Йорг Кастнер - В тени Нотр-Дама

— А Вийон? — спросил я. — Почему его так зовут, если у него много имен?

— Не знают, за кем была замужем его мать, когда он родился, — ответил лейтенант. — Если она была замужем. Она нашла покровителя для маленького Франсуа, уважаемого опекуна, который дал ребенку свое доброе имя, даже если этим не воспользовались. Гийом де Вийон был капелланом в церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне, напротив Сорбонны, и, должно быть, имел, как верят одному из слухов, естественное право дать свое имя маленькому Франсуа. Теперь, возможно, Вийон унаследовал противоречивую душу этого набожного человека.

— Что вы там говорите так напыщенно? — спросила Марго между двумя глотками вина из кувшина.

— Гийом де Вийон был капелланом, но способствовал жизни, по возможности больше чем своей вере. Из-за распространения своего ошибочного учения его лишили поста, — Фальконе игриво поднес палец ко рту и продолжил шепотом:

— Точно ничего не известно, но он явно водился с еретиками.

Марго разразилась хохотом, поперхнулась и прыснула через весь стол, так что красный винный дождь пролился на Фальконе и меня:

— Лейтенант, вы стражник или сплетница? Клянусь душой моей давно убиенной матери, я еще никогда не слышала так много болтовни за один вечер!

— Ваша вина, уважаемая Марго. Так как вы отказываете нам в фактах о Вийоне, нам приходится строить предположения.

Марго ударила кулаком по столу и пьяно воскликнула:

— Нет никаких фактов!

— Не философствуйте, это вам не идет, — иронично произнес Фальконе.

— Шпильман! — Марго поманила кудрявую голову к нашему столу; мне бросилась в глаза странная форма его лютни, как голова козы или скорее коня, сверкающая как серебро. — Шпильман, господа хотят послушать факты о Вийоне. Валяй, выкладывай-ка факты для их ушей!

Музыкант ударил по струнам — левой рукой, и запел чистым голосом:

Того Ты упокой навек,Кому послал Ты столько бед,Кто супа не имел в обед,Охапки сена на ночлег,Как репа гол, разут, раздет —Того Ты упокой навек!Кто его не бил, не сек?Судьба дала по шее, нет,Еще даст — так тридцать лет.Кто жил похуже всех калек —Того Ты упокой навек!Того Ты упокой навек,Кому послал Ты столько бед…[35]

Левушка, которую я прежде не заметил, танцевала под пение шпильмана вокруг нашего стола. На миг я подумал, что знаю девушку, вижу очаровательную Эсмеральду перед собой. Но танцовщица, которая высоко поднимала свою пеструю юбку и стройные ноги, походила на египтянку только возрастом и фигурой.

Ее кожа и волосы были гораздо светлее, красивое лицо немного круглее, глаза светло-карие. И все же ощущение доверительности не хотело меня оставлять. Я не знал девушку, но в то же время чувствовал, что встречал ее где-то.

Танцовщица, закружившись в танце, вдруг споткнулась и упала ко мне на руки. Теперь я с явным удовольствием подхватил ее, вдохнул сладкий аромат ее разгоряченного тела. Взгляд ее глаз мог воспламенить мужчину, но я подумал, что увидел в их глубине доверие. Всего один миг — и она уже вырвалась от меня с поспешными извинениями и со смущенной улыбкой и исчезла в проходе в сопровождении шпильмана.

— Никаких фактов, но милая песня, — вздохнул Фальконе и пустил серебряный грош кружиться по столу. — Возьмите этот турский ливр для шпильмана и танцовщицы, Марго.

Хозяйка трактира сцапала монету и скептически рассмотрела ее.

— Что за времена, если уже стража расплачивается фальшивыми деньгами? — забрюзжала она и бросила турский ливр презрительно на стол.

— Фальшивая монета? — спросил я удивленно.

— А то! — прорычала Марго. — Я вижу уже по весу. Кроме того, грош по краям исцарапан, внизу под серебром проглядывает дешевая медь.

Я поднес ближе монету и увидел медь под царапиной, хотя не сумел определить разницу в весе.

— Маленькая проверка, — Фальконе вытянул губы в извиняющейся улыбке. — Хотел посмотреть, вдруг я вас проведу, Марго. В Париже появились вот такие фальшивые гроши, что даже сами менялы определяют разницу только с помощью весов. Вы случайно не знаете, кто распространяет среди народа медные гроши?

— Почему именно я?

— Говорят, толстуха Марго в курсе всего, что происходит на острове Сены. А большинство фальшивых грошей появились на острове.

Марго пожала округлыми плечами:

— Времена, когда литейщики и весовщики рассказывали мне о своих делах, прошли. Я ничего не знаю о фальшивых монетах и ничего — о крапленых картах.

