Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

«Вероятно, я тоже одержим. Маньяк для маньяка».

Мания могла быть генетической, вызванной анатомическими изменениями лобной доли мозга, травматическими переживаниями, стрессом, разочарованием или воспитанием в патологической среде. Трудно точно определить, что спровоцировало навязчивое поведение. На его создание могли влиять сразу несколько факторов. Неврологические изменения могли активироваться, когда убийцу поместили в неподходящую среду, он оказался более восприимчив к внушению и менее устойчив к психическому стрессу. Скрытые обиды и проблемы негативно сказывались на его психическом состоянии, не позволяли наслаждаться настоящим моментом, но заставили жить прошлым.

«Есть некоторые вещи, которые просто необходимо принять».

Например, рассказ доктора наук о машине, виденной на Дальприборе, которую тот рассмотрел хоть и не очень хорошо, но теперь, когда алкогольный делирий[521] отступил, смог описать не в терминах адских колесниц. И по описанию транспорт поразительно и подозрительно походил на шабалинский.

Распрощавшись с расчувствовавшимся Аристархом, Дмитрий вышел на улицу. Лето после прохладных, унылых коридоров больницы ошеломило его яркой листвой, удушливым жаром нагретого асфальта и пониманием – необходимо звонить в Уссурийск, не откладывая.

В уссурийское отделение милиции Дмитрий звонил уже из дома. Меньше лишних ушей, и к тому же – после всех разъездов, после больницы – уже наступил вечер. Звонить, впрочем, оказалось не так удобно, как казалось до возвращения домой: Ксюша явно решила, что телефонный провод – это такая интересная кошачья игрушка, созданная специально для того, чтобы на нее охотиться. Поэтому первое, что услышали на том конце телефонного провода, было:

– Не грызи его! Электричество невкусное!

– Следственный отдел УМВД, капитан Мерзяев слушает, – несколько неуверенно ответили из Уссурийска. – Кого не грызть?..

– Провод, – вздохнул Дмитрий, понимая, что разговор начался не с того, с чего следовало бы начать. – Простите, я тут с кошкой… Майор юстиции Меркулов беспокоит, Владивосток. Есть пара вопросов…

– Вы когтеточку ей купите, – посоветовал капитан. – И мышь на веревочке. А еще лучше собрать самоходную машинку на батарейках и в мех обмотать. Запускаешь, и с гарантией свободен: или играть начнет, или испугается так, что час под диваном просидит. А какие еще вопросы? Вы спрашивайте, товарищ майор, у меня этих кошек три штуки – одна своя и две по жене достались. Не выкидывать же было, правильно?

– Правильно, – согласился Дмитрий, чувствуя, как его затягивает в кошачьи проблемы. – Скажите, а фамилия Шабалины вам о чем-нибудь говорит? Только не в контексте кошек!

По документам Шабалин приехал во Владивосток именно из Уссурийска, и если какие-то концы были, они должны были найтись именно там. Или не найтись.

«По документам. Это насколько же я ничего не знаю об эксперте, с которым работаю годами и который обожает поговорить?..»

– Шабалины, Шабалины… – протянул капитан. – А ведь что-то такое в голове крутится. Минутку…

Дмитрий терпеливо ждал и надеялся, что тут информацию на десять делить не придется, как по Ольге. Нужна была конкретика, и чем больше, тем лучше. Без конкретики он так и продолжил бы топтаться на месте, надеясь, что маньяк ошибется.

– Вспомнил. – Радость в голосе капитана не звучала, только сухость. – Ирина Александровна Шабалина, пятьдесят восьмого года рождения, пропала без вести в семьдесят третьем после поездки во Владивосток. Межгородское сотрудничество, тут все на ушах стояли. Я тогда еще зеленым лейтенантом был, сразу после учебки, но помню хорошо.

– После поездки? Или во время? – уточнил Дмитрий.

– Или во время, – согласился капитан. – Брат утверждал, что отвез ее к вокзалу, но до поезда провожать не стал – торопился на учебу. Мы проверили, машину его у вокзала видели, учеба действительно начиналась рано, и на лекцию он пришел. Но вот Ирину ни на вокзале, ни в поезде никто не помнит.

