… Ладно. Ключи в коридоре, на столике, — сказал Джонатан, вставая. — Белье в шкафу, в ванной на третьем этаже. Вот еды в доме мало; ты знаешь, я очень редко ем дома… Кстати, я зайду сейчас к соседям и слева, и справа. Сообщу, что мои родственники поживут тут без меня. А то они очень подозрительны: один — бывший дипломат, а второй — отставной адмирал. А их жены — сущие ведьмы! Хотя, в общем, еще не старые, но очень уж злые. До встречи.

Хамсин и Роберта вышли за ним в переднюю.

— Да, кстати, — заметил он, открывая дверь. — В сотне ярдов справа — чудное кафе. Там делают хороший кофе и пекут французские булочки с изюмом и курагой. Мое утро обычно начинается в этом кафе. Ну, не утро, а начало моего дня.

Он улыбнулся и захлопнул дверь за собой.

— Славный человек, — сказала Роберта.

— Мне он совсем не