Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

— Анджей Лопатко остался, ему велено сторожить, — ответил пан Кшак, — только я сказал, чтобы не очень старался. Пусть крадут, нам не страшно, ведь все вещи помечены. То-то будет смеху!

Поглядев в сторону моря, пан Роман спросил жену:

— Тебе не кажется, что Яночка с Павликом слишком долго купаются? Как бы им солнце не повредило.

— Они так загорели, что теперь солнце им не страшно, — заметила мама. — Вот только удивляет меня, что волосы у них не только не выгорели от солнца, а вроде как немного потемнели, стали какие-то серые. И не от грязи, каждый день моют головы, я и то удивляюсь.

Дети и в самом деле сидели под зонтиком только тогда, когда ели, все же остальное время или плескались в море или бродили по пляжу. Как можно было сидеть на месте, когда тут в песке на каждом шагу попадались чудесные раковины — и огромные бежевато-розовые, и поменьше самой причудливой раскраски и формы. Набрали их целую громадную сумку.

Оставив земляков пляжиться, Хабровичи раньше всех отправились в обратный путь, потому что пани Кристине нужно было еще закупить продукты.

Огромный крытый рынок в Мостаганеме был почти целиком заполнен торговцами рыбой. И какой только рыбы тут не было! Казалось, здесь собраны все обитатели Средиземного моря, жаль только, что большинство экзотических рыб было уже разделано и даже порезано на куски, сразу бросай на сковородку. Дети с восторгом приняли предложение отца приобрести акулу, но, к сожалению, акула тоже была уже порезана на крупные куски темного мяса. Правда, продавец заверил своих маленьких покупателей, что акула была очень большая. Купили еще несколько каких-то пучеглазых рыбок, уже знакомых пану Роману. По его словам, они были очень вкусные и мало костлявые.

По дороге домой, где-то под Релизане, встретили на шоссе знакомую машину.

— О, Сенчиковские! — крикнул, тормозя, пан Роман.

— Сенчиковские? — обрадовалась пани Кристина. — Какая встреча! Разве они тоже в Алжире?

— А я тебе не сказал? Да, уже два года сидят в Оране.

Супруги Сенчиковские, давние знакомые Хабровичей, возвращались к себе в Оран из гостей. Ездили они в гости к землякам в Эль-Аснам и очень обрадовались встрече с друзьями. После отрывистых восторженных восклицаний, приветствий и расспросов договорились, что в следующий уик-энд Хабровичи всей семьей приедут к ним в Оран, а потом посетят современный курорт в Андалузах. На том и расстались, и машины покатили в противоположные стороны.

Дома все оказалось в полном порядке, дверь не взломана, ничего не украдено. Павлик был явно разочарован.

— А столько возни было, руки отваливались, я лично девяносто семерок нацарапал! Наверняка воры знают и теперь уже перестанут красть!

— Если бы так было! — мечтательно вздохнул отец. — Меня совсем не привлекает перспектива вести войну со здешним воровским миром, даже если война и закончится нашей победой. Намного приятнее и безопаснее сохранить в целости свое имущество без всякой войны, пусть даже и победной.

Павлик же был настроен воинственно.

— Ну да! А мы столько намучились, выслеживая воров!

Сестра призвала брата к порядку.

— Ты что! Ведь мы приехали сюда не за тем, чтобы ловить грабителей, нам и своей работы хватит. Дел невпроворот, а ты уперся — воров ловить! Тебе велено думать над тем, как глыбу взорвать.

— Подумаешь, большое дело! — проворчал Павлик, но тут же переключился на глыбу.

Назавтра, с самого утра, он запряг сестру в работу. Следуя указаниям брата, Яночка послушно принялась соскребать со спичек головки. Обработала один коробок, принялась за второй и тут не выдержала:

— Зачем это тебе?

— Для фитиля. Ты когда-нибудь слышала о бикфордовом шнуре?

— Слышала, конечно. И такая прорва серы понадобится?

— Ты еще не знаешь, какая прорва! Ведь мне же придется сначала провести испытания, чтобы рассчитать, какой длины изготовить запальный шнур, чтобы успеть отбежать на безопасное расстояние.

Какое-то время брат и сестра в молчании трудились над спичками.

— Этого не хватит? — не выдержала Яночка, поворошив черную массу, заполнившую почти половину мыльницы.

