Чарльз Финч - Общество "Сентябрь"

— Именно так, сэр.

— Не нашлось ли какой-нибудь связи между Хетчем и обществом «Сентябрь»?

Грэхем покачал головой:

— Нет, сэр, к сожалению, мне ничего не удалось обнаружить.

— Ну, вашей вины здесь нет. В каких клубах он состоит?

— Только в «Оксфорд и Кембридж», сэр.

— И в армии, полагаю, никогда не служил?

— Нет, сэр.

— А о родственниках что-нибудь известно?

— Да, сэр, хотя, боюсь, это вряд ли сможет помочь делу. Мать у него жива, отец умер. Он единственный ребенок в семье. Еще у него две бездетные тетки в Йоркшире.

— И чем занимался отец?

— Был адвокатом, сэр.

— Преуспевал?

— Не то чтобы да, сэр, но и не бедствовал.

— Ясно. Что ж, Грэхем, большое спасибо.

— Есть еще один момент, сэр.

— Какой? — Ленокс ворошил угли в камине. Бренди в бокале почти не осталось, и он вдруг понял, как хочет спать, но на слова Грэхема сразу обернулся. — Что вам удалось узнать?

— У профессора Хетча неопровержимое алиби на весь период времени, когда могли убить Джорджа Пейсона.

— И кто же подтвердит его алиби?

— Очень много кто, сэр. Для начала — его слуги.

— Продолжайте.

— Тем не менее, сэр, в день убийства он ходил на луг Крайст-Черч. И что примечательно, сэр, направился дальше, к югу, где — как считаете вы и инспектор Гудсон — прятались юные джентльмены.

— Верно, — пробормотал Ленокс. Передвинувшись на краешек стула, он слушал теперь Грэхема с удвоенным вниманием: пальцы рук сцеплены, взгляд напряжен, даже волосы растрепались.

— Парковый сторож показал, что профессор Хетч вернулся через четверть часа. Когда он шел к реке, в руках у него был сверток.

— А на обратном пути?

— Свертка не было.

Ленокс откинулся на спинку стула и впал в задумчивость. Минуту-вторую он смотрел на пляшущие в камине языки пламени; Грэхем тоже хранил молчание. Вдруг Ленокс вскочил.

— Кому же он нес пакет? Пейсону и Дабни? Или только одному из них? Или… Джеффри Кентербери? Или… Убийце.

— То же самое подумал и я, сэр.

Лицо Ленокса раскраснелось, он лихорадочно ходил взад-вперед перед камином.

— Что еще показалось вам странным? В Хетче, в обстоятельствах дела? Что еще вы знаете о профессоре? Мне словно не хватает связующего звена, маленькой детали, которая пролила бы свет на всю историю…

Грэхем откашлялся.

— Я знаю еще совсем немного, сэр, и не думаю, что информация окажется полезной. Вот, возьмите. — Он протянул Леноксу исписанный листок. — Это список завсегдатаев вечеринок, которые устраивает мистер Хетч. На обратной стороне — даты последних пирушек.

Ленокс кивнул:

— Спасибо, Грэхем. Я не оставлю их без внимания, поверьте, они пригодятся.

Он еще несколько раз прошел из стороны в сторону и, неожиданно вздохнув, сказал:

— Что ж, думаю, пора спать. Да, почты больше не было?

— Только одно письмо из Лондона, сэр.

Грэхем подал хозяину пухлый конверт. От Даллингтона.

— Прекрасно. Итак, спасибо, Грэхем, — блестящая работа. Извините, если что, — я сейчас сам не свой. Это дело не дает мне покоя, ни о чем другом даже думать не могу. Но вы дали мне взглянуть на него совсем с другой стороны. Завтра с утра первым делом отправлюсь переговорить с Гудсоном. Ваше присутствие было бы очень кстати, если не возражаете.

— Разумеется, сэр.

Ленокс вздохнул:

— Вот покончим с этим — и ни о чем, кроме Марокко, думать не станем!

— Конечно, сэр, — еле заметно улыбаясь, кивнул Грэхем.

— Что ж, спокойной ночи.

Грэхем удалился, а Ленокс пересел к окну, где стоял письменный стол. Перед тем как открыть конверт, он несколько секунд не отрываясь смотрел на молодой месяц. Еще один вздох — и он переключил все внимание на отчет Даллингтона. В типичной для него манере письма новый ученик сообщал:

Решайте сами, Ленокс, хороши или плохи мои новости, но в интересующий Вас день Батлер безусловно был в городе. Малый засветился по полной, как нарочно старался. Прилагаю отчет о том, как он провел день (скукотища, что и говорить, но тут уж каждому свое). Еще раз спасибо за поручение, серьезно. Если могу быть чем-то полезен, сообщите с обратной почтой или как Вам удобно. Желаю здравствовать, Даллингтон.

P.S. Оплаты не надо, хотя мать мечтает, чтобы я зарабатывал. Смех, правда? Она передает Вам привет.

