Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

— Гляди, аж два пастуха на три коровы! — презрительно процедил Павлик. — А там один кочевник пас такое стадо верблюдов!

— Тут тоже один пастух, тот, с кнутом, — заметила сестра, — а второй только за компанию. И пришли они сюда не для того, чтобы пасти свой скот в нашем чертополохе, а чтобы подглядывать за нами. Видишь же, за кем они следят? Хорошо отец сделал, что огородил двор, а то бы они со своими коровами и во двор залезли.

— У пана Венцковского ихние коровы объели весь плющ и все цветочки с клумб, — отозвался Павлик. — У него две стороны остались неогороженными.

Яночка с Павликом непременно последили бы за подозрительными пастухами, но невыносимая жара погнала их в дом. Там было прохладнее, шумел кондиционер. Мама занялась чем-то в ванной, никто не помешает.

— Потребуется, как минимум, еще столько же серы,сказал Павлик сестре,берись за дело. И попытайся измельчать ее.

Сам он принес из кухни чайную ложечку и принялся растирать смесь в мыльнице. Яночка посоветовала:

— Лучше делать это в миске и не ложкой, а колотушкой для картошки.

— Не пойду я больше в кухню, мать обязательно запряжет в работу. Да ничего, и так растворяется.

В получившейся кашице мальчик опять замочил шнур, теперь частички серы прилипли к нему прочнее. Мальчик тщательно пропитывал шнур по кусочку, стараясь, чтобы сера покрыла равномерно его весь. Вот вроде бы получилось. Держа в руках за кончики полметра скрученного и пропитанного взрывчатой смесью шнура, мальчик нерешительно осматривался.

— Теперь надо его куда-то положить, чтобы высох. Куда бы? Что за окна здесь, совсем без подоконников.

— Положи прямо на крыльцо, никто не позарится на твой шнур,предложила сестра.

— Да ты что! Отец увидит, он сразу поймет, для чего это нам.

— Тогда во дворе, у сетки. Там солнце, быстро высохнет, а отцу туда ходить незачем.

— Хорошо, открой мне двери, видишь, руки заняты.

— Дети, накрывайте на стол! — крикнула из кухни мама.

— Сейчас! — отозвалась Яночка.Одну минутку.

Аккуратно разложив шнур на высохшей глинистой земле, Павлик засомневался и перенес его на одну из плиток тропинки, проложенной через двор. Осмотревшись — рядом росли жалкие остатки какой-то зеленой травки и посаженные матерью несколько цветков портулака — он опять остался недоволен.

— Надо бы чем-то прикрыть его,озабоченно проговорил мальчик. — Стул поставить, что ли?

— Стульев у нас всего четыре, сейчас все понадобятся, ведь обед,напомнила сестра.

— Тогда сбегай притащи раскладной туристский стульчик, я его тут рядышком поставлю.

Явившийся на обед пан Роман не обратил на стульчик внимания. Наскоро поев, он уехал обратно на работу. Пани Кристина попросила детей помочь ей вымыть посуду.

— Я буду мыть, а вы из чайника лейте воду, опять из крана чуть капает. Надо на всякий случай набрать воды в ванну впрок.

— Я бы и в бидоны набрал,хозяйственно посоветовал Павлик.

— В бидоны не стоит,возразила мама,с ними мы поедем вечером по воду к источнику, за питьевой водой.

Как только вымыли посуду, вода из крана сразу полилась сильной струей. Пани Кристина зажгла колонку для нагревания воды и начала стирку. Стирку пришлось прервать, приехали гости — пани Звиякова и пани Островская.

Павлик пошел пощупать свой запальный шнур.

— Вроде высох, пусть еще немного полежит на солнышке. А испытания проведем во дворе пана Кавалькевича. У него там ничего не растет, зато камни — что надо. Как раз для пробного взрывания!

— А мне долго еще мучиться? — недовольно спросила Яночка.Смотри, сколько спичек извела!

Павлик ссыпал соскобленную сестрой серу в свою мыльницу, из которой вода почти вся уже испарилась, и помешал ложечкой.

— Хватит, пожалуй. Пока хватит, там посмотрим.

