Тайна старого саквояжа - Евгений Евгеньевич Сухов

Настасья замолчала, глядя мимо Воловцова.

— И вы обратились к Козицкому? — воспользовался образовавшейся паузой Иван Федорович.

Женщина как-то странно посмотрела на следователя и снова отвела взгляд в сторону.

— Нет, он сам мне помощь предложил.

— Он что, такой добрый? — спросил Воловцов. — Всем свою помощь предлагает?

— Не всем, — чуть помолчав, ответила Настасья. — Вообще-то он человек строгий…

— Но в вашем случае он пошел вам навстречу, я так понимаю? — продолжал допытываться судебный следователь.

— Так, — ответила женщина.

— А почему он предложил вам помощь, как вы думаете? — задал новый вопрос Воловцов.

— Ну а что ж тут думать, — Анастасия немного замялась. — Верно, я ему приглянулась…

— Хорошо, какую он вам предложил помощь? — спросил, уже не тушуясь, Иван Федорович.

— Он… предложил мне стать его экономкой, — ответила Настасья. — Вести его хозяйство, готовить, стирать…

— Жалованье какое-то Козицкий вам положил или нет? — поинтересовался Воловцов.

— Да какое жалованье? — удивилась женщина. — И так я жила на всем готовом.

— А… интимные отношения у вас с ним… — Иван Федорович вдруг опять стушевался, что, похоже, не ускользнуло от взора молодой женщины, — давно начались?

— Это вам важно знать? — спросила Настасья.

— Это не мое любопытство, это для следствия важно знать, — стараясь быть убедительным, ответил Иван Федорович.

— Да тогда же, осенью, — просто ответила Анастасия и опять этим легким кокетливым жестом заправила прядку волос за ухо. — Самсон Николаевич относился ко мне очень хорошо, уважительно даже. Советы давал, как жить, чтоб никто не обманул и не обидел. А чем бедной женщине, у которой ничего нет, отблагодарить мужчину за благодеяния?

— Ясно, — кашлянув в кулак, произнес Воловцов. Пора было менять тему разговора…

— Да вы не думайте про него ничего худого, — как бы упредила последующий вопрос судебного следователя Анастасия. — В том, что мы стали жить с господином Козицким как муж и жена, скорее я виновата, нежели он. — Она как-то резко и нервически подалась вперед, и Иван Федорович невольно отстранился. — Самсон Николаевич в душе человек добрый. Вспыльчивый — это да. Водится такое за ним. Но отходит он быстро и зла долго не помнит…

— А вот на селе, напротив, говорят, что он спуску никому не дает. И если что не по его, так и со свету сжить может, — заявил в ответ на такую эмоциональную тираду женщины судебный следователь.

— А кто говорит? — вскинула голову Анастасия.

— Да просто, говорят… — неопределенно ответил Воловцов.

— Не слушайте их, кто так говорит, — Анастасия сделала брезгливую мину. — Это недоброжелатели, лентяи да завистники. Таковых на селе, почитай, каждый второй.

— Не считая каждого первого? — шутливо спросил Иван Федорович.

— Точно! — Настасья со смешком посмотрела на судебного следователя. — В самую точку попали!

— Хорошо, — улыбнулся Воловцов. Теперь на его лице была написана доброжелательность, как у милого дядюшки, который желает родной племяннице только добра. — Вы, наверное, знаете, что господин Козицкий, ваш… благодетель и… наставник, так сказать, находится у нас под подозрением в совершении убийства главноуправляющего Попова?

— Ну… да, — ответила Анастасия. — Только он этого, поверьте, совершить никак не мог.

— Вы предвосхитили мой вопрос, — признался судебный следователь и уже серьезно посмотрел на молодую женщину. — Стало быть, убиение человека господин Козицкий совершить не мог?

— Не мог, — твердо ответила Настасья.

— Но вы же сами сказали только что, что Самсон Николаевич — человек вспыльчивый?

— Сказала, — не стала отрицать своих слов Настасья, — вспыльчивый. Но не до такой же степени, чтобы человека убить…

— Ясно, — Иван Федорович, в общем, выяснил все, что хотел. — Последний вопрос…

— Слушаю вас, — спокойно и с достоинством ответила молодая женщина. И следователю Воловцову снова на миг показалось, что перед ним сидит не крестьянская девушка, без венчания и даже гражданского брака сожительствующая от безысходности своей судьбы с управляющим имением, а по крайней мере столбовая дворянка, знающая себе цену и воспитанная не где-нибудь, а в Институте благородных девиц.

— М-да, так вот, вопрос мой будет заключаться в следующем, — избавляясь от накатившего наваждения, приступил к заключительной части дознания Воловцов. — Как стало известно следствию, шестого мая сего года, в самый приезд главноуправляющего Попова в Павловское, между ним и Самсоном Николаевичем состоялся в господском доме нелицеприятный разговор. Этот разговор закончился скандалом и рукоприкладством. Господин Козицкий, по его же словам, в ответ на оскорбительные, но заслуженные замечания и высказывания со стороны Попова дважды ударил его в лицо и грудь. Вам что-нибудь известно об этом инциденте?

Анастасия во все глаза смотрела на судебного следователя и молчала.

— Вам повторить вопрос? — уже сухо произнес Воловцов.

— Нет, я его поняла, — ответила Настасья. — Он что, сам вам про это рассказал?

— Сам, — подтвердил Иван Федорович.

— А мне об этом ничего не известно… — раздумчиво произнесла молодая женщина.

— Значит, о своей стычке с господином главноуправляющим Поповым Самсон Николаевич вам ничего не говорил? — скорее для себя, нежели для Анастасии, повторил свой вопрос Воловцов.

— Нет, не говорил, — ответила Настасья.

— Ни слова? — машинально спросил Иван Федорович.

— Ни слова, ни полслова, — подтвердила Анастасия и ясным взором посмотрела в глаза Воловцова. Взгляд у нее был такой, будто она только что смеялась…

* * *

Вечером все собрались в малой гостиной особняка Виельгорского. После того как был заслушан рапорт урядника Спешнева, следившего за Козицким, и отчет пристава Винника об обыске флигеля, Уфимцев и Воловцов остались вдвоем.

— Что, Павел Ильич, значит, обыск в особняке тоже ничего не дал? — спросил Воловцов исправника, когда пристав Винник и урядники Спешнев и Гатауллин покинули гостиную.

— Совершенно ничего, — ответил Уфимцев. — Но у меня имеется одно сомнение.

— Говорите, — попросил Воловцов.

— Комната, где мы сейчас сидим, — проговорил уездный исправник и вопросительно посмотрел на судебного следователя: — Она ведь зовется малой гостиной?

— Именно так, — согласился Воловцов, еще не понимая, к чему клонит исправник.

— Здесь, в этой малой гостиной, и состоялся разговор Козицкого с Поповым, верно? — посмотрел на судебного следователя Павел Ильич. — Тот самый, который слышала крестьянка Марфа. А потом она слышала крики. Кричал Попов. По признанию самого Козицкого, он ударил Попова два раза.

— Ну, да… Все это есть в деле, — согласился с исправником Иван Федорович, недоуменно на него поглядывая. — Только я не понимаю покуда, к чему вы ведете разговоры, Павел Ильич.

— А вы вспомните, когда вы первый раз зашли в эту комнату, какой она вам показалась? — внимательно посмотрел на судебного следователя Уфимцев, словно учитель, ожидающий от прилежного ученика верный ответ.

— Ну, гостиная как гостиная… — недоуменно начал было Воловцов, но Уфимцев его перебил:

— Только спокойно, не торопитесь.

Воловцов отвел