Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев

размышлении прикусил нижнюю губу. Он подошел к столу, положил в рот кусок ветчины. – Ломбард ему, видишь ли, понравился, охрана его интересует. Как бы не так. Будем его брать. Я стану у дверей справа, а ты слева. Как только он войдет, я ударю его по голове. Он нам нужен живым. Я его свяжу, веревка наготове, а ты беги вниз, звони Трепалову. Скажи, что мы Сабана взяли, он в наших руках. Вот и все. – Чубатый подошел к девушке и погладил ее по плечу. – А ты говорила, что мы не сможем. Мы московские, а не питерские, у нас другая сноровка, мы тут у себя дома. – Он попытался обнять девушку. – Утрем нос этому Будилину…

– Ладно, ладно, – ответила ему девушка и оттолкнула его от себя, – погоди праздновать. Давай приведем его в управление к Трепалову и тогда…

– Ах, ты мне не веришь, – завелся чубатый. – Не веришь, что можем взять самого Сабана, да?! Кто придумал этот план? Твой Сергей? Ну, я тебе докажу! Смотри, – он подошел к столу и поднял со стула салфетку, – вот смотри, это револьвер Сабана, – он понизил голос, – бери его, он наш трофей. У тебя в руках револьвер самого Сабана! Там в управлении все ахнут, ай да Иринка, ай да сыщик. Сергей тебе в подметки не годится. Теперь-то ты мне веришь?!

Сабан был не так прост. Выйдя за дверь, он уже не шатался. Отходить от нее сразу не стал. Сначала, затаив дыхание, прислушивался, а потом развернулся и наклонился. Начал смотреть в замочную скважину. Он видел, как чубатый подскочил к окну, как посмотрел вниз, как направился к столу, выпил, поднял салфетку и указал девке на револьвер. Так и есть, легавые. Он это сразу почуял! Ишь принарядились. Настоящие артисты. Девка взяла револьвер. Ладно. Сабан нащупал свой второй наган, который носил в кармане пиджака. Возвращаться нельзя. Там засада. Надо рвать когти. Нет. Это они в засаде. Они ждут его. Ну он им устроит. Сейчас подъедут его парни, и он всем покажет, что такое кровавая баня Сабана.

Ах, швейцар, ах, Пантелеймон, сука продажная, не предупредил. Ну ладно, сочтемся. Сабан направился к лестнице. Внизу, в зале, людей стало побольше. Сидевший за столиком у столба армянин по-прежнему пил свой коньяк. Сабан неторопливо и с чувством достоинства прошел по залу. Ему надо сперва выяснить, кто там звонит. А вдруг это действительно Артист, Боря с моря, объявился? Не упустить бы его. У входа на кухню он остановился возле настенного телефонного аппарата, взял слуховую трубку.

– Я у аппарата, кто со мной говорит?

– Это Николай Михайлович? – голос был незнаком.

– Он самый.

– С вами говорит приезжий из Питера.

– Кто?! – зарычал Сабан. – Какой приезжий?

– Артист.

– Артист? А кликуха?

– Боря с моря, своих не узнаешь, Сабан?

– Ты меня на понт не бери, Боря с моря. Давай, говори по делу, не тяни резину, раскрывай карты.

– Боцмана помните? Я питерский, у меня к вам важное дело. Большие башли можно взять. – Человек откашлялся.

Голос был незнаком. Но кто его знает, может, действительно связной. А если это легавые сделали еще одну подставу? Все может быть. Сабан вытащил платок, протер вспотевший лоб.

– А что за дело? – чуть сдерживая себя, спросил он, весь дрожа от возбуждения.

– Да надо увидеться, переговорить.

– Пароль-то знаешь? – Сабан сощурил глаза и обвел зал. Вроде никто к нему не прислушивается.

– Невский проспект.

– Врешь! – рявкнул он.

– Тогда Мамонт Дальский.

– Вот это правильно. Ладно, давай завтра на Хитровом рынке встретимся. Есть там одна стрелка. – Он снова вытер лоб. – Это угол Солянки и Подколокольного переулка. Перед входом увидишь вывеску «Трактир Гусева». Только ровно в одиннадцать утра. Вот там я буду тебя ждать. Не опаздывай. И никого не приводи за собой. Смотри, если потянешь хвост, то сам без хвоста останешься. – Он положил трубку и тут же поднял ее и крутанул ручку аппарата.

– Барышня, – негромко произнес он. – Соедини меня с Большим Гнездниковским. Да нет, дом номер восемь. Это МУУР, где мурки сидят. – Он откинулся назад и захохотал. – Это уголовный розыск? Мне нужен господин Трепалов. Как его зовут, Александр Максимович? Нет на месте? Ладно, тогда обязательно передайте ему, что звонил Сабан, не кабан, а Сабан. Точнее, Сафонов Николай Михайлович. Я взял его девку Клашку и чубатого легавого Андрюшку. Отведу их в такое место, что век не сыщешь. Это ему за Капитана. Готов обменять их на моего Капитана. Пусть ждет от меня другие подарки и не обижается. Так и передайте. – Он довольный снова захохотал и повесил трубку.

Из зала Сабан прошел к коридору и возле лестницы столкнулся с Гришкой-Отрыжкой. Сабан не стал его даже приветствовать. Схватил за руку, оттащил к кадке с пальмой.

– Где вы торчали столько времени? Где Зюзюка? – злобно начал он. – Я жду вас уже целый час!

– Да мы на поминках сидели. Сегодня седьмой день. Ты забыл? На похоронах не пришел, на поминки не явился?! – Гришка недовольно отдернул руку. – Уж больно важный ты стал, Николай Михайлович, барина из себя корчишь. Парни недовольны. Отделяешься. Беленький, да? – Отрыжка напыжился.

– Ну ты, не очень на поворотах, я сюда что, на блины пришел? У меня договоренность с приезжим.

– Да нет твоего приезжего, его легавые взяли.

– Врешь, мне сказали, что он убежал с Лубянки. Он мне уже звонил и пароль назвал. Встретим его завтра на блатхате у мадам и проверим.

– Ладно, Сабан, но ребята на тебя в большой обиде, – упрямо закрутил головой Отрыжка. – Ты нас избегаешь, брезгуешь? Они там сидят, тебя ждут, поедем? Боюсь, что могут припереться сюда и тогда такой шмон здесь устроят…

– Ну, завыли пристяжные. У меня есть дела поважнее. А вы там все у мадам Савостьяновой?

– Конечно, тебя одного ждут. Пойдем?

– А где Зюзюка?

– Он наверх поперся. Тебя искать. Швейцар сказал, что ты в апартаментах с молодыми людьми развлекаешься, – усмехнулся Отрыжка, – и тебе надо помочь.

– У падла старая! Устрою я ему сегодня кровавую баньку! – Сабан скрипнул зубами. – Мое терпение лопнуло.

– А что случилось? – Взгляд у Отрыжки стал настороженным, как у лисы, и губы стянулись, стали похожи на две бритвочки. – Пришить его?

– Я сам!

– Так давай.

– Подожди ты! Там, в апартаментах. – Сабан прислонился к уху Отрыжки и горячо зашептал: – Двое легавых. Парень и девка. Мне их швейцар подсунул. Их надо взять с собой.

– А может, на месте? – Отрыжка вытащил револьвер и пару раз крутанул обойму.

– Нет-нет. Они многое знают. Парень рассказал мне о ломбарде в Хамовниках, он