Ленокс посмеялся постскриптуму, пробежал глазами список мест, где видели Батлера, — да, все сходится. И расторопность юного лорда достойна похвалы. Кто знает, может, со временем из ученика выйдет толк?

ГЛАВА 30

На следующее утро Ленокс около часа провел у инспектора Гудсона — они сводили воедино собранные обоими факты. Гудсон во что бы то ни стало хотел отыскать того, кто назвался Джеффри Кентербери, в то время как все помыслы Чарлза были теперь сосредоточены на обществе «Сентябрь».

Чарлз отправил записку Рози Литтл, где сообщал ей последние новости и просил не падать духом, а потом навестил кузена леди Джейн, Тимоти Стиллза. Полчаса в Ориэл-колледже пролетели в приятной беседе, зато на обратном пути Ленокс вспомнил о своих печалях: леди Аннабел пришла в себя и на всех углах заявляла о профессиональной непригодности Гудсона и Чарлза.

Правда, гораздо важнее другое — из Бирмингема приехали родители Билла Дабни. Точнее сказать, прибыли они из стоявшего на реке Стауэр городка Киддерминстер, известного своими (довольно посредственными) коврами. Коренастый обстоятельный мистер Дабни говорил с тяжелым мидлендским[18] акцентом, от которого слова перекатывались у него рту, как камни. Он был земледелец, но, кроме того, разводил скот и, судя по модному туалету его крохотной жены, суетливой особы с комариным голоском, преуспевал на обоих поприщах. Они остановились в гостинице на Сент-Джайлз-стрит, куда в половине одиннадцатого и пришел Ленокс.

— Вы из суссекских Леноксов? — был первый вопрос миссис Дабни.

— Да, — подтвердил детектив.

— Очень рада познакомиться. — Взгляд ее смягчился, прищур исчез. — Как раз на днях я говорила мистеру Дабни, что нам непременно нужно съездить в Суссекс. Там такой чистый воздух, нет, ну право же, очень чистый, и парки, я слыхала, прелестные, право же, совершенно прелестные. И такие хорошенькие деревушки!

Ленокс выслушал еще много подобных восклицаний, прежде чем смог вставить хоть слово об их сыне, — и тогда заговорил мистер Дабни.

— Какой он? — спросил Ленокс.

— Живой, да услышит Господь наши молитвы.

— Я безусловно полагаю, что так оно и есть, мистер и миссис Дабни.

— В самом деле? — Теперь Ленокс чувствовал на себе испытующий взгляд земледельца и скотовода. — Надеюсь, вы правы.

— Нам очень важны любые сведения о нем: как он выглядит, какой у него характер, мог бы направиться в критический момент не домой, а куда-то еще?

— Что до последнего вопроса, то думаю, что нет. Нет. Больше всего он любил Оксфорд и Киддерминстер и всегда говорил, что останется в одном из них. Билл рос счастливым ребенком, мистер Ленокс, любил играть у нас на ферме, да. Знал каждую животину по имени, вспахивал вместе со мной каждую пядь земли перед посевом. И при этом ничуть не отлынивал от занятий.

— Он всегда был умница, — вставила миссис Дабни. — Так много занимался и в Оксфорд поступил с легкостью.

— Вы когда-нибудь видели Тома Стампа или Джорджа Пейсона?

— О да, конечно, он привозил их к нам в Киддерминстер, — продолжала щебетать миссис Дабни. — У нас есть гостевой домик, там можно разместить несколько человек.

— Сколько они у вас пробыли?

— Неделю, мистер Ленокс, неделю, в прошлом году. А потом поехали на два дня в Стратфорд. У них были зимние каникулы.

— Что вы можете сказать о Джордже Пейсоне?

— Прекрасно воспитан, — ответил мистер Дабни. — Хороший парень. Ему тоже нравилась ферма.

Черты Дабни постепенно проступали, Ленокс словно увидел перед собой обстоятельного юношу из среднего класса, с большим чувством собственного достоинства, но прежде всего — одаренного: об этом говорили все, от Хетча до Стампа. Детектив решил перейти к догадкам и предположениям.

— Как вы думаете, могли ваш сын последовать за Джорджем Пейсоном из дружеской преданности? Если бы главной фигурой в деле был Джордж, — Ленокс мысленно вернулся к балу в колледже Иисуса, — мог бы Билл бросить все ради друга, ради того, чтобы его выручить?

— Ну конечно, — начала миссис Дабни, но осеклась, увидев, что муж погрузился в глубокие раздумья.

Все трое какое-то время молчали.

— Да, мистер Ленокс, именно так он бы и поступил, — прозвучал наконец ответ. — Знаете, мы, мидлендцы, меняться не спешим. Три поколения моих предков жили и умерли на нашей земле. Не поймите меня неправильно, мы не порхаем между Лондоном, Оксфордом и деревенским домом. Мы привязчивы. Нам нравится постоянство. Мы не изменчивы.