Пятнадцать лет назад… Долгий срок. У Дмитрия нехорошо засосало под ложечкой. Или Шабалин ни при чем, или Михаил неглубоко раскопал ту свалку. Или не нашел еще нескольких. Но… люди и правда пропадали и просто так. Например, Ирину могли чем-то заманить, увести с вокзала чуть дальше по путям и там изнасиловать и убить. Могла отойти сама – мало ли зачем, – получить тепловой удар или инфаркт, потерять память и убрести из города в лес. Могла. И копать дело пятнадцатилетней давности, которое не раскрыли по горячим следам, смысла не было.

– Брат утверждал, – повторил Дмитрий, посасывая царапину на руке. – А кто заявил об исчезновении? Родители?

– Брат. Сергей Александрович. Ждал звонка по приезде Ирины домой, не дождался и пошел в милицию. Я помню заявление и протоколы опросов – очень последовательно и логично излагал, не подкопаешься.

– А было желание? Подкапываться?

Капитан помедлил, и Дмитрий буквально увидел, как тот пожимает плечами.

– А как же. Сами знаете, в таком деле он – первый подозреваемый.

«Но ничего не нашли. Ничего конкретного, что позволило бы привязать», – мысленно дополнил Дмитрий.

– Но он мне и без того не понравился, – продолжил капитан. – Занудный, как не знаю кто. Весь мозг выел. Не беседа, а игра в шахматы, блин.

«Сочувствую. Разделяю».

– А родители? Я так понимаю, до дома Ирина не доехала?

– Да. А родители… там такая история.

С родителями, по рассказу капитана, каши было не сварить. Отец – военный летчик, с женой развелся из-за неверности. Жена стадами водила мужиков, еще когда в гарнизоне жили, потом, после развода, переехала с детьми «на Восход» – тот еще райончик, судя по капитанскому тону. Там с мужиками было еще проще, с выпивкой тоже. В этот период, получалось, Сергей Александрович и двинулся во Владивосток. Дмитрий его понимал, но все равно хотел конкретики. К сожалению, с матерью поговорить было уже никак: после пропажи дочери женщина начала пить всерьез, и спустя год дом вспыхнул и сгорел до фундамента вместе с хибарой соседей.

– Несчастный случай, – заключил капитан. – Тут брат Ирины тоже ни при чем, железное алиби.

– Ага, – кивнул Дмитрий и только потом спохватился: – Какое еще алиби? Были основания считать, что не просто несчастный случай?

– Да нет, – протянул капитан, явно снова пожимая плечами. – Ну не нравится он мне, что теперь, не проверять?

«А я вообще ревную, но лучше бы проверял. Раньше, в смысле».

– Проверять, – кивнул Дмитрий. – Потому что мало ли что. Слушай, капитан… понимаю, что пятнадцать лет прошло, но, может, вспомнишь? Как эта Ирина выглядела-то?

– Маленькая, тощая. В мать пошла. И волосы на фото чернющие. Необычная, в общем. На любителя, но я ее мать тогда опрашивал и так скажу: понимаю, почему мужики косяками шли. Была в ней такая… чертовщинка, знаешь?

От количества совпадений хотелось бежать и хватать Шабалина, но было нельзя. Ну, схватил ты его, а дальше что? А дальше нужны доказательства для суда, а не одни косвенные улики. Хорошие, надежные доказательства.

«А пока что у меня даже не косвенные улики, а то, что вилами по воде пишут».

– Знаю, – вздохнул Дмитрий. – Ладно. Спасибо, капитан, выручил. С меня причитается.

Он положил трубку, и кошка разочарованно мяукнула, словно говоря: «А как же провод?!»

– Добуду я тебе мышь, – пообещал Дмитрий, вспоминая ветеринара и ленточку. Посадил Ксюшу на колени и принялся поглаживать. – И когтеточку тоже. А ты мне поймаешь взамен психа-убийцу. Говорят, кошки мышей ловят и на пороге оставляют. Представляешь, как хорошо было бы: просыпаешься утром, а на пороге труп маньяка лежит и ждет оформления. Красота! Можно даже без улик, главное, что труп, который уже никого не убьет. И живых тоже не надо. Не хочу проснуться и увидеть перед собой психа-убийцу. Так что если принесешь, то души, пожалуйста, до смерти.