Павлик тоже поворошил серу.

— Для пробного взрыва, пожалуй, хватит. Я пошел готовить шнур, а ты еще наскреби.

Яночка принялась за уничтожение очередного коробка спичек, одновременно с интересом наблюдая за действиями брата.

Налив в мыльницу немного воды, Павлик старательно размешал в ней уже заготовленную массу. Затем отрезал от клубка хлопчатобумажной пряжи, которой так радовалась мама, около двух метров, сложил нить вдвое, тщательно скрутил, опять сложил вдвое и отпустил один конец. Шнур сам скрутился. Павлик внимательно осмотрел изделие и остался недоволен.

— Вроде бы тонковат. Ну да ладно, в случае чего следующий сделаю потолще.

— А воду зачем в спички добавил? — спросила Яночка. — Как же с водой будет гореть?

— А уж это моя забота. Загорится, когда высохнет.

Еще раз хорошенько размешав серу с водой, Павлик осторожно опустил в мыльницу конец изготовленного шнура. Шнур моментально пропитался водой, но кусочки серы не держались на нем и отскакивали.

— Нехорошо! — озабоченно нахмурился Павлик.

Почесав в затылке, мальчик отправился в кухню за ложечкой. Занятая приготовлением обеда мама велела сыну вынести мусор.

— Что, прямо сейчас? — скривился сын.

— Прямо сейчас! Потом тебе некогда будет.

Тяжело вздохнув, мальчик взял стоящий в углу кухни большой черный мешок с мусором, вынес его на улицу и прислонил к фонарному столбу. По всей улице, подо всеми фонарями стояли такие черные пластиковые мешки с мусором. Значит, мусорщики еще не приезжали.

Обратно Павлик вернулся бегом.

— Эй! — крикнул он сестре. — Там пришел осел! Как раз у нашей калитки стоит. Надо его чем-то угостить.

Яночка сорвалась с места, с радостью бросив нудное занятие.

— Где? Где осел?

В узком проходе между сетками ограждения, упираясь грустной мордой в их калитку, и в самом деле стоял осел. Очень симпатичный ослик, но очень уж грустный. Отрешенный какой-то, задумчивый.

Яночка ворвалась к матери в кухню.

— Мама, надо чем-то угостить ослика. Ослы что едят? Да не бойся, он смирный, совсем не опасный, Хабр сказал.

— Угостите его сухим батоном, вон там, в буфете, — посоветовала мама. — Только осторожно, смотрите, чтобы он вас не укусил.

— Ты что, ослы не кусаются! — крикнул Павлик, захлопнув за собой дверь.

Ослик, похоже, ждал угощения и принял его как должное. Неторопливо взял кусок батона, неторопливо, с достоинством прожевал и проглотил его и потянулся за следующим. Как-то очень быстро справился он с засохшим хлебом, оставаясь при этом все таким же задумчивым и отрешенным. Казалось, угощение вот здесь, у чужой калитки, он воспринимает как явление совершенно закономерное, ничего другого он и не ожидал. Сидя рядом, Хабр с любопытством наблюдал за гостем, наклоняя голову то на один бок, то на другой.

— Мне очень жаль, но больше ничего нет, —. сказала Яночка ослу, когда тот покончил с последним куском засохшего батона.

Ослик не прореагировал, даже ухом не повел, а все так же стоял у калитки, тупо уставясь на нее.

— Считаю, он доволен, все-таки вкусное поел, а то все одни колючки, — сказал Павлик. — Может, придет и завтра, тогда получит сегодняшний батон, он к тому времени засохнет.

— А не дать ли ему арбузные корки? — вспомнила вдруг сестра.

— Арбузные корки я только что вместе с мусором вынес, — с сожалением ответил брат. — Если у него хватит ума, пойдет и сам разыщет.

Словно поняв его слова, ослик вдруг слегка оживился, оторвался от калитки и не торопясь, с достоинством двинулся к ближайшему фонарному столбу.

Хабр поднялся и принялся нюхать воздух с другой стороны.

— Смотри, теперь коровы!

Дойдя до конца узкой улочки, дети увидели в буйно растущем бурьяне несколько коров и три козы, а при них пастухов — двух подростков. У одного из них был кнут. Оба следили не за коровами, а за пани Кристиной, которая очень хорошо просматривалась отсюда в кухонном окне.