Дом пана Кавалькевича от их дома и от переулка между домами огораживала довольно высокая глинобитная стена, широкая и прочная, зато две другие стороны участка были совсем не огорожены. Особенно не нравилось Павлику то, что не огорожено со стороны улицы, оттуда их мог подглядеть какой-нибудь случайный прохожий. Зато сам двор пана Кавалькевича идеально подходил для испытаний — засохшая твердая глина, усыпанная камнями. Настоящий испытательный полигон!

Выйдя на улицу, Павлик огляделся. Нигде ни души, соседей не видать. Мужчины на работе, венгерка с дочерьми уехала за покупками, коровы со своими пастухами перекочевали, видимо, на другое пастбище, лишь в самом конце улицы кучка арабчат опорожняла очередной черный мешок с мусором. Все ближайшие мешки были уже выпотрошены, значит, движутся не в этом направлении. Можно действовать!

Яночка, очень взволнованная, терпеливо ждала указаний.

— Начинаем,скомандовал брат.Возьми часы и следи за секундной стрелкой. Когда я крикну «готов» — засекай время. Очень важно знать, сколько секунд будет гореть, успеем ли мы отбежать на нужное расстояние.

Торжественно зажег он спичку, поднес к концу шнура и дрожащим от волнения голосом крикнул: «Готов!» Конец шнура затрещал, вспыхнул, и по нему побежал веселый огонек. Не очень быстро бежал, то разгорался сильнее, то почти затухал, но вот совсем оживился, охватывая все большее количество крошки от спичечных головок.

— Здорово! — радовался Павлик.

Запомнив положение секундной стрелки, Яночка тоже не отрывала глаз от веселого огонька, она тоже была в восторге от эксперимента. Сгоревшая часть шнура обуглилась и распалась мелкими черными угольками, еще не сгоревшая часть сама собой стягивалась и ползла к огню. Очень интересный эксперимент!

— Прекрасно получилось! — с торжеством заявил Павлик, не обратив внимания на поведение шнура.Все, как надо. Сколько прошло времени?

Сестра взглянула на часы.

— Двадцать секунд.

— Очень хорошо! Как раз хватит времени. Шнур догорел и, вспыхнув напоследок ярким пламенем, погас.

— Всего прошло сорок секунд,сообщила Яночка.

— Все правильно! — ответил очень довольный собой Павлик.Полметра горело сорок секунд, значит, метр будет гореть восемьдесят. Минута и двадцать секунд! Да за это время успеем хоть на край света убежать.

Осторожная сестра посоветовала:

— И все-таки не мешало бы провести еще один эксперимент, теперь уже без шнура. Как далеко можно убежать за это время?

— Ты думаешь? Ну ладно. Пошли. Ты опять будешь следить по часам, а я побегу. Крикнешь сначала «Пошел!», а потом через минуту и двадцать секунд «Стой!».

Страшная жара не отбила у брата с сестрой желания заняться спортом. Павлик замер у отцовской машины, приготовившись к старту. Дождавшись, когда секундная стрелка дойдет до двенадцати, Яночка махнула рукой:

— Пошел!

И Павлик стремительно понесся по улице. Прямой участок дороги тянулся тут не меньше, чем на двести метров. Добежав до конца, мальчик остановился, тяжело дыша и обливаясь потом. Если свернуть за угол — не услышит приказа остановиться. Вот он и остановился на углу, где далеко впереди сверкали пятки удиравших в панике арабских детей. Павлик оглянулся. Яночка жестами призывала его вернуться.

— До поворота ты бежал двадцать восемь секунд,сообщила она, когда брат медленным шагом доплелся до нее.Правильно сделал, что не умчался дальше. За оставшееся время мог бы еще столько же пробежать. Теперь я.

Девочка бежала не так стремительно, как брат, и до поворота дороги добежала за тридцать пять секунд.

— Мы с тобой оба, наверное, спятили, или от жары мозги расплавились,недовольно сказала Яночка.Не знаю, зачем нам эти физические упражнения. Ведь каждому дураку известно — стометровку можно пробежать за одиннадцать секунд, а чемпионы пробегают за десять. А уж за восемде-сят можно вообще на край света умчаться. Тоже мне придумал!

— Это ведь ты придумала! — возмутился Павлик. Такая несправедливость! Сама придумала идиотские соревнования, а теперь еще и обижается. Ох уж эти девчонки!

— Ну я придумала, значит, от жары перестала соображать,самокритично призналась Яночка.А твой взрыв обязательно делать днем?