Отстойник душ - Денис Нижегородцев

простыми смертными… — после чего он снова не дал Ратманову ответить. — Хотя… Если тебе так нужно, можешь прийти ко мне позже. У меня есть кое-что интересное для тебя.

«Божечки! Распутин приглашает меня на “свидание”! — Бурлака в теле Ратманова чуть не порвало от осознания нереальности происходящего. — А что, если вдруг я соглашусь?!»

Но договорить им снова не дали. Потому что из-за спины Распутина появился граф Сумароков-Эльстон, он же князь Феликс Юсупов, который не далее как через три с половиной года, в самом конце 1916-го, организует убийство «старца».

Бурлак в теле Ратманова вовремя прикусил язык, иначе заорал бы на весь Большой Екатерининский дворец и, скорее всего, матом!

Но Распутин «ворковал» со своим «другом» как ни в чем не бывало:

— Феликс по-латинскому означает счастливый, — «представил» его Распутин. А затем обратился к самому Юсупову, указывая кривым пальцем на Ратманова. — Ты не знаешь, чего от меня хочет этот «юноша»?

Юсупов с легкой усмешкой посмотрел на Георгия.

— Возможно, он пришел за вашим благословением, — предположил Феликс Феликсович.

А Ратманову сделалось как-то даже противно, что эти двое, один из которых скоро отравит и застрелит второго, говорят о нем вот так, насмехаясь и в третьем лице. «Ну, не вызывать же их на дуэль за это, правда? — подумал он. — Пусть живут и решают свои личные проблемы без меня.»

— Господа, я более не могу оставаться здесь, — сказал Жора вслух. — Вынужден откланяться по важному делу. Честь имею! — и он пошел к выходу.

— Честь… Кака честь… — пробурчал в спину темный старец. — Года через четыре я всех таких, как ты, к ногтю.

Но Ратманов был уже в Екатерининском парке, на улице. Очередное приключение окончилось новым триумфом. Ему по-прежнему больше нравилось в прошлом, чем не нравилось. И он в очередной раз стал участником встреч с персонажами из учебника истории. И как вот после такого не менять ее ход?!

Глава 6. Я!

1

Рассуждения о роли личности в истории — в данном случае личности Ратманова — продолжились уже в Москве, дома, на Поварской. Каллистрат привычно хлопотал по хозяйству. А Георгий сибаритствовал[36] — мог себе позволить, благо Кошко на фоне последних событий распорядился предоставить подчиненному выходной день вне плана.

«Время… — размышлял про себя попаданец, вкушая сочный виноград, принесенный слугой на глянцевом подносе. — Какая любопытная субстанция. Никогда бы не подумал, что время тоже может иметь свой вкус, цвет и запах. Виноград из “Пятерочки” или даже “Вкус-Вилла” — совсем не то же самое, что этот. Я будто только здесь ем настоящую еду и ощущаю натуральные запахи… хоть бы даже и навоза на улицах! Что касается цвета, с чем бы его сравнить?.. Это как Москва, снятая на пленку, вместо фотографий, сделанных смартфоном. Там все в цифре, а тут все иначе.»

Георгий почувствовал, что сейчас лопнет, и отложил остатки фруктовой корзины в сторону. Но думать не перестал: «Москва… Москва — город маленький… Да и Питер тоже[37]. Сколько времени я провел в прошлом? Всего ничего. А уже по два раза видел Николая Второго и Гришку Распутина! И один раз Юсупова, будущего убийцу. Если, конечно, какие-нибудь партизаны времени не вмешаются. Или СЭПвВ. Те же яйца, только вид сбоку…»

А помощник по хозяйству уже нес дымящуюся яичницу, да сразу на четыре яйца.

Тут Жоржик уже не выдержал:

— Каллистрат, ты издеваешься?! Погубить меня вздумал? Но не таким же изощренным способом. Ты в курсе, что в Москве тринадцатого года не принято завтракать? — тут Бурлак в теле Ратманова вспомнил, из какого времени он прибыл и что чуть не проговорился, а потому поправился: — И в тринадцатом, и в четырнадцатом, и в пятнадцатом. Попили чайку с баранками, да и хватит!

— Все понятно, и не надо кричать, — прогундосил Каллистрат и унес еду.

А Георгий откинулся на подушки и продолжил вить мысленный узор: «Уже через два года отец Юсупова станет[38] главноначальствующим над Москвой. А, к примеру, отец и дед генерала Брусилова[39], которого я встретил на приеме в Кремле, в разное время были вице-губернаторами Москвы. Москва — город маленький, все друг друга знают… Зря, кстати, на том же приеме так быстро отпустил Керенского. Это сейчас он простой депутат, а уже через четыре года станет премьер-министром. Надо было спросить и про женское платье[40], и вообще. Хотя какое, к черту, женское платье, на дворе только тринадцатый год?!»

Тут уже можно было чем-то занять и камердинера.

— Каллистрат! — выкрикнул Георгий, даже сам посмеиваясь над собой в роли барина.

— Не соблаговолите ли.

— Соблаговолю! Каллистрат, давай одеваться!

— А куда вы идете?

— Извините, не вы, а мы! — поправил Ратманов.

После чего Каллистрат заглянул в комнату с несколько удивленной физиономией.

— Ты, кстати, разузнал что-то про моих соседей по прежней квартире? — спросил Жора.

— Дык вроде не до того всем было, — развел руками слуга. — Да вы и сами сказывали, не торопись, мол, Каллистрат, дело не срочное.

— Все верно! — подтвердил Ратманов, как будто принимал у этого человека экзамен. — И правда, не торопись. Есть кое-что поважнее!

Несмотря на встречи с Керенским, Юсуповым, Распутиным и самим императором, мысли попаданца все равно крутились вокруг фигуры таинственного сослуживца Двуреченского. Тот когда-то был связующим звеном между Ратмановым и будущим, единственным человеком, который мог вернуть его домой, в 2023-й. Но потом Викентий Саввич пошел в отказ, занемог, а скорее, конечно, притворяется! Тем более его слуга уверен, что хозяин в отъезде…

— Каллистрат, ты знаешь Филиппа, дворника у Двуреченского?

— Ну так.

— Скажи, а он склонен… врать, обманывать, похоже это на него?

— Да нет, не сказал бы. Только если причина есть. А что такое, ваше вашество?

— Так я и думал! Мы едем на Моховую. Нужно будет проверить алиби у одного человека. Только мы войдем к нему не через дверь, а через окно!

— Это к Двуреченскому-то? Дело хорошее. Только вот днем никак не можно, опасно это днем. Давайте тогда уж ночью.

После чего Каллистрат вновь натащил в комнату еды. С нею и скоротали выходной день.

2

Едва дождавшись ночи, новоявленные подельники вышли на тропу… а вернее, на булыжную мостовую. Чтобы не привлекать к этому делу свидетелей, решили не брать извозчика, а добраться до дома Двуреченского своим ходом. Благо Каллистрат знал все дворы как облупленные.

Однако с самого начала затея Ратманова начала развиваться не по плану. К вечеру небо над Москвой затянуло свинцовыми тучами. А где-то там, в районе будущего ВДНХ,