Ядовитое кино - Валерий Георгиевич Шарапов

Спустя полчаса после ухода Костина в кабинет явились Горохов и Евсеев.

– Сидишь? – Шура скинул пиджак и повесил его на спинку стула.

– Сижу. Что мне теперь остается делать? – буркнул Игорек.

– Ну сиди-сиди! Когда приедет этот самый следак из Москвы, ты ему сразу свои конспекты покажи. Какую-нибудь статью из «Дисциплинарного устава» прочитай, а потом про белковые яды расскажи. Понравишься – глядишь, он тебя с собой заберет, и будешь ты у нас, Игореша, в главке служить.

Игорек снова сжал кулаки и отвернулся.

– Отстань от него! – вступился за парня Евсеев. – Не видишь, он не в духе. Похоже, такие перспективы ему не по душе.

– Не по душе! Я с вами работать хочу! С вами, с Веней и Зверем.

– Вот видишь, Шура, парень понимает, кто настоящий сыскарь, а кто нарисованный, – продолжал Евсеев. – Так что ты бы попридержал язычок-то…

– А чего я такого сказал? Ты бы сам что, отказался бы в главке служить? – возмутился Шура Горохов.

– Меня и здесь неплохо кормят, – отмахнулся Евсеев. – Кстати, по поводу кормежки… Не пора ли нам в столовку наведаться?

– В столовку – это я завсегда пожалуйста! – Шура схватил со стула пиджак и, по-пионерски «отсалютовав» Игорьку, вышел из кабинета.

Евсеев снял с гвоздя кепку, по-приятельски хлопнул Игорька по плечу:

– Ты с нами или как?

– Не с вами! Может быть, позже! – с обидой в голосе процедил Игорек.

– Ну, как знаешь.

Когда Евсеев и Горохов ушли, Игорек подошел к окну. Он видел, как оба опера вышли из управления в сопровождении архивариуса Эмилии Эдуардовны Сониной и направились в сторону заводской столовой, в которой обедало большинство сотрудников управления.

Глядя на беспечные лица Димы и Шуры, Игорек снова тяжело вздохнул и подумал, что тоже неплохо было бы пообедать, но, сунув руку в карман, в ужасе почувствовал, что там нет кошелька.

«Наверное, забыл дома. Вот черт!»

Игорек тихо выругался и снова уселся за стол. Идти в столовую сразу расхотелось. Он мог бы, конечно, одолжить денег у Шуры или Димы, но это было чревато последствиями. Слушать издевки Шуры о том, что ему денег мамка не дает, или что-то в этом роде, он сейчас совсем не хотел.

Игорек включил плитку, поставил на нее чайник и насыпал в кружку заварку. После этого он отыскал в столе пачку кускового сахара и стал его грызть. Когда чайник закипел, Игорек плеснул в кружку кипятка. Сахарок да чаек – вот и весь перекус. Именно так в Горьковской школе милиции они с приятелями перебивались в трудные дни, в ожидании стипендии.

Наполнив желудок горячей водой, Игорек достал из ящика тетрадку с конспектами и углубился в чтение.

* * *

Дома на ужин были сосиски с картофельным пюре и зеленый горошек. Отдельно в хрустальной салатнице томился капустно-морковный салат, который мать всегда называла «витаминным».

Игорек без особого аппетита съел сосиску, потом долго тыкал вилкой горошины. К «витаминному» салату, который Игорек очень любил, в этот вечер он даже не притронулся.

Закончив ужинать, Комарик вымыл тарелку и удалился в свою комнату. Он взял в руки учебник по криминалистике, плюхнулся на кровать и стал листать страницу за страницей. Читать совсем не хотелось. Буквы расплывались перед глазами, на душе скребли кошки. Игорек швырнул книгу на кушетку и оглядел свою комнату.

За два года, пока он учился в Горьком, здесь мало что изменилось. Навесная полка с книгами все так же прогибалась от увесистых томов Пушкина и Толстого. Тут же стояли яркие, но уже довольно потрепанные книжки с произведениями Гайдара, Островского и Бианки. На стене тикали часы с кукушкой, в углу, за креслом, стоял его старенький велосипед «Украина» с погнутой рамой и спущенными колесами.

Особой гордостью Игорька была стоявшая на приземистом потертом комоде модель парусника, занявшая в свое время первое место на конкурсе судомодельного мастерства. Игорек закрыл глаза и застонал. Он тут же вспомнил, как делал эту модель.

Тогда он был в судомодельном деле уже не новичком, но до сих пор брался лишь за простенькие кораблики, лодки и «катамараны», на изготовление которых у него обычно уходило не больше двух-трех дней. На этот раз он решил, что способен на большее.

В журнале «Техника – молодежи» он отыскал настоящий испанский галеон с возвышенным полубаком и удлиненным форштевнем. Увидев такую красоту, Игорек отправился в библиотеку и не меньше недели изучал все, что касалось испанского флота. Спустя еще пару дней взялся за работу.

На изготовление модели у него ушло больше месяца, но оно того стоило. Заслуженная победа в конкурсе и прекрасное украшение для его комнаты. С этим кораблем он не расставался до тех пор, пока не уехал в Горький. В трудные минуты он даже разговаривал с ним, как с живым, и сейчас, когда он наконец-то вернулся домой, он радовался этому кораблю, как старому другу.

Дверь скрипнула, Игорек тут же открыл глаза и увидел отца.

– Можно? – поинтересовался отец, продолжая стоять в дверях до тех пор, пока Игорек не указал ему на стул.

Евгений Денисович сел не сразу. Сначала он подошел к паруснику, коснулся рукой фок-мачты, потом осмотрел корму и усмехнулся:

– Пока ты учился в Горьком, я каждый раз входил сюда и смотрел на твой корабль. С тех пор, как я увидел его впервые, я сразу понял, что у тебя золотые руки. Не жалеешь, что бросил судомодельный спорт?

– Нет, я ни о чем не жалею.

Отец кивнул, потом наконец-то сел на стул и снова спросил:

– Я вижу, у тебя трудности, и ты, как обычно, держишь их в себе. Не хочешь рассказать, что случилось?

Игорек хмыкнул:

– Ты же сам мне всегда говорил, что настоящий мужчина должен сам решать свои проблемы. Разве не так?

– Так! Но я никогда не говорил, что настоящий мужчина не должен о них говорить. Жаловаться – нет, а вот обсудить, попросить совета… Я вижу, что у тебя неладно на твоей новой работе. У тебя сложности с новым начальством или ты не смог вжиться в новый коллектив?

Игорек подошел к окну, закусил губу и процедил:

– Для того чтобы вжиться в коллектив, нужно его иметь.

– Не понимаю…

– А у меня больше нет коллектива.

Отец с удивлением вскинул брови.

Игорек вкратце рассказал, что все псковские оперы во главе со Зверевым были отстранены от расследования дела Качинского. В заключение он сообщил, что Зверев фактически выгнал его из своей команды и отдал в распоряжение работников прокуратуры и нового следователя из Москвы.

– И вот