Господин следователь. Книга пятая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

В уездном городе Череповце своего театра нет, да и зачем нужен театр для города, чье население составляет около четырех тысяч человек? Имеется какая-то самодеятельность в реальном училище, вроде игры на балалайках, да девчонки из Мариинской гимназии ставят на Рождество и на Пасху религиозные сценки для педагогов и приглашенных гостей, но это не то.

А как жить населению Череповца, мечтающем быть окультуренным? Остается лишь ждать двадцатого века, либо того, что до нас доедут какие-нибудь столичные знаменитости, решившие потратить свое драгоценное время. Но я, по правде-то говоря не верил, что такое возможно. Кто станет срываться с места и отправляться в небольшой городок, где отыщется полтора зрителя?

Поэтому, с неким удивлением увидел, что на самом оживленном месте — на углу Торговой площади и Воскресенского проспекта установлена тумба, где намалевано:

Только одно представленіе въ Череповцѣ

въ зданіи Дворянскаго собранія

лучшіе артисты Россійскихъ театровъ

даютъ спектакль г-на Островского «Безприданница»

Билетъ 1 класса — 5 рублей

Стоячее мѣсто — 1 рубль.

Первое, что бросилось в глаза, так это то, что на афише слова «Череповец» и в «здании Дворянского собрания» выглядят более свежими, нежели остальные. А, понятно. Афиша заготовлена заранее, а потом, по мере гастролирования труппы, названия прежних городов и мест, где проходили представления, закрашивались, а по ним писали новые. Экономия.

Участвуют лучшие артисты театров? А кто это? Щепкин с Мочаловым уже умерли. Станиславский и его соратники, если и родились, то пока еще на сцене не играют. Из действующих вспомнил только Марию Савину да Владимира Ленского, да и то, спасибо театралу Литтенбранту. Но Савина, кажется, блистает в Александринском театре, в «Укрощении строптивой»?

Но чего гадать? Звезды российской сцены к нам не поедут, но разве мало в России артистов, по каким-то причинам оставшихся без ролей? И пьяниц хватает и бездарностей, оставшихся без ролей. Но кушать-то всем хочется. А коли найдется отчаянный антрепренер, что подберет труппу, наймет лошадей, да пару-тройку карет, то почему бы не съездить в провинцию, денег срубить? А объявить себя лучшим артистом, так без проблем. Вон, в Интернете на форумах столько знатоков и экспертов развелось, поди, проверь.

И любопытная подача — имеются только билеты 1 класса и стоячие. Но брать стоячий мне несолидно, а 1 класс — дороговато. Пять рублей, извините, приличные деньги. Кухарка столько в месяц получает, да и то, не всякая. Надо быть уж совсем снобом уездного масштаба, чтобы платить пять рублей за игру незнамо кого. Думаю, что артистов ждет провал.

Но вечером, сидя в бальном зале Дворянского собрания, зажатый между будущими родственницами — Ксенией Глебовной и Анной Николаевной, понял, что ошибался и с удивлением взирал, как бальный зал Дворянского собрания потихоньку заполняется народом. Что-то я такое пропустил. Или город настолько изголодался по зрелищам, что готов платить пять рублей за билет? Помню, что в моем времени билеты в Большой театр стоят несусветные деньги, но и желающие всегда находятся.

Я ведь и не знал, что в Череповце имеется помещение, способное собрать человек сто зрителей, да еще чтобы осталось место для представления. А тут, вишь, бальный зал. Или все-таки в женском роде — зала? Но откуда знать, если я ни разу не был в уездном дворянском собрании? Возможно, если бы пригласили, так и пришел бы, а без приглашения-то зачем? Я вообще не в курсе, чем занимается уездное собрание, но, опять-таки, мне это не нужно. Балы — это понятно, еще знаю, что архив в нем есть. Но понадобится — выясню. Я вообще числюсь в списках Новгородского дворянства не как самостоятельная единица, а как сын своего отца. Вот, когда обзаведусь недвижимостью, тогда сам стану полноправным членом Собрания. Только, зачем оно мне?

