Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов

с громкими криками разошлись по многочисленным проходам подземного лабиринта. Захваченный общим возбуждением, Проестев также направился в один из них, но был остановлен Феоной.

– Стой, Степан, не ходи! – Монах схватил судью за рукав кафтана.

– Почему!

– Гиблое дело! Ходы под всем Китай-городом, а может, и Белым. Никто не знает. Тех, кто знал, Смута угомонила!

– И что теперь? Так оставить?

– Пусть служивые ищут, а мы наверх пойдем. Надо подумать.

Но в «кабинете» их уже ждала свирепая, как росомаха, инокиня Марфа, за плечом которой торчало испуганно-вороватое лицо Мишки Салтыкова, под шумок просто сбежавшего с места преступления. Увидев Проестева, Марфа тяжелой поступью подошла к нему вплотную и наотмашь влепила увесистую пощечину, от которой кряжистый судья едва не свалился с ног.

– Как ты посмел допустить иноземных скоморохов с бесовскими штуками до государя?

– Виноват, прости, матушка государыня!

– Виноват, и только? Ищи, остолбень! Не найдешь, я тебя на Болоте на куски порву!

Марфа перевела тяжелый взгляд на стоящего в стороне Феону.

– А ты кто таков? – спросила, гневно раздувая ноздри.

– Монах, матушка, – без робости ответил он, – инок Троицкой лавры, раб Божий Феона.

– А тут что делаешь?

– Образцов он, Григорий, – потирая ушибленную щеку произнес Проестев.

– Образцов? – встрепенулась Марфа. – Слышала про тебя! Скажи мне, сотворенное с государем – колдовство? Иноземцы чернокнижники-чародеи или обычные воры?

Феона ответил не задумываясь:

– Наблюдая за миром, матушка-государыня, я сделал вывод, что все чудеса и кажущиеся сверхъестественные явления есть исключительно работа оптических, механических и физических знаний.

– Так! Ну вот и ищи, коли такой умный! – резко махнула увесистой дланью мать царя. – Найдешь мне сына, проси что угодно! Не найдешь, вместе со Степкой пойдешь. Времени вам не даю. До вечера не управитесь, на себя пеняйте!

Марфа развернулась и направилась к выходу.

– Матушка государыня, – крикнул ей вслед Проестев, – тогда оставь нам Михаила Салтыкова, он в этом деле не меньше меня запятнан. Вопросы к нему есть!

– Тетушка! – залебезил испуганный Мишка, потирая ставшие вдруг потными руки. – Я-то чего?

– Нет уж, дщерич[129], наломал дров – отвечай!

Марфа оттолкнула от себя племянника и скрылась за дверью.

Глава 25

От насмерть перепуганного Салтыкова толку было мало. Он все время скулил, заливался притворными слезами и клялся, что ни в чем не виноват. Источником бед и несчастий, свалившихся на него, лукавый царедворец объявил английского посланника Джона Мейрика, подлым обманом втершегося к нему в доверие и едва ли не насильно навязавшего двух своих соотечественников, обещавших для государя золотые горы! Ничего, кроме сказанного выше, как ни пытали его Феона с Проестевым, он не выдал. Не подействовала даже угроза применения неподобающего его положению способа допроса. Мишка справедливо полагал, что в закрытый рот и муха не залетит.

Тем не менее свидетельство связи поддельных чародеев с Мейриком было веским основанием навестить Английское посольство, благо идти до него было всего два шага. Мейрик встретил гостей в казенной палате. Начал он с упреков и сетований на чинимые притеснения.

– Господа, как прикажете понимать происходящее? Почему у ворот стоят вооруженные стрельцы? Почему моих людей не выпускают на улицу? Торговля – основа существования нашей компании. Вы срываете сделки, мы терпим убытки! Это недопустимо. Привилегии даны нам великим государем Иваном Васильевичем и подтверждены всеми последующими царями, включая нынешнего. В чем дело? В городе мятеж? Что-то случилось с государем?

– У вашей милости есть основания так думать? – вкрадчиво спросил у дипломата отец Феона.

– Нет, – по лицу Мейрика пробежала легкая тень замешательства, – просто последний раз я наблюдал такую картину восемнадцать лет назад, когда царь Борис Годунов подавлял заговор семьи ныне здравствующего государя. В ту ночь много молодых дворян погибло!

– Сейчас на Москве, с Божьей помощью, все спокойно. Не те времена, – сдержанно произнес Проестев. – А вот к тебе, Иван Ульянович, у нас большой спрос возник.

– А что такое? – Дипломат изобразил на лице самую крайнюю степень простодушия, на которую был способен. – Чем я так заинтересовал ваше ведомство, что понадобилось окружать мой дом вооруженной охраной?

– Не ты лично, господин посол, возбудил наше любопытство, а гости твои, именующие себя философами Дием и Келли, коих ты под видом лекарей пристроил в Аптекарский приказ.

Дипломат возмущенно замахал на Проестева своими пухлыми руками.

– Нет и нет! Никогда названные вами люди не являлись моими гостями! Если правило гостеприимства, обязывающее давать приют соотечественнику, в ваших глазах является преступлением, то да, я преступник! – Мейрик сделал паузу, наполненную трагизмом и жертвенным подвижничеством. – Любой англичанин, прибывающий в Россию, может рассчитывать получить ночлег и пищу под кровом этого дома. Что же касается того, что вы называете «пристроил», то я лишь показал его светлости милорду Салтыкову обычных площадных факиров и никак не ожидал, что он воспримет их трюки за чистую монету. Они что-то натворили?

Проестев пропустил вопрос мимо ушей.

– Значит, ты, посол, признаешь, что привел к Салтыкову двух пройдох, называвших себя чужими именами?

– Нисколько! В тот момент я не знал этого, но сомнения, посетившие мою душу относительно личностей этих господ, заставили меня отказать им от дома и навести справки.

– И как?

– Сегодня ночью я получил сообщение из Лондона.

Мейрик достал из обшлага черного коута[130] письмо, скрепленное печатью канцелярии лорда-казначея, и помахал им перед носом Проестева.

– Здесь написано, что врач Артур Ди проживает в Лондоне, имеет хорошую медицинскую практику и в Россию не собирается. Что же касается настоящего Эдварда Келли, то этого шарлатана повесили в Праге 21 год назад.

– Однако как своевременно, Иван Ульянович, ты получил это послание! – усмехнулся Проестев. – Ни раньше, ни позже!

– Путь до Англии неблизкий, господа! – едва сдерживая негодование, произнес Мейрик. – Скажите наконец, что случилось? Что натворили эти двое? Уместно напомнить, что, даже будучи канальями, они остаются подданными его величества короля Англии, а значит, здесь, в России, находятся под моей личной защитой и опекой!

Проестев и ухом не повел, в очередной раз проигнорировав вопрос посла.

– Они здесь? – произнес он с угрозой, жестко глядя в глаза Мейрика.

– Конечно, нет, – возмутился дипломат, – я же сказал, что отказал им от дома. Если не доверяете моим словам, можете сами убедиться.

Мейрик отошел в сторону и жестом указал на лестницу, ведущую во внутренние покои.

– Прошу!

– Их здесь нет, – прошептал Феона на ухо Проестева, – слишком легко согласился на обыск!

– Согласен, – процедил сквозь зубы Проестев, – или уверен, что мы не найдем.

Монах с сомнением покачал головой.

– Вряд ли. Мейрик – опытный дипломат, он не будет рисковать!

За полчаса пришедшие с