Фальконе поднял выше десятку:

— Почему крапленых?

— Если рисунок на обратной стороне внимательно рассмотреть, то вы увидите, что черточки в углах немного толще. Карта принадлежит не только убийце, но и шулеру. И не рассказывайте мне, что это для вас новости, мой хитрый страж порядка!

— Вовсе нет! — Фальконе спрятал игральную карту и грош. — Но у вас я надеялся получить намек, кто прячется за подделками.

— Вы предполагаете какую-то связь?

— Считаю возможным. Кто подделывает одно, находит, возможно, удовольствие и в другом. Как и кокийяры, которые были задействованы в самых разнообразных делах.

— Опять ваши «братья раковины»! Словно Париж не мог предложить других подлецов.

— Отнюдь, целую кучу. Нам в Шатле никогда не придется выстраиваться в очередь в поиске работы на Гревской площади. Клопен Труйльфу и ватага его нищих совсем не дают нам покоя; целая армия, как когда-то давно — кокийяры. И так же герцог Египта может внести в ближайшее время существенную лепту. Да и о кайманах и кротах не нужно забывать.

Оба последних понятия были мне незнакомы, и я попросил Фальконе объяснить.

— Кайманы хватают детей на улицах или из домов их родителей и отдают нищим. С обрубленными руками и выколотыми глазами или обваренными лицами малышей делают калеками и рабами.

— Какой ужас! — воскликнул я. — Худшего и вообразить себе нельзя.

— Почему же, — возразил Фальконе, — кроты. Банда, о которой мы знаем все равно, что ничего.

— Чем они промышляют? — спросил я, испугано и одновременно заворожено.

— Убийством, бесшумными убийствами темной ночью. Убийцы передвигаются в темноте с уверенностью кротов, которые прорывают себе ходы под землей.

Марго поднялась.

— Значит, лейтенант Фальконе, вам вовсе не нужен Вийон, Париж и без того дает вам постоянный заработок. Простите, если я сейчас вновь займусь делами таверны. И сэкономьте ваши фальшивые деньги, вы гости толстухи Марго.

Только она ушла, Фальконе махнул рыжеволосой девице.

— Еще вина, месье?

— Нет, мяса!

Он посадил ее себе на колени и положил руки на грудь.

— Марго пригласила нас. У тебя есть сестра для моего молодого друга и милая комнатка на ночь?

Я встал и сослался на сильное утомление и уйму работы, которая поджидала меня. Нет, у меня не было настроения для женщин. Маленькая танцовщица, которая так неожиданно споткнулась и упала в мои руки, могла бы легко разжечь огонь во мне. Но мне не нравилось все глубже заходить в расставленные сети Фальконе. Кроме того, я кое-что у себя припрятал под камзолом, чего ему не следует видеть.

— Мы наверняка скоро снова увидимся, месье Сове, — пообещал лейтенант и опять вернулся к хихикающей подружке.

Я поспешил обратно к Собору и не обратил внимания на сомневающиеся, подозрительные взгляды, которыми окинул меня привратник на улице дю Клаватре. Когда я вошел в Собор, я только мельком взглянул наверх, где Одон расстался с жизнью. Образ, непонятно как связанный с его смертью, вызвал у меня отвращение, и я быстро повернулся ко входу на лестницу.

Лишь в своей келье в Северной башне я почувствовал себя в безопасности от Фальконе и засунул руку под камзол, чтобы достать накладную бороду.

Она исчезла.

Глава 6

Каменная смерть

Прямо передо мной стояла девушка и говорила со мной, но я не понимал ее. Неугомонная дробь глухих ударов барабанов поглощала слова, каждый удар был таким мощным, что от него содрогался весь дом. А может, у меня только оттого возникало такое впечатление, что большинство людей сбились в кучи, стоило барабанам загреметь? Мужчины и женщины толпились в большом зале, каменные стены которого обещали им убежище и защиту. Надолго ли?

Девушка развернулась и вышла. Я побежал вслед за ней. В тот момент я не знал причины, это было неопределенным предчувствием опасности. Удары барабанов обещали беду, а страх людей красноречиво подтверждал это.

В длинном проходе я остановил девушку. Здесь ужасный барабан гудел не так мощно. Крича, мы поняли друг друга. Я спросил девушку, куда она идет.

— Мне нужно выйти, продолжить поиск.

Я предупредил об опасности, которая при каждом ударе барабанов обрушивается с небес на голову за пределами защитных стен.

— Опасность — цена познания.

Девушка хотела убежать прочь, но я крепко схватил ее за плечи, не давая ей уйти. Тут меня самого схватили за плечи и дернули с такой силой, что я упал на землю. Надо мной стоял костлявый мужчина с примечательным, похожим на лошадиное, лицом. Я узнал его: Одон.