Сейчас меня больше беспокоило, что я-то здесь развлекаюсь, а моя Леночка дома грустит в одиночестве. Нет бы нам вместе с ней прийти в театр, так нельзя. Помните — «Ученицам младших, и особенно старших классов запрещается появляться на вокзале, особенно в часы, когда проходит дизельэлекропоезд»[3]? Вот и ученицам Мариинской женской гимназии запрещено появляться на увеселительных мероприятиях в вечернее время. Пожалуй, что и рановато гимназистке смотреть представления, где невесту соблазняют накануне свадьбы.

Я бы с удовольствием скрасил Аленке вечер, но матушка с тетушкой решили иначе. Да что там — они мне даже билетик купили, запретив компенсировать расходы, только бы будущий муж не оставался наедине со своей будущей женой. Они что, опасаются, что я поступлю также, как Паратов, оставшийся наедине с Ларисой в каюте? Нет, не поступлю.

Впрочем, не хочу выглядеть лучше, чем есть. Не знаю, смогу ли удержать себя в руках, если мы с Леночкой останемся наедине, да на всю ночь. Постараюсь, разумеется, но не уверен.

Мы со старшими родственницами сидели в третьем ряду, согласно писаного и неписаного регламента, потому что первый и второй ряды занимали первые лица города — исправляющий обязанности Предводителя дворянства Галльской (уездное дворянство выдвинуло его на этот пост, но Губернское дворянское собрание еще не утвердило — то есть, не избрало), исправник, а также те, кто имел чин не ниже действительного статского советника (их у нас четверо) и статского советника (этих отчего-то меньше, всего трое), старый граф Игнатьев, предпочитающий жить в Череповце, а не в Петербурге. А еще — Городской голова, не имеющий чина, но обладающий влиянием, соизмеримым с генеральским.

Время от времени приходилось отрывать задницу и раскланиваться со знакомыми. Вон — Василий Яковлевич Абрютин со своей женой, которую я уже зову Верой, а по за глаза — Верочкой. Любопытно, они тоже покупали билеты или, все-таки, исправнику принесли контрамарку?

Иван Андреевич Милютин под руку с молодой женщиной, чем-то напоминающей его самого. А, так это его дочь и супруга моего начальника — Мария Ивановна Лентовская. Сам Николай Викентьевич опять у нас приболел. Как я понимаю — у него давление скачет.

Его Превосходительство уже несколько раз намекал, что его тесть и супруга были бы рады, если бы я как-нибудь зашел к ним на обед или на ужин в удобное для меня время. Разумеется, я обещаю, но выбрать время до сих пор не могу. Конечно, если господин генерал скажет — мол, Иван Александрович, приглашаю вас на ужин такого-то числа, на такое-то время, так я обязательно бы пришел. А так… Мне же и сказку нужно досочинять, и к Аленке в гости зайти, а то и каким-нибудь служебным делом заняться. А самое главное, что не люблю я ходить в гости. Я у Абрютиных был пару раз, но это другое. Василий мой друг, с ним и с Верой мы попросту, а идти в гости к малознакомым людям? Нет, не люблю. Я, вообще интроверт, просто это скрываю.

— Иван Александрович, а вы уже смотрели «Бесприданницу»? — поинтересовалась Ксения Глебовна.

— Ага, — автоматически брякнул я.

— А где? В Александринском? Или в Москве, в Малом?

Тьфу ты, опять я вляпался. В каком из театров шла постановка Островского? Смотрел по ящику «Жестокий романс» господина Рязанова (господина Рязанова? приплыли!), но это все-таки нечто иное, нежели на сцене. Выкрутился так.

— В любительском театре. Тетушка университетского товарища устраивала как-то у себя дома представление. Но теперь даже не помню — то там играл, как играл.

Чтобы будущая теща не задавала провокационных вопросов, сделал вид, что занят — принялся изучать программку, которую нам вручили вместе с билетом. К слову — она была рукописной! Видимо, антрепренер решил сэкономить на типографии.

Безприданница

пьеса г-на Островского въ 2-х дѣйствіяхъ.

Дѣйствующія лица

Лариса Огудалова, дѣвица на выданьѣ — г-жа Эккертъ

Харита Игнатьевна Огудалова, ея мать, вдова — г-жа Тенина

Сергѣй Сергѣевичъ Паратовъ, богатый баринъ — г-н Эккерт